Лига Теней. Жажда - Мила Дрим

я останавливаю себя, – Артур послал Кассандру уничтожающий взгляд.

Кассандр выдержал этот взгляд. Порывисто проведя пятерней по своим взъерошенным волосам, вампир задал вопрос:

– Неужели ты сам, Артур, никогда не ошибался? Неужели у вас всегда с женой было все гладко?

Артур поджал губы. Нехотя, он процедил:

– Ошибался.

– И тебе дали шанс, не так ли? Так почему же и мне не дать это шанс? – Кассандр подошел вплотную. Заглянув в глаза Артура, прошептал:

– Я стою на краю. Не могу без неё.

– А если сорвешься, потащишь Настю за собой в пропасть? – буравя взглядом, укоризненно произнес Артур.

– Крыльями оберну и не позволю ей упасть, – с чувством, пообещал Кассандр.

– Приходи завтра. Но если она не захочет видеть тебя – ты уйдешь.

– Хорошо, – отступая в темноту, легко согласился Кассандр.

Артур усмехнулся. Он знал – черноглазый наглец не послушает его приказа и пойдет к Насте уже этой ночью. Артур бы и сам так поступил, окажись в такой ситуации.

Через несколько минут, уже у себя в спальне, вампир ощутил подтверждение этому. Но в этот раз Артур не собирался вставать на пути Кассандра.

Пусть он попробует добиться прощения своей любимой.

Настя, распластавшись на полу спальни, бесцельно водила пальцами по пушистой поверхности ковра. Уставившись нахмуренным взглядом в потолок, девушка прокручивала в голове вопросы.

Что, если уже завтра закончится её обращение и она превратится в вампира?

Сможет ли она контролировать себя?

Да, Настя помнила слова Артура про какие-то там «ресурсы», но сейчас это казалось ей просто словами для успокоения. Понимала, самое трудное – еще впереди, когда она перестанет быть человеком.

Грудь Насти высоко поднялась от протяжного вздоха.

Следующий вопрос отчаянно терзал душу девушки. Настя не считала себя глубоко верующим человеком (и здесь отношение к религии, несомненно, испортил отчим), но все же, верила в Бога, и старалась всегда жить по заветам, и просто быть хорошим человеком. Не сомневалась, что за грехи придет наказание.

Только вот…

Несмотря на её, не самые большие грехи, почему Бог столь сильно наказал её?

Отчаяние, злость и одиночество на несколько минут пронзили грудь девушки, и Настя не могла полноценно вздохнуть. Темные мысли, одна хуже другой – что Бог не любит её, что удел её – Огненная Геенна, что ей никогда не будет прощения, обжигали и скручивали душу Насти. Последняя, самая страшная, ужалила рядом с сердцем.

«Раз Бог так жестоко наказал тебя, почему бы не отвернуться от Него?»

Настя не знала точно, ей ли принадлежали эти мысли или же их нашептывал кто-то из приспешников Сатаны. Только вот от них стало совсем страшно. Страшнее, чем быть вампиром. Противная тошнота поднялась до горла, по телу прошлась волна боли.

Настя со всей силы замотала головой. Нет! Никогда!

Она не отвернется от Создателя.

«Если Господь дал мне это, значит это испытание мне под силу», – озарило, вдруг, Настю, и её душа чудесным образом наполнилась умиротворением. Ощущая себя так, словно она выиграла важную битву, девушка облегченно закрыла глаза.

Сколько она так лежала – Настя не знала. Где-то раздавалось тиканье часов, шелест листвы, и сквозь приоткрытое окно в комнату нежно пробиралась изумительная свежесть, которая окутала после сильного ливня мир. Воздух, сладкий и прохладный, заполнял легкие Насти. И она дышала им полной грудью.

Легко и свободно.

Внезапно, что-то переменилось. Тот самый воздух наполнился другим запахом – ароматом пряностей. Тело Насти мгновенно отреагировало на него. Тонкая кожа покрылась сладкими мурашками, а сердце сжалось от переполнявших его чувств.

И душа Насти, забившись беспокойной птицей, потребовала открыть глаза. Темные ресницы затрепетали, и взгляду девушки предстал Кассандр. Он стоял, возвышаясь над ней. Плечи его были напряжены, уставшее лицо сосредоточено – будто вампир готовился к неведомой битве, а губы Кассандра еле слышно повторяли лишь одно – «Настя».

– Ты… – выдохнула Настя, и в этом коротком слове было все: страх, обида, боль и… надежда.

