В интересах следствия - Сергей Высоцкий

После беседы со следователем Фризе вернулся в свой номер. Побрился. В стареньком, облупленном по краям зеркале, висевшем над умывальником, он показался себе мрачным и потерянным. И осунувшимся. «Выше нос, Владимир Петрович!» — попытался он подбодриться, но улыбка получилась вымученной.

Идти на завтрак ему не хотелось. Он представил себе, с каким интересом будут приглядываться к нему обитатели Дома, проинформированные о ночном происшествии. Приятного мало. Но именно эта мысль и заставила его пересилить отвращение.

Когда он выходил из номера, следователь нетерпеливо стучал к Лиде.

— Что за пожар? — послышался ее веселый звонкий голос. — Сейчас открою.

— Завтракать? — поинтересовался лейтенант, заметив Фризе.

— Да. А потом пройдусь.

Фризе специально упомянул о прогулке, чтобы узнать реакцию следователя. Но тот промолчал. Это означало, что пока никаких новых вопросов к нему не возникло.

Когда Владимир вешал ключ от номера на доску в вестибюле, то обнаружил наколотую на гвоздик записку. Крошечный, сложенный вдвое листок, вырванный из записной книжки.

Мелким, словно бисер, округлым почерком там была написана одна фраза:

«Володя, ты прав. И.».

В чем прав, можно было только догадываться.

В Доме творчества все знали о случившемся. А по тому, с каким подчеркнутым вниманием — а некоторые и участием — здоровались с ним или перекидывались несколькими фразами, Владимир догадался, что отдыхающим известно о том, что вчера поздно вечером Ирочка вернулась домой в его сопровождении. Вряд ли они знали, что из ресторана. Ни лейтенант, ни Лида не стали бы об этом рассказывать. Правда, каждый по своим соображениям.

Когда Фризе выехал из ворот Дома творчества на своем «жигуленке», ему вдруг пришла в голову мысль о том, что вчера Горобец мог договориться с Ирочкой о новой встрече. И приехать утром за ней к Дому. Или даже заглянуть в номер. И попасть в лапы оперативников.

Он оставил машину на обочине возле ворот, а сам решил прогуляться, не выпуская из поля зрения подходы к Дому. Времени на поиски Горобца вслепую уже не осталось. Одна надежда на везение. А Фризе всегда считал себя везунчиком. Хоть никогда и никому не признавался в этом. Боялся сглазить.

Уже дважды мимо него стремительно пролетала группа мальчишек-велосипедистов. Сначала доносился нарастающий шорох шин по асфальту, редкие подбадривающие возгласы. И вот уже колонна выныривает из-под горы. Впереди — машина дорожно-постовой службы, потом, словно яркая комета, сами спортсмены. Плотное ядро лидеров и, как хвост кометы, упорно преследующие аутсайдеры. И так повторялось каждое утро.

Во время своих поездок по дачным поселкам Фризе постоянно встречал этих упорных мальчишек, берущих крутые подъемы или несущихся на гоночных великах по прямому Верхнему шоссе.

Колонна пронеслась мимо, оставив на обочине одного из спортсменов — паренька лет двенадцати. У него оказалась проколота шина.

— На втором круге заберу! — крикнул из притормозившей «Волги» мужчина. По-видимому, тренер.

«Волга» умчалась вслед за колонной. Парнишка прислонил велосипед к забору, а сам принялся ходить рядом, приводя в порядок дыхание.

— Прокол? — сочувственно осведомился Фризе.

Мальчик кивнул. Он снял шлем, повесил его на руль велосипеда. Светлые, почти белые волосы у него были влажные.

— Какой-то козел все время гвозди разбрасывает. Каждый раз кто-нибудь здесь поймает гвоздь.

— Спортшкола?

— «Спартак»! — В голосе парнишки прозвучали гордые ноты. — Второй год приезжаю на сборы.

Владимир подумал о том, что тренировки забирают у мальчишек столько времени и сил, что прелести курорта они уже не замечают. И когда гоняют по тенистым, окруженным сосновым лесом, дорогам, наверное, сосредоточены только на своей машине, на стремлении вперед.

— Тебе здесь ни разу не попадалась белая «ауди» с московскими номерами? — спросил он, решив все-таки попытать счастье.

— Попадался, козел! — Юный велосипедист презрительно оттопырил и без того пухлые губы. — Вчера на улице Танкистов чуть не врезался в колонну на подъеме.

— Никто не пострадал?

— Темп-то потеряли! В гору пешим ходом тащились. Он, козел, сначала встал поперек шоссе, а потом озираться начал. Да и «ауди» у него устаревшей марки.

— А где это случилось?

— Я же говорю — на улице Танкистов. Мы с Приморского пилили, а белая «ауди» справа, с горки выскочила. Эти козлы-москвичи гоняют как шальные! — Наверное, такую премудрость парень усвоил от папаши или старшего брата.

