Отшельник - Б. Седов

Знахарь хмыкнул:

— Погоди, погоди. Сталин вроде грузин был…

— Сталин был осетин. А осетины — это арийцы. Как и русские. Осетин на самом деле зовут аланами. Это такие древние арийцы… В общем, Сталин Ленина отравил, Троцкого расстрелял…

Знахарь снова не удержался:

— А Маркса?

— Ну, ты че, мужик, мы к те, как к человеку, а ты к нам, как к сизарям чухнорылым! Маркс тогда за границей был, совершенно понятно!.. В общем, Сталин жидов прижал — и стал Россию восстанавливать…

Теперь Знахарь был абсолютно уверен, что на этих ребят можно положиться, но отказать себе в удовольствии не смог:

— Не понимаю я кое-чего. Сталин стоял во главе компартии…

— Он маскировался, понял? Ему все эти коммунячьи заморочки были по барабану, в натуре. Ну не мог он жидов в открытую уничтожить, потому что на него все бы сразу напали: и Америка, и Англия… Сталин в это сразу врубился, он, знаешь, какой умный был? Ну и боялся тоже, да. Потому что жиды уже весь Запад захватили. В Америке кто тогда президентом был, знаешь?

Знахарь знал:

— Рузвельт.

— Вот. Это жид. Типично жидовская фамилия. Это должность такая у них в синагоге — который, это… ритуальные жертвы… ну, в общем… мочит… Поэтому он поручил это дело Гитлеру… Гитлер был… ну… отмороженный, он ничего не боялся. Сталин специально ему всех жидов оставил, чтобы тот их ликвидировал. Но Гитлер шизанулся и решил славян тоже уничтожить… В общем, мы его победили…

— Платон, ты разбазарился… Дай я. Значит, так: евреи Сталина отравили… Такое было «дело врачей»… Их даже повинтили всех… Но Сталин умер — и они выкрутились, всех выпустили.

— Да не хомутали ващще там никого!

— Отвяжись, Тулип, слышь, задолбал. Хомутали. Потом, типа, отпустили. Я че, дебил? Я это в школе отвечал, на уроке… После Сталина был Хрущев, так?

У него жена была еврейка. Хрущев начал потихоньку разваливать страну — как большевики с самого начала и задумали. Вот щас они ее и развалили. И теперь они к нам специально завозят всех черных, всех вьетнамцев там, китайцев, кавказцев и все такое… СПИД там всякий, типа, наркоту… Чтобы русский народ вымер, а эти черные уже тут как тут, типа местные.

Экзамен на профпригодность продолжался:

— Значит, современные политики тоже Россию разваливают?

— А то? Козлы они все.

— Нет, а все-таки? — наседал гость, — ну, кто из них чего развалил?

— Не, мужик, ну, надо имена назвать…

— Точно…

— Ну вот, например, Зюганов.

— Он же коммунист! Коммунистов этих всех перерезать надо…

— Точно. Они с черными заодно, с неграми всякими. Они эти… как их… блин… ну, типа, транссексуалы…

— Интернационалисты…

Тусовка радостно оживилась. Кто-то громко захрюкал, а Адольфыч хлопнул высказавшегося по спине:

— О! Чума! Кузьма слово знает! Профессор!

Улыбаясь, Знахарь назвал очередного:

— А вот Гайдар?

— Жопа жирная!

— Морду отожрал — того и гляди треснет!

— Да он же еврей!

— Погодите, Гайдар-то почему еврей? — удивился Знахарь.

— А кто же?

— Он же внук писателя Гайдара, а тот был русский.

— Не знаю я такого писателя.

— А я знаю. Комиссаром был в Гражданскую войну. Крутой такой был. Беспредельщик красноперый. Русским людям на спинах звезды вырезал, язык вырывал, глаза выдавливал, под ногти иглы загонял… Типа, садист такой. Нам Крыса рассказывала…

— Кто рассказывал? — Знахарю и вправду стало интересно.

— Ну, химичка в школе.

— Ладно, с Гайдаром теперь действительно все ясно, — согласился Знахарь, — а Чубайс?

Дружное ржание:

— О, рыжий! Этот, как его, ваучер!

Экзаменатор заподозрил неладное:

— А что такое «ваучер»?

— Как че? Тампэкс, че ж еще!

— С крылышками!

— Сам ты с крылышками! Это бумажка такая была, с портретом Ельцина!

— Кончай грузить! Где ты видел хоть одну бумажку с портретом Ельцина! Скажи еще «Клинтона»!

— Доллар! — Бритые бурно веселились.

— Ладно, пошли дальше. Явлинский…

— А, это который соком поливался!

— Нет. Соком, в телестудии, обливались Жириновский и Немцов.

— Во, Жирик — это чума! Во у мужика крыша едет!

— У нас Тушпан его изображает один в один. Тушпан, покажи!

