Планета откровений (СИ) - Черезов Данила Алексеевич

Датчик показывал лишь приблизительное местоположение разумных существ, но, если подумать, это было всё равно гораздо лучше того, что было до переделки, осуществлённой Ефимом. Жаловаться не приходилось — но приходилось идти пешком. Долго. Даже после того, как стало понятно, что их присутствие на планете для аборигенов не секрет, пользоваться благами цивилизации, такими как, например, скутер-вездеход, по инструкции всё равно было нельзя. Виктор Петрович подключил коммуникатор своего скафандра к пульту связи на челноке, так что чисто теоретически он мог вполне спокойно выйти на связь в любой момент, чтобы продлить тот час «икс», что сам назначил для себя. Но он всё равно надеялся на то, что долго бродить по этой планете ему не придётся — в конце концов, его уже ждут, и должны же они, кто бы они ни были, тоже хотеть приблизить час встречи! Ну, наверное. Если им, конечно, не всё равно. Но, наверное, не всё равно, раз они написали, что ждут встречи.

Виктор Петрович остановился, чтобы погладить по спине сидящего под большим кустом с ярко-красными цветами зверька, похожего на помесь кролика и удава. Шерсть того была длинной, с зеленоватым отливом. «Так вот ты какой, дальневосточный тушкан, — подумалось капитану. Зверёк доверчиво позволил себя потрогать, потом попробовал перчатку на зуб, понял, что перчатка ему не по зубам, и весело поскакал прочь. «Беги, беги, мой мимолётный друг! Может, тебе в этой жизни повезёт больше, чем мне…». Из-за раскидистого дерева выметнулось щупальце, схватило зверька и потянуло в чащу. «Эх. Нет, не повезёт». Но зверёк тоже был не лыком шит, и вонзил свои острые зубы в щупальце, отхватил здоровенный кусок, то разжалось, подёргиваясь, и втянулось обратно в чащу. «Смотри, какой молодец! Так и надо идти по жизни, невзирая на опасности». Тут же из-за другого дерева высунулся здоровенный паук, накинул на зверька паутину, мгновенно запеленал его, как это профессионально делает медсестра в роддоме, и потащил куда-то, предвкушая трапезу. «Гм». Паука схватило другое щупальце, и из-за дерева показался и сам их владелец. Острый клюв, как и у многих моллюсков, был наготове, и пронзил отчаянно сопротивляющегося членистоногого, раздирая того на куски. Ещё одно щупальце осторожно потрогало зверька, превратившегося в серебристый кокон, и брезгливо отдернулось. Моллюск отступил обратно в заросли, таща за собой остатки паука. А Виктор Петрович подошёл, присел на корточки, и начал освобождать удавокролика от опутавшей того паутины. Тот безропотно позволил это сделать, после чего несколько секунд полежал без движения, затем вскочил на шесть маленьких лапок и, помахав длинным чешуйчатым хвостиком, был таков. «Даже спасибо не сказал, — огорчился Виктор Петрович. — Беги, беги, и постарайся выжить хотя бы до вечера…».

— Почему же только до вечера? — раздавшейся голос был густым, сочным баритоном, говорящим без тени акцента. — Теперь Громохвост будет жить долго, по вашему исчислению — лет пять. И подарит лесу замечательное потомство, которое в свою очередь будет с удовольствием продолжать его генетическую линию… И всё благодаря Вам, капитан. Спасибо.

Виктор Петрович огляделся. Вокруг был лес, и никаких признаков того, кто бы мог с ним говорить.

— Ох, извините меня, — снова сказал голос. — Конечно же, Вы меня не видите. Дело в том, что до меня Вам осталось идти метров триста… Да-да, идите вперёд, там будет что-то вроде холма, я жду Вас рядом с ним.

Виктор Петрович кивнул, решив ничему не удивляться. И пошёл вперед, как ему и советовали. Действительно, метров примерно через триста он увидел довольно высокий холм, покрытый мхом и разнообразными цветами. А рядом с холмом стоял человек.

Человек — вернее, существо, очень на него похожее, — был высок, седоволос, обладал замечательной длинной бородой и был одет в хламиду, напоминающую древнеримскую тогу.

— Добро пожаловать, Капитан! — улыбнулся он, протягивая руку. Виктор Петрович подошёл, пожал эту руку, и, в свою очередь, сказал:

— И вам желаю здравствовать! От лица, так сказать, всех землян. Простите, с кем имею честь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это вы меня простите! — покаялся бородач. — Позвольте представиться — Старейшина.

