Попаданцам предоставляется общежитие! - Алена Макарова

было. Со всех сторон меня окружали стеклянные посеребренные грани, на каждой из них, как в калейдоскопе, двигались, кривлялись, тянулись, почти выступая наружу, мои бесчисленные отражения.

Я со всей силы саданула кулаком по ближайшей стене. По усмехающимся на ней губам! Прозрачная светлая гладь потемнела, пошла трещинами. Они все разрастались, увеличивались, выступали наружу острыми осколками, покрывались инеем. С потолка посыпалось режущее крошево льдинок, морозные узоры зазмеились, задвигались, как захватывающие добычу щупальца. Каждое их прикосновение вытягивало из меня частицу тепла, сил, жизни…

Острая боль обожгла руку, я дернулась…

Никому не пожелаю просыпаться на полу. Особенно, после кошмара. Отброшенное одеяло осталось на кровати, и холодная каменная плитка неприятно напоминала о ледяном лабиринте. Укушенная рука дергала и кровоточила. Рядом сидела совершенно несчастная Йожка и облизывалась.

— Невкусно! — Сообщила она мне и печально вздохнула.

— Еще бы! Коменданты вообще ядовитые. Меня даже упыри больше жрать не пытаются!

Колючка потрясенно икнула и, на всякий случай, отодвинулась подальше. На ее тоскливой морде читалось искреннее недоумение: за что такому милому, хорошему и мясолюбивому существу судьба послала столько неприятностей?

У меня к мирозданию назрел примерно тот же вопрос, но ответа мы с Йожкой не дождались.

— Что, опять я во сне орала? Или хрипела?

— Не дышала. — Подтвердила мои подозрения шипастая соседка по подушке. — Страшно!

— Мне тоже…

Мы с колючкой одинаково пригорюнились. Если уж ей меня кусать пришлось, чтобы разбудить — дела совсем плохи! В одно, не слишком прекрасное, утро я просто не проснусь, навсегда завязнув в паутине очередного кошмара. Глупая смерть. И страшная.

Негромкий стук в дверь прервал наши напольные посиделки. Все обитатели приюта сообщают о своем прибытии по-разному. Тролли бухают огромными кулачищами не в дверь, а в стенку рядом с ней, — чтоб ненароком не сорвать с петель хлипкую дубовую конструкцию. Лепреконы усаживаются в прихожей и обмениваются сплетнями до тех пор, пока я не выгляну наружу, устав от непрерывного треска в ушах. Орки долбятся дубинками и орут, домовушки нерешительно дергают ручку, Ольга просто врывается без спроса и повода… Стук Дейва негромкий, вежливый и очень-очень воспитанный. Как вышколенный дворецкий у английского лорда.

Я быстро натянула платье и заколола волосы. К зеркалу подходить не стала: после такого сна нет никакого желания на свое отражение любоваться, в кошмаре до тошноты насмотрелась.

Дейв, как всегда, был безукоризненно одет, неотразим и сногсшибателен. Нормальные люди так по утрам не выглядят. И не разговаривают!

— Позвольте пожелать Вам самого доброго начала дня, Виера. Прошу извинить меня за излишнюю назойливость и неуместное в столь ранний час любопытство. Не окажете ли Вы мне любезность, уделив пару минут для обсуждения того дела, что привело Вас в мою скромную обитель?

Я мысленно перевела длинную тираду с приличного языка на ляганский и удивилась: — Так это же ты ко мне пришел, а не я к тебе!

— Извините за некоторую неточность в выражениях, не хотел ввести Вас в заблуждение. Я имел в виду Ваше появление в моей спальне этой ночью. Со всей искренностью хотел бы заверить Вас, что этот визит доставил мне ни с чем не сравнимое и незабываемое удовольствие…

— Что-о-оо?!

Дейв вежливо повторил, легче и понятнее от этого не стало. Интересно, кто из нас сошел с ума, — я от своих кошмаров или зомби от… Мдааа, у него для помешательства и причин-то нет. Из ненормального у приятеля только красота с воспитанием, но это во мне зависть к чужому совершенству зашебуршилась. И что тогда получается…?

— Ты хочешь сказать, что я заявилась к тебе сегодня ночью? В спальню?! Еще и незабываемое удовольствие доставила?!!!

— Да…

О (не) вовремя открытой двери.

Видимо, мой ошеломленный вид был достоин кисти живописца, лиры поэта, гранитной плиты на главной площади (или на могиле) и прочего увековечивания. Он совершил невозможное: заставил Дейва ответить одним словом, предельно коротко и емко.

— Да…

Лучше бы он продолжал свои словесные кружева плести, тогда можно было бы притвориться, что не поняла ничего. В сказанном я не сомневалась, не будет приятель такими вещами шутить. Врать мне — тем более. Оставалось выяснить, что за помутнение на меня нашло и почему в памяти ничего не осталось. Неужели так странно кошмары действуют?

Господи, стыдно-то как! Сначала Ольга к нему с неприличными предложениями приперлась, теперь я. Да еще и… А если не одной мне непонятные видения мерещатся? И вся эта ерунда Дейву просто приснилась?

Разбирательство у нас получилось… странноватым. Зато полезным: оказалось, что все доставленное мной зомби удовольствие, закончилось, так и не начавшись. Я заглянула к зачитавшемуся Дейву, скромно помаячила на пороге и, совершенно бесшумно, скрылась в полутемных приютских коридорах. Ни догнать, ни расспросить меня не получилось, как сквозь плитку каменную провалилась.

Непонятным оставалось только одно, а какого собственно упыря мне надо было? Раньше я в комнаты к постояльцам не врывалась, и изменять этой хорошей привычке считала вредным для здоровья. Вот так вот заглянешь однажды к вурдалаку на поздний ужин, и поминай, как звали. Но вряд ли таинственное существо из лабиринта о пропитании нашей нечисти заботится, скорее всего, в собственную пасть завести меня старается.

Больше всего пугало то, что призрачная жуть не только кошмары насылать может, но и моим уснувшим телом управляет. Кто знает, где я следующий раз очнусь, и куда меня ночная дорожка замани? Заблудившись в наведенном сонном мороке, я и не замечу, как привычные стены сменятся зеркальной паутиной, а реальный мир — призрачным. Та тварь, что меня там поджидает, не отступится, не устанет, не прекратит свои попытки… Она получит заблудившуюся в собственных снах добычу, а для остальных… Я просто исчезну.

А не так ли и пропали наши постояльцы? Мы с радостной готовностью, легко и быстро поверили в виновность чиновников; вовремя подсказанная Фазгином идея казалась такой очевидной и правильной… Слишком очевидной! И никто даже не задумался, а зачем это магистрату нужно? Какая им от этого выгода? Я сама настолько терпеть не могла управленцев, что каждого из них в опасные преступники записать была готова!

Вилена главным подозреваемым назначила, хотя он нам не раз помогал. А этот противный чиновник даже на мою дурацкую слежку не обиделся, из леса вывел. Или, все-таки, обиделся? Я бы точно на такое свинство разозлилась…

Почему ни один из нас не вспомнил, что большинство пропавших никогда из приюта не выходило? Именно здесь неведомый злодей прячется, среди этих стен он свои жертвы ловит! Сейчас проклятая тварь меня заманивает, но что она дальше делать