Крамнэгел - Питер Устинов

Он открыл дверь и, прежде чем ожидавший в коридоре охранник успел что-либо произнести, сказал: – Ладно, пошли.

На следующее утро Крамнэгела нашли полумертвым в дальнем углу камеры. Никаких следов драки не было видно. Говорил он шепотом:

– Скажите начальнику, чтоб он меня отослал отсюда, как хотел. Скажите, чтоб поживей, иначе слишком за многое придется ему отвечать... Слишком, черт побери, за многое...

– Одно хорошо, – заметил начальник тюрьмы, ожидая, пока его соединят с министерством внутренних дел.

– Если возникнут вопросы, почему у Крамнэгела в кровь разбито лицо, нам лишь останется списать все на уголовников.

– Так точно, сэр, – согласился старший надзиратель.

– Нет худа без добра.

12

Газеты были полны фотографий вертолета, лежащего на дне, водолазов и полицейских. Почти все печатные издания изложили на своих страницах ход событий, иллюстрируя рассказ либо схемами, либо старыми фотографиями тюремного двора с нарисованными на них стрелками. О Крамнэгеле, однако, не упоминалось ни словом. И только позвонив по просьбе сэра Невилла под каким-то благовидным предлогом начальнику тюрьмы, Билл Стокард узнал в ответ на вскользь заданный вопрос, что Крамнэгела переводят обратно в прежнее место заключения.

– Очень рад это слышать, – сказал Стокард, –но не могли бы вы мне сказать почему?

– Ну просто... просто мы решили, что так будет лучше.

– Лучше?

Молчание в телефонной трубке.

– Я понимаю, что это дело больше не находится в нашей компетенции, но сэр Невилл проявил к нему такой интерес, что, право же, из простой любезности, если даже не по какой-либо другой причине...

– Честно говоря, его очень невзлюбили другие заключенные.

– Почему же?

– Ну, знаете... он высокомерен... строит из себя этакого всезнайку... да и потом среди заключенных в крыле максимального режима сильно развиты антиамериканские настроения... Печально, но факт.

– Как по-вашему, чем они вызваны?

– Думаю, разницей в методах. Янки когда-то держали монополию по части преступности, но это уже все в прошлом. Преступники других национальностей, особенно британцы, ушли в этой области далеко вперед, применяют огромное количество усовершенствованных войной новых методов, и к янки теперь относятся как к публике, безнадежно устаревшей, но по-прежнему задирающей нос и хвастающейся своим мастерством.

– Но достаточно ли этих причин, чтобы объяснить неприязнь лично к одному человеку? Извините, мистер Берд, я хотел бы задать еще один вопрос, если позволите. В чем выразилась неприязнь к нему? Имели ли место... ну, скажем, какие-то эксцессы?

– Эксцессы? – проворчал мистер Берд.

– Так, всего лишь синяки.

– Синяки? И много?

– Вы что, допрашивать меня решили? – Начальник стал приходить в свое обычное взвинченное состояние. – Разве управление главного прокурора имеет право меня допрашивать?

– Разумеется, нет, но ведь правилами отнюдь не возбраняется задавать межведомственные вопросы, не так ли? Если возбраняется, то мне подобная инструкция неизвестна.

– Я отвечаю на ваши вопросы в полную меру своих возможностей.

– Именно так, мистер Берд, и я очень вам признателен. Разрешите мне только задать один последний вопрос.

– Давайте спрашивайте.

– Разве ваши надзиратели не в состоянии помешать заключенным наставлять друг другу синяки?

Начальник тюрьмы перешел на крик:

– С тех пор как я принял эту тюрьму, я только и делаю, что прошу увеличить штаты! Это уже старая история! У меня слишком мало людей, а те, которые есть, либо совсем одряхлели, либо безответственные мальчишки. Да вы покажите мне такого парня, который решит сделать службу в королевских тюрьмах делом своей жизни, пока не получит отказа по меньшей мере в десятке других мест!

– Благодарю вас за проявленную любезность, мистер Берд.

Положив трубку, Билл рассказал о случившемся сэру Невиллу. Тот позвонил майору Эттлиси-Гору.

– Нет, его еще не доставляли, но думаю, что скоро привезут. По правде сказать, я принимаю его обратно без особого восторга. Неужели больше некуда было деть?

– Но почему его вообще отправили обратно к вам? – поинтересовался сэр Невилл.

– Насколько я понял Макинтайра-Берда, он в неважном состоянии.

– Но нам сказали, ему просто наставили синяков.

– Синяков? Его везет сюда карета «скорой помощи».

– «Скорой помощи»? – встрепенулся сэр Невилл. Он принял решение. – Скажите, вы не будете возражать, если мой помощник или кто-нибудь еще из моих сотрудников побеседует с Крамнэгелом, как только он прибудет к вам?

