Терминатор - Лякмунт

Позже, вечером, я спросил у Алёны, кто исполнил ее песню. Оказалось, что чарующий женский голос принадлежит ей самой, а обладателем завораживающего мужского оказался Коваленко – вот бы никогда не подумал, что специалист по нонконформистскому рычанию и грубоватой искренней лирике способен на такое! На вопрос, где она раздобыла слова для своей песни, девушка отвечала обстоятельно и с удовольствием. Оказалось, что этот текст старой баллады на валлийском, кажется, языке, она получила от нашего спонсора, большого любителя и знатока средневековой поэзии. Что же вы затеяли, уважаемый наставник? – мысленно спросил я у Роберта Карловича. Показалось, что бледное и мрачное лицо уважаемого наставника пристально посмотрело мне в глаза, затем, не меняя выражения, едва заметно подмигнуло левым глазом и – исчезло.

Уйдя со съемок, я несколько часов хорошо поработал. Закончив очередную порцию сценария, я твердо решил прочитать что-нибудь из Беливука, но ничего не вышло – интернета не было. Я потянулся было к телефонной трубке, но обнаружил, что на часах четыре ночи и пожалел неведомого мне здешнего сисадмина, или как тут называется ответственный за интернет, после чего отправился спать.

Следующие четыре дня снова оказались похожими один на другой. Я мало спал, много работал, а хотелось работать еще больше. Как-то ко мне пришел Коваленко и сообщил, что мой сценарий приближается по уровню к лучшим из ранних вещей. Я, в ответ, выразил восхищение его, на пару с Алёной, исполнением валлийской баллады. Юра засмущался, сказал, что такую вещь невозможно исполнить плохо, затем спросил, как там обстоят дела с его идеей про Мухамеда и ушел к себе – скорее всего спать – сутки у всех участников нашей команды состояли только из работы и сна, на пустые разговоры времени не было. Подозреваю, что все, как и я, спали часа по четыре.

Заходил и Хоев. Мне показалось, что за прошедшую неделю он исхудал и сделался, как бы это сказать, в меру своих сил возвышенно-духовным. Впрочем, мимолетное чувство симпатии, которое я ощутил, тут же испарилось, как только он поделился со мной новой творческой задумкой. Поп-соловей посоветовал мне по ходу сюжета умертвить Ланселота. Этот ход придаст драматизму нашему сериалу, андерстенд? Я пообещал подумать, выпроводил звезду и стал размышлять о том, что идея не так уж и плоха – в действии начала наблюдаться некоторая стагнация. Конечно, смерть Артура встряхнет публику, но когда это еще случится – только в пятой серии, а мы еще только-только подбираемся к середине второй.

Несколько раз я начинал размышлять о том, что Петров не успел мне рассказать, про трех королей, которые должны прийти поприветствовать пророка. Можно предположить, что Мерлин считает, что без такого поклонения пророк – не пророк. Кроме того, Петров упомянул, что три короля должны чему-то научить. Возможно, если незваные учителя не будут королями, гордый пророк не станет их слушать? Но о каких трех королях идет речь? С Артуром, положим, всё ясно – английский король – он и на Ближнем Востоке король. А остальные? Там должно быть еще двое – Мерлин и некий Белый Волк. Допустим, Мерлин – тоже король, возможно, не в прямом смысле. Скажем, король мудрецов, или – кто он там – кудесников. Но есть еще какой-то Белый Волк, который тоже чей-то король. Чей, интересно?

Ответ, а точнее правдоподобное предположение по поводу Белого Волка, появилось в тот день, когда я собирался в третий раз посетить своего друга Петрова-Ричарда-Артура. Перед вечерним просмотром смонтированного киноматериала, Хоев объявил, что сначала всем следует посмотреть его новый клип, хотя ролик и не имеет отношения к нашему фильму. Поскольку клип, по словам Хоева, был совсем коротким, а обидчивый характер звезды всем присутствующим был хорошо известен, все начали его смотреть.

