Золотая рыбка для мажора - Анна Абинская

нас загорелых и держащихся за руки.

— Папа! Я взрослая женщина! — выпаливаю я. — Позволь мне самой решать!

Вязьмин как-то сразу теряется, оборачивается ошарашенно на маму, переводит взгляд на меня, опять на маму. Она у меня за эти недели превратилась в настоящую Афродиту — глаз не отвести.

— Лана, ты слышала? — спрашивает изменившимся от потрясения голосом. — Наша дочь назвала меня папой…

— Слышала, слышала, — говорит мама с улыбкой, — и про взрослую женщину тоже. Садитесь в машину, дети, обед дома ждёт.

На этом все сложности знакомства с родителями и заканчиваются. Если, конечно, не считать того, что мои мама и папа видели моего будущего мужа голым. Папа в натуральном виде, а мама, как выясняется позже, в образе Аполлона.

К моему величайшему изумлению, Вязьмин вырезал Гришу в натуральную величину во всех местах без исключения и сделал очень красивым: задумчивым и грустным, почти страдальцем.

Я понимаю, что таким он увиделся творцу, когда приехал, бросив меня в «Гладях», и это лишний раз подтверждает искренность моего любимого.

А ещё я очень надеюсь, что он таким больше никогда не будет.

* * *

Спустя ещё неделю

Гесс

— Григорий Эрнестович, это Михаил, старший менеджер консьерж-сервиса, — звонок прерывает наше с Ритой счастливое уединение, и я раздражён.

— Слушаю! — рявкаю в трубку, оставив её одну в спальне.

— К вам Наталья Гесс и Герман Гесс, — сообщает менеджер, и я досадливо морщусь. — Вы спуститесь к ним?

За что? Именно сейчас… за что?!

Змея оборвала мне весь телефон звонками и сообщениями, но я демонстративно и успешно игнорил её неделю. Она попыталась меня вызвать в кафе, когда мы с Маргариткой ещё в Сочи были. Рита сказала — забей, если не боишься, что фото действительно всплывёт. Я не боялся и с удовольствием забил. Фото до сих пор не всплывало, и это являлось лишним доказательством лжи мачехи. Я вообще очень хотел забыть о её существовании, но она не давала.

— Кто? — одними губами спрашивает, выглянувшая из спальни растрёпанная Рита, видимо, услышав мое недовольство.

Мы живём теперь вместе, несмотря на то, что Вязьмин пытался верещать что-то из серии «до свадьбы ни-ни». Мы с Марго поржали, моя будущая тёща сказала ему пару ласковых, и теперь мы проживаем с ними в соседних квартирах, готовясь к свадьбам — они у нас в один день.

— Змея явилась и Герку привела, — отвечаю, прикрыв трубку ладонью, — спущусь.

— Нет, не надо. Пусть поднимается. Пора с этим кончать, — качает головой Марго и делает пару шагов ко мне. — Я, если что, малыша отвлеку.

Она, как всегда, права. Лучше уже раздавить гадину и забыть.

— Пусть поднимутся, — говорю в трубку и иду открывать дверь.

Нарядная мачеха выплывает из лифта, перебирая ногами, удлинёнными каблучищами, но весь её лоск меркнет перед появившейся рядом со мной в дверях одетой в шорты и майку Ритой.

Она оделась молниеносно и выступила со мной одним фронтом.

— Здравствуйте, Наталья, здравствуй Гера, — с улыбкой радушной хозяйки приветствует их, пока я только собираюсь раскрыть рот.

Гадюка сбивается с шага и не сразу может скрыть удивление. Она так и не поверила в то, что Рита моя невеста, а Рита продолжает её шокировать.

— …Позвольте, я развлеку своего будущего младшего братишку и свожу на экскурсию в мастерскую к своему папе, пока мой будущий муж вам объяснит, что все кончено. Кстати, вы получили приглашение на нашу свадьбу?

Я горжусь своей Ритой. У меня улыбка растягивается до ушей.

— Гер, иди с Марго, — говорю мелкому, и он послушно тянет руку к Рите.

Он всегда меня слушается, классный пацан.

Рита с ним скрываются в тридцать восьмой квартире, а я впускаю змею в нашу. Гадина пока до конца не понимает, что игра закончена, и, вползая, пытается нападать и жалить.

— Гриша, ты что творишь?! — наезжает с порога. — Я еле выкрутилась! С трудом нашла деньги, уговорила обойтись без селфи…

Это утомляет и раздражает.

— Хватит. Достаточно с меня, — обрываю её, — я женюсь, и меня не волнуют больше твои проблемы. Они меня и раньше не особо волновали — мне Геру было жаль, а теперь я подумал: а сколько можно? У меня ещё дети будут. Законнорожденные. Я лучше о них позабочусь.

Блефую, конечно. Не был бы уверен, что она врет, не стал бы будущим парня так рисковать. Герка для меня важен.

— Что ты такое говоришь?! — ахает змея, прижимая руки к объёмной груди, выставляя её напоказ. — Как можно?! Умоляю, Гриша! Я что хочешь…

Она пытается разыграть привычную карту со слезами и падением в ноги, но я обхожу её и прохожу в гостиную, не оглядываясь.

— Советую проделать этот трюк перед мужем, а не передо мной, — бросаю через плечо. — Я повторяю: дальше — без меня. Мы с Ритой не участвуем в спонсировании твоего будущего, — намекаю более чем прозрачно, что её раскусили. — Попробуешь к нам ещё раз сунуться — я лично отцу всю историю расскажу с самого начала. Мне вообще нечего терять.

Поворачиваюсь, сложив руки на груди, и сверлю её самым тяжёлым взглядом, какой имею в арсенале.

Змея открывает и закрывает рот, но жало не выпускает. Ей хватает ума понять, что лучше не продолжать и радоваться тому, что уже награбила.

— Если у Геры все пойдёт наперекосяк — это будет твоя вина! — все же шипит она, прежде чем вылететь из моей квартиры.

От общения остаётся неприятный осадок. Я думаю: может, мальчишку забрать себе? Поговорить с Ритой и забрать? То, что у него может что-то пойти наперекосяк — вполне вероятно. Но только не из-за меня, а из-за его мамаши.

Возвращаюсь в гостиную и тупо пялюсь в окно, пытаясь понять: как сделать правильно.

— Гриш, все будет хорошо, — Рита тихонько подходит сзади и обнимает меня, прижавшись головой к спине. — Я ей сказала сейчас, что слышала тогда их с твоим отцом и предупредила, что в гневе очень страшна. Мне кажется, она все поняла и к нам никогда не сунется.

Скорее всего, так и будет.

— Ты прямо у меня боевая зая, — сообщаю ей с ухмылкой, и за «заю» получаю кулачком по спине, — но спасибо тебе за поддержку.

Я правда очень ей благодарен. Я