— «Всех, всех расстреляю! Однозначно!» — от гогота посыпались на пол те, кто все еще сидел на спинках кресел.

— Ну, а Баркашов?

— Баркашов — это чума. Он каратист. Его все боятся.

— В него стреляли… Крутой…

— Ага. В тюрягу сажали…

— Он ващще за русский народ…

— А вы бы вступили к нему в «Российское Национальное Единство»?

— Неа. Я что — больной? Строем ходить надо. Фигню всякую учить, как в школе…

— Ты че? Они там из оружия учатся стрелять…

— Да че ты гонишь? Из какого оружия? Дадут тебе тыщу листовок — и ходи раздавай. Пока не раздашь — не вернешься. Вот и все оружие…

— А я бы вступил… Если «шмайсер» дадут. Прикинь: стусовались эти коммуняки с жидами на митинг — ну, там анпилы всякие, терпилы… А я их, жидов, из «шмайсера», из «шмайсера»…

Вот тут Знахарь снова посерьезнел:

— «Шмайсер», говоришь? А что? Можно и дать, пожалуй… Кто у вас за главного? Ты? — Он кивнул на Адольфыча.

Тот гордо выпятил брюхо:

— Ага. Еще и вон… Платон. И Спайдер…

— Ну, пошлите тогда, покалякаем.

Часа через два, когда «фюреры» отправились рассказывать возбужденным скинам про жидовскую зону, где готовятся зомби для полного искоренения русского народа, Знахарь возвращался к причалу, посвистывая. Войско у него теперь было. Пушечное мясо.

Оставалось только научить его стрелять.

Глава пятая

ХОЧЕШЬ МИРА — ГОТОВЬСЯ К ВОЙНЕ

Вечер выдался тихим.

Знахарь, развалясь в кресле, потягивал «Грольш». Тимур ушел в сарайчик навестить следопытов. Наведывался он туда теперь часто, и порой Знахарю казалось, что Тимур сам увлекся премудростями православного вуду.

На диване лежал Семен и читал привезенную Знахарем по его заказу из томского «Букиниста» раритетную книгу «Оборона крепостей» 1928 года издания. Он почесывал подбородок, периодически хмыкал, а некоторые места зачитывал вслух:

— Или, вот еще, к примеру: «Газы, пущенные немцами 6 августа, имели темно-зеленую окраску — это был хлор с примесью брома. Газовая волна, имевшая при выпуске около 3 км по фронту, стала быстро распространяться в стороны и, пройдя 10 км, имела уже около 8 км ширины; высота газовой волны над плацдармом была около 10–15 м. Все живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено насмерть, большие потери несла во время стрельбы крепостная артиллерия; не участвующие в бою люди спаслись в казармах, убежищах, жилых домах, плотно заперев двери и окна, обильно обливая их водой. В 12 км от места выпуска газа, в деревнях Овечки, Жодзи, Малая Крамковка, было тяжело отравлено 18 человек; известны случаи отравления животных — лошадей и коров. На станции Моньки, находящейся в 18 км от места выпуска газов, случаев отравления не наблюдалось»…

— Что это, Бэримор? — недоуменно пошевелил бровями Знахарь.

— Овсянка, сээээр, — Барков, не вставая с дивана, изобразил, будто лакейски изогнулся, протягивая книгу Знахарю на вытянутых руках. — Штурм крепости Осовец в Первую мировую. Отражение газового штурма 6 августа 1915 года является блестящей страницей в истории русской армии…

— А нам с того что?

— А то, — Семен назидательно поднял палец, — что интеллигентным людям не грех прислушиваться к урокам истории. Крепость Осовец, я тебе скажу, не чета была задрипанной зоне в тайге. И та выстояла после газовой атаки совершенно случайно. Немцы просто не решились на еще один рывок, хотя соверши они его — вошли бы в крепость, словно по Невскому проспекту. Нам на зону напустить бы такого же туману!..

— Мечтать не вредно, хотя…

— Вот-вот. Надо бы выяснить, а нет ли в округе складов с химическим оружием. Или бактериологическим… Нам бы сейчас ту чуму, которую мы сами пожгли.

— Ну уж нет. Тебе волю дай — эпидемию на всю страну напустишь. Нам бы сонный газ подошел. что-нибудь на основе фентанила. Или фенциклидин какой. Но сомнительно, чтобы у военных такое было. Им ведь противника умертвлять нужно, а не усыплять…

— «Борис, ты не прав», — голосом Лигачева объявил Семен. — У военных-то как раз теперь такое и есть. Конвенцией об уничтожении химического оружия не запрещается использование веществ, временно выводящих из строя людские резервы противника — инкапаситантов. Нам бы генератор аэрозольный с радиусом действия в полсотни квадратных километров: ставишь с наветренной стороны у зоны — и жди, пока все спать полягут…

Знахарь наморщил лоб:

— Ладно. Военных я беру на себя. Возьму все, что согласятся продать.