– Пожалуйста. Если вы сумеете меня от него избавить, я буду только рад. Насколько я могу судить, он сеет смуту везде, куда бы ни попал. Сначала застрелил в пивной старика, потом инспирировал взрыв банка, а теперь вот сцепился с другими заключенными, и они избили его до полусмерти.

– Скажите, – неожиданно спросил сэр Невилл, – а вам известно, когда это произошло? Когда они напали на Крамнэгела?

– Вчера. И администрация тюрьмы настаивает на его немедленном переводе.

– Вчера. А позавчера имела место попытка бегства, не так ли?

– Я об этом и не подумал.

– Пойманных беглецов вернули в прежнее место заключения?

– Полагаю, что да. Такова обычная практика.

– Благодарю вас.

Крамнэгела внесли на носилках в комнату, откуда заключенные обычно выходят за стены тюрьмы. В этом странном аквариумном мире молчания и подводных течений никто и не обратил особого внимания на то, что его доставили из тюремного лазарета, где он провел ночь под охраной надзирателей. Принесли его личные вещи, а машина «скорой помощи» въехала задним ходом во двор. Крамнэгел, закрыв глаза, лежал на стоявших на полу носилках.

– Что случилось, дружище?

Крамнэгел с трудом разлепил веки. В глазах его расплывалось смутное изображение склонившегося над ним старика, так сморщившегося, что половина лица его исчезла.

– Не смеши меня, Гарри, – пробормотал он, – смеяться больно, черт его...

– Достали они тебя?

– Достали, приятель.

– Я отомщу им за то, что они с тобой сделали. – И Гарри изобразил очередь из автомата.

– Ну и лопухнулся же ты со своей бомбой, приятель.

– Я все сделал, как ты сказал, но что-то получилось не так, а что – ума не приложу. – Старик расплылся в улыбке. – Ну да ничего. Мне сказали, нанес я убытку миллионов на двадцать. Представляешь? Вот это да! – Старик был счастлив и исполнен сознания собственного достоинства. – А все благодаря тебе, дружище. Теперь я проведу последние годы в максимально строгом режиме. Я о таком и мечтать никогда не смел – Гарри Мазерс в спецтюрьме! Да еще месяц назад меня просто засмеяли бы, но теперь – и все благодаря тебе – я могу высоко держать голову!

– Вам нельзя быть здесь! Как вы сюда попали? Вас ищут по всей тюрьме!

Черт бы побрал надзирателей. Крамнэгел снова закрыл глаза не столько от боли, сколько от отвращения. Пока они там перекуривали и сравнивали, у кого ногти длиннее, его уж десять раз могли пришить.

Затем Крамнэгела отнесли в санитарную машину и отправили в прежнюю тюрьму. Днем туда приехал Билл Стокард и навестил Крамнэгела в лазарете. Стокард пришел в ужас от того, что пришлось увидеть и услышать.

– И все это случилось с вами после того, как вы помогли предотвратить побег банды налетчиков?

– Совершенно верно. Но, знаете ли, сэр, мне вряд ли пристало обвинять их. Я должен был бы помнить, что такое тюрьма – тюрьмы ведь везде одинаковы. Может, в Греции и в Гватемале потеснее, а в Калифорнии в лучших камерах теперь, возможно, стоят телевизоры, а в Китае заключенным вместо завтрака вбивают в глотку труды председателя Мао, но в принципе разница между тюрьмами небольшая. Любая тюрьма – это место, где люди надеются на лучшее и ожидают худшего. Это всех касается – и заключенных, и тюремщиков. С моей стороны было безумием ввязываться в это дело, чтоб помочь. Я, пожалуй, просто, значит, забыл, что сам сижу за решеткой. Я, наверное, все время так сильно пытался об этом забыть, что и вправду забыл.

Такой Крамнэгел пришелся Стокарду по душе.

– Что ж, может, и не зря вы пострадали, мистер Крамнэгел. В конце концов, вы привлекли внимание к своему делу.

Крамнэгел скорчился от боли.

– Да не смешите вы меня! – взмолился он. – Не могу смеяться.

– Но что я сказал смешного?

– Какой я вам теперь «мистер»?

– И в беде человек не должен лишаться права на элементарную вежливость.

– Не надо, прошу вас. (Снова попытка рассмеяться.) Меня звать Барт. Бартрам Т. Крамнэгел. – Он умоляюще протянул Стокарду руку. – Только не жмите сильно, она изрядно наворотила.

Билл осторожно пожал протянутую руку, охватившую его ладонь, словно тиски. Крамнэгел сморгнул слезу.