— Эээ… — капитан выждал пару мгновений, и, не дождавшись продолжения, спросил:

— Старейшина — и всё? Это имя?

— Моё имя ни о чём Вам не скажет, — ответил тот, поглаживая бороду. — А Старейшина — это самое близкое значение того, чем я тут занимаюсь.

— Ладно, — снова кивнул Виктор Петрович. — Понятно… А я — капитан звездолёта Дальней Разведки Земли Виктор Петрович Безрыбко. Это Вы хотели со мной встретиться?

— Именно! — воскликнул тот, довольно улыбаясь. — Это я. — И замолчал, внимательно разглядывая Виктора Петровича.

— Ну, вы звали и вот, я здесь, — развёл тот руками. — Давайте говорить. И… И извините меня, можно спросить?

— Ну конечно, дорогой мой, конечно! О чём речь? Задавайте любые вопросы!

— Вы действительно так выглядите? Ну, как человек? А то у нас тут некоторые видели девушек…

Бородач помрачнел.

— Вот как раз о них и будет основной наш разговор, — сказал он. — И, отвечая на ваш вопрос — да, я именно так и выгляжу. Сейчас, на данном этапе развития. Прошлый цикл завершён, осталось ещё три в этом обличье.

— А говорите вы…

— Я, собственно, и не говорю, — улыбнулся Старейшина. — Я думаю, а Вы, Капитан, меня слышите.

— Значит, телепатия?

— Значит, она.

— Где мои люди? — спросил Виктор Петрович. — И что с ними? Они живы?

— Ох, ещё раз прошу меня простить, — покаялся Старейшина. — Они, собственно, тут. — И он махнул загорелой жилистой рукой на холм. — Ждут вас. Вернее, как — ждут… Ждут они другого. Но получат вас.

— Это хорошо, — одобрительно сказал капитан. — Я могу их увидеть? Поговорить?

— В своё время, конечно же, сможете, — бородач кивнул. — Но вначале я бы хотел обсудить с вами, Капитан, несколько животрепещущих вопросов. Вы готовы?

— Готов, — подтвердил Виктор Петрович, хотя таковым себя и не чувствовал.

— Тогда располагайтесь, — и Старейшина широким жестом показал куда-то ему за спину. Тот оглянулся — сзади прямо в густой траве стояло два кресла.

— Ого, — сказал он. — Впечатляет!

Старейшина отмахнулся.

— Да пустяки, — сказал он. — Ну, не на голой земле же нам разговаривать, в конце-то концов! Мне, в общем-то, всё равно, но Вы, Капитан, пожилой человек, и так уже по нашему лесу несколько километров прошли. Устали. Присаживайтесь, прошу Вас!

— Спасибо, — поблагодарил Виктор Петрович, и осторожно сел в кресло. Оно было мягким и приятным.

— Можете, кстати, снять шлем, — сказал Старейшина.

— Нет, спасибо, — покачал головой капитан. — Предпочитаю действовать по инструкции. А там чётко прописано не снимать скафандр в условиях чужой планеты. Извините.

— Ну, как пожелаете, — пожал тот плечами. — Я, конечно, могу вам пообещать, что воздух здесь полностью пригоден для дыхания, вредных и ядовитых примесей нет, опасных микро и макро-организмов — тоже. Но если инструкция… Это дело святое.

Виктор Петрович кивнул, и уселся поудобней.

— Я вас слушаю, многоуважаемый Старейшина, — сказал он. — Так о чём вы хотели со мной поговорить?

Тот задумчиво смотрел на него, постукивая пальцами правой руки по своему колену.

— Вы, вероятно, думаете — что всё это значит? Переживаете за своих людей… Ещё раз повторю — люди ваши живы-здоровы, и после нашего с Вами разговора, независимо от его результата, будут вам возвращены.

— Это хорошо, — сказал капитан. Старейшина сделал жест рукой, призывая его молчать.

— Я обо всём расскажу, — тяжело вздохнул он, и на его лице не было больше улыбки. — Прошу Вас не перебивать меня, мне и так сложно сосредоточиться, когда Вы так напряжённо думаете. Но просить Вас не думать вообще — задача уж слишком сложная.

— Я постараюсь, — проговорил Виктор Петрович, и замолчал, показывая жестом, как он будет молчать — словно с зашитым ртом. Не думать он не пообещал, справедливо полагая, что это у него никак не получится.