Некромагичка для мажора (СИ) - Даллас Ирэн

Здесь, на высоте птичьего полёта — буквально на высоте птичьего полёта — не были властны привычные законы движения. Дома больше не являлись препятствием. Напротив, некромаг искал их, он стремишься на их крыши, где не было никого и ничего, кроме редких утилитарных конструкций, да пугливой мелкой городской животины, без лишних напоминаний сваливающей с пути высшего существа.

Нет, Дарк не чувствовал себя птицей. Скажете тоже! Какое унижение! Он человек! Более того, некромаг! Он подчинял себе, прогибал и изменял природу, не просто на уровне конкретных её проявлений, но даже на уровне базовых законов. Выше него сейчас были только боги.

Именно так.

Пока другие использовали машины и поезда, запутавшись в паутине улиц, замедляясь в узлах перекрёстков, не имея самой возможности двигаться иным путём, кроме как по тоненькой ниточке шоссе, принимая правила той, приземлённой, урбанистики, некромаг, здесь и сейчас, шёл наперекор всем устоям и условностям, которые могли бы помешать ему успеть в оговоренный шестидесятисекундный срок.

А ведь там, впереди, уже сверкал огнями парк “Вечна забава”. Неоново-синий, огненно-оранжевый, строгий белый и сонм маленьких, ничего не освещающих цветастых огоньков всех цветов от ярко-красного до весёленького зелёного.

Навеки вычеркнув из мироздания воспоминания очередной жертвы богемийско-прусской войны, молодой человек вновь взлетел вверх, и там, в полёте, прильнул к оптическому прицелу кинжала, вновь активируя умный HUD. Внимательный взгляд изучал грядущее поле боя, анализируя подсказки заклинания и выискивая детали, магической формуле недоступные. Разум сопоставлял известную из телефонных разговоров информацию с доступными визуально данными. Места скопления людей, пустующие зоны, подозрительные лица. Важно было всё!

Нельзя появиться эффектно, если ты не представляешь, где именно твоё появление вызовет наибольший фурор.

2.

Сознание возвращалось медленно. Объективно это было весьма приятное ощущение. Несмотря на некоторую затруднённость дыхания и боль, избравшую под свои летнюю, зимнюю и гостевую резиденции сразу несколько частей тела, пробуждение вполне заслуживало звания дарующего уют и даже наслаждение.

Не было никакого беспокойства. Разум оставался чистым, незапятнанным. Словно бы воспоминания и связанные с ними брачными узами поводы для волнения и страсти-кумовья, решили на время покинуть голову некромагички, благочестиво позволяя измученному и усталому рассудку вдоволь выспаться, да с тех пор никто и не вернулся, чтобы приоткрыть дверцу и проверить, не пришёл ли в себя трудолюбивый мученик.

Ничуть не волнуясь о внешем мире, его реакциях и угрозах, девушка вяло промычала что-то недовольно-невнятное, поморщилась, а затем, сплюнула на шероховатую грязную крышу перед собой густую, с тёмными разводами, слюну, в которой плавали острые, на вид, осколки чего-то белого. Судя по боли, некогда эти осколки были зубом. Броня где-то умудрилась повредить себе жевательный аппарат. Это было очень неприятно. Подобные вещи заставляют физически и нравственно страдать.

Сей невнятный шум привлёк к себе внимание ссутуленной фигуры, находившейся от пробуждающейся сонной девы на расстоянии пары метров. Молодой человек. Брюнет. Атлетично сложенный. До недавнего времени он был увлечён процессом затягивания ремня на выглядевшей как-то уж больно неестественно руке. Что-то в ней было не то. Словно бы неведомый художник забыл нарисовать всё, что идёт ниже предплечья, а затем ещё и небрежно пролил на полотно немного сладкого глинтвейна, который до сих пор не успел высохнуть и всё ещё стекал вниз по холсту тяжёлыми каплями, оставляющими тёмные мутные разводы..

— Уже очнулась? — проворчал неизвестный… хотя нет, почему же… известный молодой человек. Его звали… Марио? Маркус? Точно, Марек! — Не волнуйся, в своей прошлой жизни я ведьм и покруче тебя убивал. Без магии. Копьём и арбалетом.

