Тик-так - Дин Кунц

- Что, например?

Томми нерешительно поерзал на стуле.

- Скажем.., нечто вроде куклы. Ги нахмурился.

- Куклы? - переспросил он.

- Да, тряпичной куклы.

Ги перевел взгляд на Дел в надежде, что она прольет свет на это туманное заявление.

- Уродливая маленькая кукла, - сказала она.

- С запиской, приколотой булавкой.

- Что было в записке?

- Я не знаю. Она была на вьетнамском.

- Когда-то ты умел читать по-вьетнамски, - напомнил Ги, не скрывая своего неодобрения.

- Когда был маленьким, - согласился Томми. - Но не сейчас.

- Я хотел бы взглянуть на эту куклу, - сказал Ги решительно.

- Она... Я не взял ее с собой, - нашелся Томми. - Но я привез записку.

В первое мгновение Томми никак не мог вспомнить, куда он сунул проклятый клочок бумаги, и потянулся за портмоне, но потом опомнился и двумя пальцами выудил записку из нагрудного кармана своей рубашки. Бумага размокла от дождя и выглядела ужасающе.

К счастью, она, вероятно, была пропитана каким-то специальным маслом и только благодаря этому не расползлась окончательно. Когда Томми развернул записку, он увидел, что расположенные тремя столбиками иероглифы все еще были вполне различимы, хотя черные чернила местами потекли и поблекли.

Ги взял записку и бережно положил ее правой рукой на раскрытую ладонь левой, словно это было какое-нибудь редкое и хрупкое насекомое.

- Чернила совсем растеклись, - заметил он.

- Ты не можешь ее прочитать?

- Она на старовьетнамском. - Ги покачал головой. - Это будет нелегко. Многие значки очень похожи между собой и отличаются только мелкими деталями, не то что английские буквы и слова. Каждая лишняя черточка и даже наклон линии могут изменить значение иероглифа. Мне придется сначала подсушить это и найти увеличительное стекло. Только тогда я смогу прочитать, что здесь написано. Томми так и подался вперед в своем кресле. - Сколько тебе понадобится времени, чтобы расшифровать записку? Если ты сможешь, конечно.

- Если смогу... Не меньше двух часов. - Ги наконец-то оторвал взгляд от записки. - Ты еще не сказал, что они тебе сделали.

- Вломились в дом и все там перепортили, переломали... А потом столкнули меня с дороги, так что я перевернулся в автомобиле.

- Ты не ранен?

- Завтра утром я, наверное, буду чувствовать себя разбитым, - признал Томми, - но из машины я выбрался легко, даже не поцарапался.

- А как эта женщина спасла тебе жизнь?

- Дел, - подсказала Дел.

- Что? - переспросил Ги.

- Меня зовут Дел.

- Да, конечно. - Ги кивнул и снова повернулся к Томми:

- Как эта женщина спасла тебя?

- Я выбрался из машины за несколько секунд до того, как она загорелась. Потом... Потом они погнались за мной, и...

- Они? - перебил Ги. - Эти бандиты?

- Да, - соврал Томми, хотя и знал, что Ги Мин чувствует ложь за милю. - Они преследовали меня, и мне, наверное, не удалось бы от них оторваться, если бы не Дел со своим фургоном. Она увезла меня.

- В полицию ты не обращался?

- Нет. Они вряд ли смогли бы защитить меня. Ги кивнул. Последние слова Томми нисколько его не удивили. Как и большинство вьетнамцев своего поколения, он не очень доверял властям даже здесь, в Соединенных Штатах. Во Вьетнаме, незадолго до падения Сайгона, полиция была коррумпирована насквозь, но после прихода к власти коммунистов начался настоящий кошмар. Кучка палачей и садистов на государственной службе с открытой лицензией на любые зверства и массовые убийства - вот чем была новая вьетнамская полиция. Неудивительно поэтому, что даже два десятилетия спустя - и даже оказавшись на другом конце земли - Ги с подозрением относился к любым представителям власти, которые носили форму.

- Они назначили срок, - подсказал Томми, - поэтому очень важно расшифровать записку как можно скорее.

- Срок? - удивился Ги.

- Тот, кто подложил куклу ко мне на крыльцо, послал сообщение на мой компьютер. В нем говорилось: "Крайний срок - рассвет. Тик-так".

- Уличные банды, которые используют компьютеры? - недоверчиво переспросил Ги.

- Сейчас все пользуются компьютерами, - вставил а Дел.

- Они намерены прикончить меня еще до рассвета, - сказал Томми. - И, насколько я могу судить, они ни перед чем не остановятся, чтобы выполнить задуманное в срок.

- Ну хорошо, - сказал Ги. - Побудь здесь, пока я не прочту записку и мы не выясним, что им надо и почему они охотятся за тобой. Я думаю, в пекарне ты будешь в безопасности. В случае необходимости все те люди, которые работают в цеху, будут защищать тебя.

Томми покачал головой и встал.

- Я не хочу, чтобы эта.., шайка приходила сюда, - сказал он. - Зачем тебе лишние неприятности? Дел тоже поднялась со стула и встала рядом с ним.

- Мы справимся с ними, как и в тот раз, - сказал Ги, несколько удивленный.

Томми ничуть не сомневался, что мастерам бисквитов и художникам по тортам из пекарни "Нью Уорлд Сайгон" вполне по силам обратить в бегство банду головорезов-людей, но он был уверен, что если хищная тварь решится появиться здесь, чтобы добраться до него, то их скалки и разделочные ножи будут так же бесполезны, как и пули. Тварь пройдет сквозь толпу, как бензопила сквозь свадебный пирог, особенно если она еще выросла и видоизменилась, приобретя еще более устрашающий облик. Больше всего Томми не хотелось, чтобы из-за него пострадал кто-нибудь еще.

- Спасибо, Ги, но я думаю, мне необходимо постоянно двигаться, чтобы они меня не нашли. Это будет наилучшим выходом из положения, - сказал он убежденно. - Через два часа я тебе позвоню, и ты скажешь, удалось ли тебе прочитать записку.

Ги тоже поднялся, но не сделал ни шага навстречу Томми.

- Ты сказал, что пришел за советом, а не только для того, чтобы я прочитал тебе записку. Ну что же.., у меня для тебя только один совет. Я считаю, что тебе будет безопаснее с семьей.

- Я доверяю тебе, Ги.

- Но посторонней женщине ты доверяешь больше, - не глядя на Дел, сказал он.

- Мне горько слышать от тебя эти слова, Ги.

- А мне горько их произносить.

Ни один из братьев не сделал ни малейшего движения один к другому, хотя Томми чувствовал, что Ги желает этого так же сильно, как он. Вместе с тем выражение лица брата испугало Томми. Оно не было гневным или суровым - напротив, оно было спокойным, почти безмятежным, словно судьба брата стала окончательно безразлична Ги.

- Я позвоню, - в конце концов сказал Томми. - Через пару часов или около того.

С этими словами он и Дел вышли из кабинета и спустились по ступенькам в цех.

Томми чувствовал себя смущенным, растерянным, упрямым, глупым, виноватым и очень-очень несчастным. Ничего подобного легендарный частный детектив, конечно, никогда не испытывал - похоже, он просто-напросто не был на это способен. Ароматы шоколада, корицы, патоки, мускатного ореха и лимона больше не казались Томми аппетитными - напротив, его опять начинало подташнивать. Теперь запах пекарни символизировал для него только одиночество, потери и глупую гордыню.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});