Плачущий ангел Шагала - Ольга Тарасевич

Седов включил компьютер, открыл пару окон.

– Как, ты говоришь, номер машины? Ага, хорошо. И на кого она по базе ГИБДД зарегистрирована? Иван Сергеевич Петров, проживает по адресу: проспект Усиевича…

Внезапно следователь замолчал, потом выругался.

– На самом деле машиной пользуется лидер преступной группировки Вячеслав Горелов. Кличка Горелый, одна судимость, проходит по картотеке как криминальный авторитет, – забормотал Седов. – Какой я все-таки умный, что проверил базу данных по лидерам преступных группировок.

– Ничего себе, – растерянно произнес Паша. – Да уж, такому любовника своей подруги замочить – что два пальца об асфальт. Седов, я тебе скажу, что ты круто попал с этим делом.

Следователь опять заматерился, и его верная Амнистия, с возмущением чирикнув, перепорхнула с плеча Володи на клетку…

* * *

Главврач сдержала свое слово, данное сотруднику милиции. И ничего не сказала Нино Кикнадзе о том, что к ней приходили из милиции, задавали вопросы, открыто интересовались подчиненной.

Но, войдя в ординаторскую, Кикнадзе спиной почувствовала неприязненный изучающий взгляд Маргариты Витольдовны.

Нино с деланым равнодушием инструктировала новую медсестру, рассказывала об особенностях ухода за недоношенными детьми, а в глазах закипали горькие слезы обиды.

Одна красивая женщина украла ее любовь. Вторая нарушила покой. После того, что случилось с Ваней, Нино себя собирала по кусочкам. Его смерть убила ее, но были мамочки, были отчаянно сражающиеся с бесплодием клиентки медицинского центра. Ради них Нино собралась с силами и привыкла, смирилась с разъедающей душу болью. Почти убедила себя в том, что есть долг, есть обязанности, что когда-то была произнесена клятва Гиппократа, а это навсегда, что бы ни случилось. И вот эта девчонка, Лика Вронская, все безжалостно растоптала!

– Нино Вахтанговна, там!

По лицу вбежавшей в ординаторскую акушерки Нино поняла: что-то случилось. Клара Васильевна имеет более пятидесяти лет стажа и просто так паниковать не будет.

Она заспешила в родовую палату, откуда доносились душераздирающие стоны.

Живот у рожающей мамочки был огромный.

– Сейчас, сейчас вам станет легче. – Нино поправила капельницу на фиксаторе, убедилась, что физраствор поступает в трубочку. – Ручкой не дергаем, игла вылетит. Крупный плод или многоплодие у вас?

– Ох, не могу больше! Два! Два мальчика!

– Очень хорошо. Воды отошли, я так понимаю?

– Давно…

– Милочка, так что ж вы в роддом не поехали? – Нино приподняла простыню и закусила губу. У роженицы уже не схватки, потуги, вот-вот родит.

– Отчет хотела закончить! Ой, не могу, в туалет хочу по-большому!!!

– Не хотите, милочка. Это головка ребеночка опускается. Клара Васильевна, каталку сюда!

Обычно мамочки сами доходят до родильного зала. Но здесь – многоплодие, быстрое течение родов. Лучше подстраховаться, думала Нино, торопясь в родильный зал.

Мамочку ей привезли, судя по всему, с высшей степенью клинического идиотизма. При многоплодной беременности осложнений – выше крыши. Такие на сохранении должны лежать, в роддом приезжать заблаговременно. Отчет ей хотелось закончить!

А сейчас Нино делай что хочешь. Ни анамнеза обменной карты, ни данных УЗИ, ничего. Это хорошо, если каждый плод располагается правильно. А если предлежание плаценты или другие показания к кесареву?! Как же она ненавидит такое отношение к здоровью ребенка, к собственному здоровью…

«А мамочка точно бешеная. Тужится хорошо, помогать или давить на матку не требуется», – подумала Нино.

После извлечения первого плода она тщательно перевязала плодный и материнский концы пуповины. Женщину привезли по «Скорой», какая у нее беременность – однояйцевая или разнояйцевая, – неизвестно. А при однояйцевой двойне второй плод может погибнуть от кровопотери через пуповину первого…

Второй ребеночек не кричал, и у Нино душа ушла в пятки.

– Вы же врачи! – заорала роженица. – Сделайте что-нибудь! Мы кредит на квартиру берем, и для семьи с двумя детьми процент ниже!

От прагматизма мамаши ребенок запищал, как обиженный котенок, и только тогда Нино позволила себе расслабиться.

– Два последа, – сказал кто-то у ее уха, и она с удивлением заметила студентов.

Не видела. Торопилась помыться, принять роды, ни на что внимания не обращала. Оказывается, в родзале присутствуют студенты…

Попросив ввести женщине препараты, усиливающие сокращение матки, Нино вышла в коридор, прислонилась спиной к стене.

