Вероника желает воскреснуть - Вадим Норд

Третий салон чуть было не осчастливил Александра альбомом с фотографиями важных мужчин, преимущественно – в мундирах, и не менее важных дам в шляпках и без шляпок.

– Собрано из частных коллекций, – шелестел над ухом долговязый продавец, – и альбом аутентичный… Оцените, как замечательно сохранилась обложка… А страницы…

Александр оценил, но купить не купил, хотя по меркам антикварных салонов просили за альбом сущие копейки – всего пять тысяч двести рублей.

В четвертом магазине Александра встретили крайне нелюбезно.

– Если вам надо оценить вещь, так приносите, – сказала, хмуря брови, немолодая женщина, на бейджике у которой было написано крупными буквами «эксперт-консультант», а мелких буковок Александр не разобрал. – Оценка – платная услуга. В этом мире за все надо платить, а не выдумывать всякие истории, пытаясь обдурить честных людей.

– Какая оценка? – опешил Александр. – Я просто хотел спросить, нет ли у вас…

– И подготовили такие качественные фотографии, что хоть сразу в каталог, – недобро усмехнулась эксперт-консультант. – А когда я отвечу, что ничего такого у нас нет, вы разохаетесь и как бы между делом поинтересуетесь, сколько вообще это сейчас стоит. Я не первый год в этом бизнесе. И не второй. А начинала я на серебре, если вы понимаете, что это такое!

Александр не понимал, но догадался, что нигде так не облапошивают друг дружку, как в торговле антикварным серебром.

– Про меня сам Арсюхин говорил: «Тамару Владиславовну на кривой козе не объедешь»…

Александр уважительно покивал – да, конечно.

– Я людей насквозь вижу, а вы меня вот так запросто…

– Нет-нет, – пробормотал Александр и поспешил уйти.

Вслед ему раздался короткий сухой смешок. Как будто дважды спустили курок незаряженного пистолета. На улицу Александр вышел с таким ощущением, будто его выпустили из тюрьмы после многолетней отсидки. Да, тяжелый человек эксперт-консультант Тамара Владиславовна, что бы там ни говорил о ней неведомый Арсюхин.

Пятый магазин тоже ничем не порадовал, зато здесь Александр увидел ритуал. Молодая женщина принесла, видимо для оценки, облезлый старинный веер. Сотрудник магазина извлек из-под прилавка белоснежные нитяные перчатки и кусок столь же белоснежной ткани. Надел перчатки, расстелил перед собой ткань, с благоговейным выражением на лице взял у женщины веер, осторожно развернул его и приступил к осмотру.

Пора было возвращаться к машине, чтобы переставить ее вперед, к следующим салонам-магазинам. «Ничего, – подбадривал себя Александр. – Антикварных магазинов в Москве немного, каких-то три десятка. Половину обойду сегодня, половину в следующий выходной. Время терпит…»

В девятом по счету магазине, расположенном близ Арбатских ворот, Александру наконец-то улыбнулась удача. Да еще как улыбнулась – от души, во все тридцать два зуба. Словоохотливая продавщица бальзаковского возраста, бросив взгляд на протянутую ей фотографию, выставила на стеклянном прилавке перед Александром сразу четыре фигурки – вышивающую девочку, девочку с лукошком, всадника на коне и лошадь с опущенной вниз головой, должно быть, пьющую воду.

Александр дотошно сличил фигурки с теми, что были изображены на фотографии, убедился, что ни одной в коллекции Троицкой не было, и начал выбирать. Вообще-то он всегда выбирал легко, будь то вещи в магазине или, скажем, фильм, который хочется посмотреть. Но то – для себя, сообразно своим вкусам и пристрастиям, а выбирать за другого тяжело. Да еще в такой незнакомой сфере, как чугунное литье.

Все фигурки были красивыми, изящными, с отлично прорисованными деталями. Накануне Александр немного почитал про каслинское литье в Интернете и знал, что отличительной его чертой являются четкость силуэтов и тщательная прорисовка деталей. Сейчас, увидев фигурки наяву, Александр подумал о том, что Троицкую можно понять. Это, наверное, здорово – иметь дома такие красивые работы и подолгу их рассматривать.

Всадника Александр отодвинул в сторону первым.

– Это, между прочим, Юрий Долгорукий, – сказала продавщица. – Совсем не такой, как на памятнике.