К моему большому неудовольствию, ролик был посвящен истории о том, как герой-Хоев, напевая песню про котика, спас от смерти на виселице известного литератора Беливука. Мне пришлось снова, на сей раз со стороны, посмотреть на кошмарный спектакль, участником которого я невольно стал совсем недавно. Со стороны представление выглядело еще более чудовищным, чем мне запомнилось. На экране я выглядел испуганным, хотя отчетливо помню, что единственным чувством в тот момент было раздражение. А когда Хоев представил меня публике королем сценаристов, я, если верить клипу,  довольно улыбнулся и в ответ назвал его королем поп-музыки – сошлись два одиночества, какая гадость! Стоп. Неужели Хоев и есть тот, с позволения сказать, «король», которому предстоит приветствовать нового пророка? Это объясняет факт, что это пошлое чудовище так настойчиво приглашали для участия в сериале. Тут я вспомнил, как переводится фамилия моего персонажа – «белый волк» и всё стало на свои места. Я понял, кто будет третьим королем – им будет Белый Волк, король сценаристов.

 Вечером я стал искать Алёну, чтобы попросить помочь в выполнении секвенции – сегодня мне, во что бы это ни стало, следовало отправиться к Артуру, добыть неизвестно где Грааль и передать его по назначению. К моему неудовольствию оказалось, что за Алёной заехал возлюбленный муж и, не слушая ничьих возражений, куда-то увез, пообещав вернуть нашего композитора наутро. Алёна вернется слишком поздно, что мне делать? Попросить ассистировать кого-то из новых знакомых? – исключено – я не имею права расширять круг посвященных. Попытаюсь обойтись без помощников – размещу белую пирамидку внутри треугольника и там же зажгу золото. Если золото загорится, я пойму, что всё сработало. Если нет, буду искать другое решение.

Расставляя на полу в номере пирамидки, я думал о том, как быстро человек привыкает к чему бы то ни было. Вот так же много лет назад, впервые самостоятельно вставляя ключ в замок зажигания автомобиля, я ощущал, что сейчас сотворю чудо – после поворота ключа заурчит мотор, машина из холодного куска металла превратится в почти живое существо и, повинуясь мне, тронется с места. Сейчас, залезая в свой автомобиль, я думаю лишь о том, как бы поскорее добраться до места назначения и по дороге не попасть в пробку или какую-нибудь неприятность. Вот и сейчас, подготавливая секвенцию Артура и собираясь совершить путешествие между мирами, я думал не о величии и неповторимости своего деяния, а лишь про то, чем мне закончить вторую серию – не расстаться ли с Ланселотом, как советовал кровожадный Хоев?

Золото загорелось сразу же, как только я поднес к нему зажигалку. Я смотрел на яркое белое пламя, разбрасывающее ослепительные искры, и наслаждался мощным ароматическим аккордом – грэйсом этой секвенции. Спустя мгновение произошел страстно ожидаемый ароматический взрыв. Я ощутил каждый из элементов рецепта во всех подробностях, но местоположение пентаграммы, как и в прошлые разы не читалось. Загадочная паутина, которая своими невесомыми прядями оплела весь мир и продолжалась где-то за его пределами, тоже оказалась тут как тут. Она охватила своими нитями все элементы секвенции так, что получился плотный жгут, и направила конец этого жгута в нужную точку. Где находится эта нужная точка, я не представлял, но чувствовал, что жгут не промахнется. Сложно сказать, как долго происходил взрыв, но мне показалось, что он снова продолжался немного дольше, чем обычно – ненамного, на пару секунд, но – дольше. Образ паутины, возникший в сознании, оправил жгут секвенции по назначению, а сам принялся ломиться в невидимую стену, при этом к привычным обонятельным и зрительным образам добавился слуховой, точнее – музыкальный. Мне показалось, что я слышу знакомую песню, исполняемую на два голоса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});