Карьера мятежника - Дмитрий Львович Казаков

но об ордене Трех Сил сведений нет, а воевать с пустым местом — нет, этого мы не умеем. Извини.

И она хрипло расхохоталось.

Кто-то попросил приглядеть? Вот как? Да еще и рассказал обо всем? Но кто?

— И дальше что? — я не смог изгнать подозрительность из собственного голоса, хотя понимал, что ее там быть не должно. — Куда мы летим? Что вы планируете с нами сделать?

На лице Атхайно поднялись алые брови, она рассмеялась снова:

— Да никуда! Высадим вас там, где скажешь. Мы сейчас болтаемся в стороне от города. Закрылись всеми щитами, чтобы никто из коллег, — последнее слово она подчеркнула, — не попытался нас сбить. И если вы быстро примете решение, то мы спустимся и вас выпустим. Если нет, то добро пожаловать на «Славу Гегемонии».

Да, мятежный линкор не только уцелел, но и ухитрился сохранить боеспособность и вернуться в самый нужный момент.

— Спасибо, мы…

Не доведя первое слово до конца, я понял, что говорю в пустоту, что меня не слышно. Голос мой увяз в той сфере из молчания, что охватила меня, и внутри черепа возникла неприятная, тревожащая пульсация, словно в судороге забился весь мозг целиком.

— Вот и мы, человвекк Егорр, — сообщил Тир-Тир-Вага-Хуммаа, Мать Кладки. — Ты рад?

— Еще как! — огрызнулся я. — Прочь из моего разума!

Атхайно смотрела на меня удивленно, и я догадывался, что она видит — безмолвно шевелящиеся губы, вытаращенные глаза, полное впечатление, что я съехал с нарезки и заговорил с собой.

— Ну нет, — тиззгха издала звук, похожий скорее на отрыжку, чем на смешок. — Мы тут! Мы рядом! Скоро мы выковыряем тебя из той летучей скорлупки, в которой ты прячешься, и влезем в твой разум всерьез.

Паника ошпарила меня словно кипяток — что, нелюди знают, где я?

И тут же летательный аппарат дернулся, пошел в сторону, меня бросило на стенку, я едва успел вцепиться в подлокотники. Неведомо как, но тревожная сирена проникла в кокон тишины, и я уловил ругательства Атхайно.

— Это атака! — крикнул я, понимая, что сейчас трибун меня услышит. — Это тиззгха!

Последнее слово ее удивило, а я снова перестал слышать хоть что-то, кроме скрипучего, мерзкого голоса в собственной голове.

— Не сопротивляйся, человввекк Егор, — сказала Мать Кладки. — Тебе будет даже хорошо. Ты скажешь нам все…

Что-то мягкое, шелковистое огладило меня по лицу, и я понял, что это женская грудь.

Я лежал в огромной кровати, а женщина сидела на мне, вцепившись в мои плечи… Лица я видеть не мог, и мне казалось, что оно постоянно меняется… чуть вздернутый носик, длинные светлые волосы, Юля… черные кудряшки, пухлые губы, широко расставленные глаза, Юнесса… перья ото лба до затылка, трогательные остроконечные ушки, треугольный подбородок, Пира…

В следующий момент это была уже Лиргана, улыбавшаяся мне с дьявольской злобой.

Я ощутил эрекцию, но та оказалась чудовищно болезненной, я эрегировал словно весь целиком, слои кожи и мяса сползали с меня, и я дергался и содрогался от прикосновений холодного воздуха, который жалил как тысячи ядовитых ос, проникал во все впадины, ложбины и трещины.

— Нравится тебе, человек? — прошептала Мать Кладки, и я увидел, что это уже она сидит на мне, чудовищная чешуйчатая фигура, жаба с клювом, крокодилица с человеческими глазами, тяжелая и мрачная, источающая душный смрад похоти и уничтожения.

Очень хотелось заорать, но я сдержался, я вспомнил, как боролся с переводчиком и мыслещупом. Напряг те ментальные мышцы, которые обычный человек никогда не задействует, поскольку ему это не нужно… острые когти вонзились мне в грудь, но не смогли удержать.

Я обнаружил себя в кресле, пристяжные ремни держали меня на месте, летательный аппарат трясло и качало.

— Что… происходит?.. — выдавил я.

— Нас пытаются взять силовым захватом, — отозвалась Атхайно. — Откуда вылезли? Корабль тиззгха, судя по виду… Но ничего, сейчас мы запросим помощи, и вот тогда…

Меня выдернуло из обычной реальности, словно попавшую на крючок рыбешку из воды. Я вновь оказался на той же кровати, под тушей Матери Кладки, которая на этот раз выглядела поместью гиппопотама и осьминога, уловил смрад из ее пасти, ощутил прикосновение не только к коже, но и к внутренностям.

Это выглядело как ласка наоборот, меня трясло и колотило, сдавливало и распирало.

— Нравится тебе? Нравится? — повторяла тиззгха раз за разом. — Это только разогрев! Устраивает тебя?

В этот раз я выпихнул ее из своего сознания с еще большей легкостью, чем в предыдущий. Сосредоточился, отстранился от сладострастной боли, терзавшей тело, напомнил, что это все мне кажется, что я вовсе не здесь, что этого «здесь» вообще не существует нигде и никогда.

Мать Кладки испустила разочарованный вой и начала таять.

— Проваливай! — прохрипел я, и буквально обрушился в то же самое кресло, ну а оно заскрипело под моей тяжестью.

Самолет пошел вверх, натужно взвыв двигателями, потом его мотнуло вбок.

— Есть! Пошло дело! — радостно заорала Атхайно, и принялась лупить себя кулаками по коленям. — Врезали этим гадам! Все, отпустили! Еще бы! Ракета в двигатель — это не сахар!

Наверняка у нее в ухе был крохотный микрофон, через который она получала информацию.

— Это за мной, — сказал я, переводя дыхание. — Тиззгха хотят заполучить меня.

— Да, я слышала, что ты опасный парень, Егорандреев, — пробормотала трибун, прищурившись. — Тобой интересуется контрразвездка и чуть ли не семья самого Гегемона… но тиззгха? Ты сумел меня удивить… и что мы будем с этим делать?

— Дело такое, — я сглотнул засевший в горле комок. — Вам нужно от нас избавиться. Побыстрее.

* * *

— Не передумал? — спросила Атхайно, внимательно меня разглядывая.

— Нет, — ответил я.

Летательный аппарат, внутри которого мы находились, медленно снижался, пол под нашими ногами подрагивал. Работали все имеющиеся на борту средства маскировки, начиная от глушилок и заканчивая теплорассеивателями, так что с земли мы должны были выглядеть незаметным пятнышком в затянутом тучами, ночном небе.

«Побыстрее» в нашем случае затянулось на несколько часов, и за это время успело стемнеть.

Бойцы слегка очухались и пришли в себя, а я изучил карту, которую предоставили мне любезные хозяева. Поначалу возникло искушение высадиться где-то за пределами города, в диком пустом месте, но потом я разозлился сам на себя… сколько можно бегать и прятаться от всех подряд?

А еще я увидел, где расположился Равуда со своими вояками из Внешних секторов, и решение пришло само.

— Ну как знаешь, — пробормотала она. — Если что, то мы вряд ли сможем помочь еще.

Да, у них своя война — с Табгуном, у меня своя — с орденом Трех Сил.

— Знаю, и так