— Удачи тебе! — Фризе вдруг почувствовал безотчетное желание потрепать мальчишке белые вихры. Он уже поднял руку, но вовремя остановился. Слишком независимо, по-взрослому самостоятельно выглядел юный велосипедист. Чего доброго, мог и обидеться.

Отсалютовав парнишке, Владимир направился к своей «семерке». Проезжая мимо мальчика, он заметил, с каким недоумением тот взглянул на московские номера его тачки.

Крутой подъем с Приморского шоссе по улице Танкистов сыщик преодолевал уже дважды. Но каждый раз, проезжая здесь, думал лишь о том, не вынырнет ли из-за горы встречный автомобиль. И низенькие, старые ворота справа оставались как бы на задворках его памяти. Тем более, что песчаный съезд к воротам выглядел так, как будто колеса не касались его уже целую вечность. Да и густой ельник на взгорке казался неприступным.

На этот раз Фризе притормозил возле ворот. Внимательно приглядевшись, обнаружил на песке глубокие борозды. Ворота открывали! Волочили по песку.

Сыщик съехал с асфальта и поставил «жигуленок» вплотную к воротам. Перегородил въезд. Он не хотел давать Горобцу ничтожного шанса улизнуть на машине. Если только Вячеслав Николаевич уже не подался в бега.

Калитки в заборе не было. Владимир с трудом раздвинул створки ворот и протиснулся в узкую щель. Песчаная дорога круто взбегала вверх и исчезала за поворотом. Вершины огромных сосен мирно шумели над головой. Таким покоем и благостью вдруг повеяло на Фризе, что он вспомнил детство, дачу, сосновую рощу над Москвой-рекой. Жизнь не однажды подкидывала ему красивые обманки.

Фризе осторожно поднялся по крутому, заросшему мхом склону.

На поляне стояла большая, сохранившаяся, наверное, еще с финских времен деревянная дача. Затейливая башенка с деревянной кружевной отделкой придавала даче кокетливый вид. Янтарные стволы сосен окружали ее со всех сторон. Укрывали от балтийских штормов и холодных ветров с Ладоги. Казалось, что сосны отдают дому часть своего тепла.

По земле стелился брусничник. Ягоды уже поспели, и Владимир с трудом преодолел искушение нагнуться и сорвать несколько красных бусинок.

Крупный молодой мужчина в кремовом шелковом пиджаке с короткими рукавами, в темных брюках стоял на маленьком крылечке и безуспешно пытался закрыть дверь дачи. Большой ключ все время проворачивался в замке, и Фризе слышал, как мужчина сердито матерился.

«Еще пара минут, — подумал сыщик, — и мы бы разъехались. А теперь, голубчик, от крутого разговора тебе не отвертеться».

Он поискал глазами машину. Белая «ауди» виднелась за кустами малины, рядом с гаражом. «Даже если бы я и посетил этот уютный уголок, машину не обнаружил. Он наверняка прячет ее в гараже».

Мужчина наконец справился с замком и оглянулся.

«Молодой. Блондин, — отметил Фризе. — Круглое лицо». Цвет глаз с такого расстояния было не определить. Рамодин, давая словесный портрет Горобца, сказал, что глаза у него голубые. Так ли это, Фризе предстояло сейчас убедиться.

Сыщика мужчина не заметил. Хотя Владимир уже не прятался. Стоял прислонившись плечом к сосне и ждал, когда на него обратят внимание.

Горобец прошел вдоль стены дома. Остановился рядом с большим железным ящиком, на котором было написано: «Газ», наклонился и засунул ключ в щель между ящиком и землей. А когда обернулся, встретился с Фризе взглядом.

— Здравствуйте, — сказал Владимир вежливо. — Не найдете пару минут для разговора?

— Чего надо? — Мужчина бросил быстрый взгляд на железный ящик. Наверное, решал — оставить ключ на прежнем месте или перепрятать.

Фризе сделал несколько шагов в его сторону, но Горобец предупредил:

— Еще шаг — и огребешь неприятностей!

— Вячеслав Николаевич, у меня для вас новость.

Несколько секунд, настороженно вглядываясь в лицо незваного гостя, мужчина раздумывал над его словами. Фризе вспомнил характеристику, которую дал Горобцу Рамодин, и подумал: «Ничего детского и пухлого в его лице нет. Почувствовал опасность — глядит волком».

— Какая новость?

— Я живу в Комарове. В Литфонде…

— Проваливай! Сунешься еще раз… — Он не стал объяснять, что тогда последует, но догадаться было нетрудно. Потом он достал ключ из нехитрого тайника и большими скачками, словно вспугнутый заяц, побежал к автомобилю. Судя по тому, что машина сразу отъехала, она стояла с включенным мотором.