Александру показалось, что она немного разочарована тем, что он пренебрег основателем Москвы. Но в любой коллекции важна гармония, а всадников в латах у Троицкой не было. А вот девочки, лошади и собаки имелись, но лошадь была отодвинута второй. Не то чтобы она не понравилась Александру, просто в опущенной голове было что-то грустное, приниженное, как будто лошадь склонялась перед кем-то. Нет, лучше девочку. Ту, которая с лукошком. Она и самая «живая», и лицом чем-то похожа на Троицкую. Анна Юрьевна будет довольна, во всяком случае, хочется на это надеяться. Немцы говорят: «Allen Leuten recht getan ist eine Kunst, die niemand kann»[35], кто-нибудь из коллег, хотя бы тот же Марыськин, может и высказаться по поводу выбора, сделанного Александром, но подарок-то предназначен для Троицкой и должен нравиться ей.

– Я возьму девушку с лукошком, – объявил Александр.

– Я уже догадалась. – Продавщица вернула вышивающую девочку на ее место на стеллаже и достала откуда-то снизу синюю картонную коробку. – Вы так друг на друга смотрели…

– Она на меня тоже? – удивился Александр, провожая девочку взглядом. – Скажите, пожалуйста, а у вас нет коробки попраздничнее? Синий – как то слишком мрачно, а я подарок на день рождения покупаю.

– Синий – это стильно, – тоном, не допускающим возражений, сказала продавщица. – И других коробок такого размера у нас нет. Но зато у нас есть бумага для упаковки на любой вкус и цвет.

– Спасибо, не надо, – отказался Александр.

Какой смысл упаковывать подарок, если придется демонстрировать его коллегам? Лучше уж потом.

– Всего-то сто рублей стоит… – как бы про себя сказала продавщица.

«Я ей явно не понравился, – подумал Александр. – И Долгорукого не купил, и на упаковке сэкономил. Придет домой, будет жаловаться – что за день, мол, такой, ни одного нормального покупателя…»

Получив пакет с покупкой, Александр облегченно вздохнул и подумал о том, как хорошо бы было сейчас посидеть где-нибудь на террасе за чашкой кофе. Ушедшее, казалось бы, давно и насовсем бабье лето ненадолго вернулось в начале октября – день солнечный, теплый, весь какой-то ласковый. Сегодня так, а завтра осень вновь утвердится в своих правах. Это у Пушкина она «очей очарованье», а в Москве не поймешь что – уныние и слякоть. Очей очарование сегодня – сиди, пей кофе и наслаждайся. Одно только плохо – одному пить кофе скучно. Или все-таки посидеть где-нибудь?

Желания, высказанные и невысказанные, надо всегда уточнять. Иначе коварное провидение исполнит их каким-то извращенным способом, с особым цинизмом сочетая формальное соблюдение просьбы и максимальное отступление от сути. Задумаешься о том, как хорошо бы сейчас уйти в отпуск на две недели и посидеть на даче у камина с книжкой в руках – проваляешься эти две недели с гриппом. Дома, с книжкой в руках, возле электрического камина – почти то, чего хотелось, разве не так? Подумаешь о том, что на вечер нет никаких планов, и слегка из-за этого заскучаешь, так сразу же нагрянут какие-нибудь дальние родственники с Украины. Всем семейством, без предупреждения, с радостной вестью «мы к вам всего на недельку, максимум на две». И никогда не стоит думать о том, что при первом же случае надо сменить старую машину на новую. Случай представится очень скоро, и вердикт угрюмых мужиков в сервисе будет только один: «восстановлению не подлежит».

Александр хотел компании для «посидеть за чашечкой кофе»? Он получил ее сразу же по выходе из магазина. И компанией этой оказалась красивая утонченная женщина, известная актриса и пациентка Вероника Алецкая.

– Александр Михайлович! – ахнула она, отступая на шаг. – Какая встреча! Здравствуйте! А вы, оказывается, интересуетесь антиквариатом?

Выглядела Алецкая замечательно – отечность почти не заметна, глаза блестят, на губах улыбка. Большие темные очки – это, можно сказать, необходимый послеоперационный атрибут. Под кожаной курткой табачного цвета – светло-коричневый облегающий топик, который просто кричит о том, какую красивую грудь он обтягивает, а вельветовые брюки, подобранные в тон куртке, подчеркивают изящество длинных ног. Шею Вероника очень элегантно обмотала полупрозрачным золотистым шарфиком, а на голову надела клетчатую желто-коричневую шляпу с узкими полями. Все, кроме шляпы, Александру понравилось, а больше всего ему понравилось состояние лица Вероники. Сколько там после круговой подтяжки прошло? Три недели с хвостиком, скоро последняя операция, самая легкая из всех – пилинг.

– Здравствуйте, Вероника Николаевна! Простите, не узнал вас сразу. Вы прекрасно выглядите.

– Вашими стараниями, – прочувствованно ответила Вероника. – Только благодаря вам я выгляжу так и очень надеюсь выглядеть еще лучше. Как, однако, приятно вас встретить. Двойная польза!