Брюнет сделал всего пару шагов в сторону едва очнувшейся Брони, держа культю у живота так, словно бы не скрыть её от угрозы пытался, а удержать себя от падения. По заветам барона Мюнхгаузена, бывшего человеком настолько сильным, что мог сам себя за волосы, вместе с конём, над землёй поднять, без какой-либо опоры. Так или иначе, дальше продвинуться бывалый охотник на ведьм и бравый попаданец не успел. Его остановило вмешательство третьего лица, нагруженного сразу двумя сумочками. Новая участница событий, помимо всего прочего, обладала знакомым голосом и парадоксально “острой” внешностью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ни с места! — выкрикнуло “третье лицо”. Главным аргументом послушаться, надо полагать, служил воронённый короткоствол, удерживать который спасительнице приходилось сразу двумя руками. — Я не побоюсь нажать на спуск.

Какое облегчение, что на богемийском никто не нажимает на курок, и эта столь бесившая в прошлой жизни ошибка больше не будет резать слух. Зато вот нелепые мысли приходить в голову не перестанут. Некромагичка не выдержала и хохотнула, но смех тут же мутировал в протяжный тихий вой, когда зубная боль щёлкнула невидимым кнутом по верхней челюсти.

— Подери тебя Се-е-емеро… — покачал головой Марек, словно чувствовал не столько страх или злобу, сколько обычную бытовую досаду.

Он медленно обернулся в сторону Илеги. Взгляд однорукого попаданца терялся в темноте, но его направление позволяло сделать выводы. Некромаг оценивал расстояние до новой участницы противостояния. Метров семь. Где-то так. Совершенно несравнимо с жалкими несколькими шагами между ним и Броней.

— Серьёзно? — спросил попаданец. — Думаешь, эта пукалка меня остановит?

— Ты ранен, — раскосые васильковые глаза на короткое мгновение задержались на перетянутой ремнём культе. — И истекаешь кровью.

— То есть… тянуть не в моих интересах?

Маньчжурец, по какой-то причине, давил мрачную, но крайне убедительную лыбу. Весьма заразную. Броня тоже тихонько рассмеялась, для удобства переворачиваясь на спину. На сей раз боль уже не мешала нездоровому нервному “ха-ха”: пальцы правой руки уже подавали формулу анестезии прямо сквозь щёку.

— Что? — Илега нервно переступила с ноги на ногу, отвлёкшись на выглядящее совершенно ненормальным поведение elsis. Ровно в этот момент Марек сделал шаг в сторону остроносой угрозы. — Нет! Я сказала “ни с места”! — испуганно пискнула отважная русоволосая попаданка, для убедительности ткнув пистолетом в сторону наступающего молодого человека.

— Я некромаг, девочка, меня пули так просто не возьмут.

— Он прав, — вмешалась некромагичка, успевшая к этому моменту вернуть возможность более-менее связно разговаривать. — Я откочерыжила ему кисть, но, чисто технически, возможность колдовать у него осталась. Просто катализировать силу за счёт грамотно организованной цепи переходов больше не выйдет. Придётся магичить касанием. До тебя ему, конечно, целые метры, а вот свою пузяку Марек уже ласкает. Этого вполне достаточно для защиты.

— Бро-оня! Спасение работает не так! — потеряв ещё немного уверенности, Илега сделала пару шажков назад, так и не решаясь спустить курок. Оружие ощутимо дрожало в её руках. Вряд ли это от холода. В конце концов, бывшая widze же не додумалась купаться в одежде. В отличие от некоторых. — Я помогаю, а ты либо благодаришь, либо помогаешь мне помочь тебе! Сейчас ты… мешаешь! Это неправильно!

— Я тебя спасаю, глупенькая, — некромагичка приподнялась на локте левой руки, стараясь не касаться сломанными пальцами крыши. — Ты разве не знаешь, что по закону наш дорогой друг может сделать, если ты выстрелишь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Бронь, я… — неуверенно пробормотала остроносенькая.

— Опусти оружие и беги, — повысила голос синеглазка. — Нет, брось оружие и беги!

— Я…

— Бросай его! С крыши!

Марек не вмешивался в девичью беседу. Даже более того, он почти не двигался, и даже взгляд переводил со своей цели на её потенциальную спасительницу лишь едва-едва поворачивая голову, всё чаще скашивая глаза. Творить магию культёй четверокурсник вряд ли был обучен, учитывая сложность и редкость данного навыка, и сейчас действовал по наитию, подбирая и модифицируя заклинания на ходу. Отдельной задачей было остановить кровь. Броня, вдруг, поняла, что и сама не знает ни одной формулы, которая не предполагала бы прикосновение к повреждённому участку плоти. Но как культе коснуться самой себя? Видать, именно поэтому маньчжурцу и был нужен импровизированный жгут.