Девушка, уперевшись ладонями в ковер, медленно села. Руки её предательски задрожали, и она скрестила их на груди. Кассандр не сдвигался с места. Лишь взгляд его скользил по лицу жены в поисках ответа.

– Ты… – повторила Настя. Ни одно слово не шло ей на ум. Верно, она должна была прогнать Кассандра, но… не могла. Сердце девушка застонало от боли, душа завыла-заныла. Ощущая себя повисшей над пропастью, Настя во все глаза смотрела на своего мужа.

– Только не гони меня, – умоляюще прошептал Кассандр.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Настя вздрогнула от просьбы Кассандра. Было что-то пронзительное в его словах, напряженной позе и взгляде. Такое, словно вампир готовился получить смертельный удар.

Будь на месте Насти другая женщина – более холодная, опытная, имеющая иное мировоззрение, то она бы осыпала Кассандра едкими замечаниями и наслаждалась бы болью, причиненной этими словами. Она бы жестоко отомстила за своё унижение.

Но на месте Насти не могла быть другая женщина. Ибо место это предназначалось лишь ей одной. Поэтому вместо язвительных упреков, Настя лишь тихо – и пронзительно громко для Кассандра – ответила:

– Я ждала тебя.

Кассандр, потрясенный её признанием, покачнулся. В черной бездне его глаз мелькнул отблеск надежды и облегчения.

– Я здесь, – прошептал он, и аккуратно, опасаясь спугнуть жену, опустился на ковер. Взгляд Кассандра принялся ласкать лицо Насти. Он наслаждался каждой её черточкой – сейчас нахмуренными бровями, напряженными губами, все равно, Настя была прекрасна!

Она была ЖИВА.

Настя, чувствуя на себе взгляд мужа, изучающее смотрела на него. Его густые волосы смешно и как-то по-мальчишески торчали в разные стороны, а вот, лицо, отмеченное печатью усталости и боли, было совсем не мальчишеское. Так выглядят люди, пережившие ужасную трагедию в своей жизни. На лбу проступила морщина, глаза утратили прежний озорной блеск.

Смотреть на такого Кассандра было непривычно и… больно.

– Прости меня, – выдохнул Кассандр и, не давая Насте что-то сказать, продолжил:

– Я виноват перед тобой. Очень. Я был отвратительным мужем, эгоистичным и бессердечным. Этот поцелуй… – Кассандр тяжело вздохнул. – Мне стыдно. Я пошел на поводу своего эго. Эта женщина ничего не значит для меня. Ни одна женщина ничего не значит для меня. Кроме тебя.

С губ Насти слетел прерывистый вздох. Она глядела на мужа и почувствовала, как её душа заметалась, отчего по телу побежала волна дрожи. Ей хотелось ринуться к Кассандру на шею и одновременно спрятаться от него – потому что было страшно.

Потому что не хотелось снова испытать эту боль.

Не ту, что она получила во время аварии!

А ту боль, что разорвала её сердце на части, когда Кассандр позволил Алисе поцеловать себя. Даже сейчас, пережив смертельную авария, Настя ощущала сердечную муку от одного воспоминания о неверности своего мужа.

Ни одно слово не шло на ум Насти. В эти мгновения она была полностью под властью своего израненного, все еще любящего, сердца, и думать теперь казалось невыполнимой задачей.

Только чувствовать.

– Ты сможешь простить меня, любимая моя?

Настя захлопала ресницами. Она мечтала услышать эти слова. Слезы снова подкрадывались и готовы были обрушиться очередным солеными реками.

– Кудряшка? Любимая? – Кассандр протянул руку.

Настя опустила взор на смуглую, широкую ладонь Кассандра. С покрасневшими, распухшими костяшками, она была совсем рядом. Нестерпимо сильно хотелось дотронуться до неё, погладить пальцы, пожалеть разбитый кулак мужа. И так же сильно хотелось, чтобы эта рука сама коснулась её ладони.

Кассандр, затаив дыхание, поднял руку и бережно, словно бабочку, накрыл ей ладонь Насти. Как только он это сделал, вздох облегчения, так похожий на вздох путника, бродившего по пустыне долгие дни и обнаружившего, наконец, оазис, сорвался с губ вампира.

Настя прикрыла глаза. Она наслаждалась моментом. Рука Кассандра источала тепло и какую-то пронзительную, прежде несвойственную ему, нежность. Он грел ей ладонь, а создавалось ощущение, что согревал сердце Насти. Оно, застучав чуть быстрее,