Радость от появления новой жизни вдруг померкла. И обида снова наполнила сердце.

«Я убью этих девчонок», – неожиданно подумала Нино, пугаясь своих мыслей.

А потом страх исчез, и память услужливо напомнила, что дома, в столе, лежит кинжал с острым, как бритва, лезвием…

* * *

Ощущение, что за ним следят, не оставляло. Не слышало никаких аргументов. Тревожило…

Филипп Корендо затруднялся сказать, когда появилось это чувство, будто бы его постоянно преследует пара внимательных глаз. Но сегодня, после разговора с милиционером, он особенно болезненно вглядывался в зеркало заднего вида.

Юркий шустрый «БМВ» не доставлял привычного удовольствия. Наоборот, Филиппу почему-то казалось, что автомобиль едет очень медленно.

«Надо успокоиться, – сказал он себе. – В моей машине почти трехлитровый двигатель, даже если эти придурки-менты пустили за мной „наружку“, они меня не догонят».

Он нажал на газ и оставил далеко позади всех водителей отечественных автомобилей. Ехавший в соседнем ряду «Мерседес» воспринял это как личное оскорбление и мгновенно вырвался вперед. Филипп не стал его догонять. Наоборот, сбросил скорость и, поглядывая в зеркала, проехал три круга по кольцу. Подозрительных преследователей не обнаружил и, смахнув выступившую на лбу испарину, удовлетворенно пробормотал:

– Все в порядке. Они не такие идиоты, чтобы меня пасти. Просто от этих постоянных допросов у меня едет крыша…

Ему нужно было срочно заехать в офис. Девятнадцать неотвеченных вызовов в окошке сотового телефона явно свидетельствовали о том, что на работе пожар, наводнение, цунами, налоговая проверка и маски-шоу, вместе взятые. Но сил заниматься этими вопросами у Филиппа не было. Он даже слегка обрадовался, когда утром позвонил мент и сказал, что хочет подъехать переговорить. Отвечать на его тупые вопросы, конечно, не возникало никакого желания. Зато эта встреча стала предлогом не появляться в офисе.

Фирма разваливалась, умирала, и как ее реанимировать, Филипп не понимал совершенно.

Он ехал по шоссе, и в груди поднималась волна возмущения.

Это отец виноват в том, что все так случилось. Опекал, помогал, чуть ли не за руку его водил, забыв о том, что сын уже давно не ребенок. Как было сформировать самостоятельные навыки ведения бизнеса, когда чуть только возникает проблема – отец уже на подхвате, с готовым выходом из затруднительной ситуации.

Но больше нет этой палочки-выручалочки.

И вот что сейчас, спрашивается, делать?

* * *

…Сладкий чай с мятой дымится на столе. Припасены и шоколадки. Когда Кирилл Богданович работает над кандидатской, то всегда поглощает шоколад тоннами. Сначала он покупал одну плитку, потом две. А как-то заехал на оптовый рынок и приобрел целый ящик. Теперь не приходится посреди ночи лететь в ночной магазин, чтобы спешно восполнить запас любимого лакомства.

Тему для кандидатской работы Кирилл выбрал давно. Влияние Иегуды Пэна на творчество Марка Шагала. Да, пусть великий художник провел в школе своего витебского учителя всего несколько месяцев. Но именно Иегуда Пэн стал первым, кто шлифовал талант гения. Его роль в становлении Шагала как художника огромна. Марк Захарович и сам это признавал, посвятив в своих мемуарах учителю много добрых душевных слов.

В ту ночь Кириллу особенно не терпелось сесть за кандидатскую. Он отказался от приглашения симпатичной девушки, открытым текстом намекавшей, что родителей дома нет и этим можно воспользоваться. Не мог дождаться времени окончания работы музея. Как сумасшедший, примчался в общежитие. И долго курил, с нетерпением ожидая обещанных документов.

Его руки тряслись. Подумать только! Ему дадут ксерокопии материалов из уголовного дела по убийству Иегуды Пэна! Архивы НКВД рассекречены, но доступ к ним пока ограничен. И вот удалось найти нужного человечка, и сейчас все свершится…

Документы принесли в назначенный срок.

– Кто это был? – поинтересовался Петренко, прихорашиваясь перед свиданием со своей невестой Леночкой.

– Работник архива. Юрка! У меня есть материалы по уголовному делу Пэна! – Кирилла так и распирало от счастья. – Сейчас заварю себе чайку, и за работу!

Петренко вздохнул:

– Завидую. Сам бы остался. Но Ленка ждет. Еще обидится.

– А ты быстренько ее выгуляй и айда сюда, – предложил Кирилл. – Какие бабы, когда у нас столько информации для изучения!