Муж-озеро (СИ) - Андрианова Ирина Александровна "iandri"

- Где ты тут сушины найдешь? Тут столько народу по берегам стоит, что все давно выбрано, - отозвался Петя. – Вон, Танюха говорит, что уже и живые деревья рубят, уроды.

- Нет-нет-нет, у меня есть, есть! – встрепенулась Танюша, замахав руками. – Я припрятала… Точнее, приметила. Никто об этой сушине не знает, потому что она там, среди сухого ельника, а туда людям лазать лень… Это метров сто в лес. Я покажу, покажу!

- Так, ты иди мужикам показывай, а мы тут пока из чего есть сообразим, - сказала Оля, разбирая остатки костра – несколько обугленных палок.

В стороне, прикрытая полиэтиленом, лежала растопка - скромная кучка тончайших еловых веточек.

- Давай, показывай свой неприкосновенный запас.

Мишаня отстегнул от рюкзака черно-оранжевый дорогой топор Фискарс, а Петя расчехлил пилу-ножовку. Танюша, все время оглядываясь и в чем-то оправдываясь, засеменила впереди, а «мужики» степенно зашагали следом. Вскоре они скрылись за деревьями, и стали слышны только их голоса. Тем временем Оля быстро, уверенными движениями запалила пучок веточек и накрыла «домиком» из старых поленьев. Огонь сначала шумно взвился вверх; потом, поняв, что изобильный корм закончился, он было обиделся и сник, но вскоре смирился и начал добросовестно облизывать почерневшее дерево.

- Блин, как она тут живет! - тихонько сказала Ксеня, оглядываясь на еловую чащу, куда скрылись дровосеки. – На бомжатню похоже.

- Это называется дауншифтинг, - усмехнулась Оля. – Но вообще, конечно, да. Есть такое ощущение.

- А давно она это? Типа ушла в лес служить озеру?

- Года три уже. – Подойдя к берегу, Оля зачерпнула котлом хрустально-прозрачной воды и вернулась к костру. – Вроде как это после того у нее началось, как тот молдаван ее бросил. Помнишь?

Она нашла крючок и подвесила котел на стальной тросик, натянутый над костром. Котел немного покачался и покорно замер.

- Ага, помню. Ион. Как же его фамилия была? Вот забыла. Ну, какая-то ихняя, молдавская. Вот странно – я даже вспомнить не могу толком, как он выглядел. Помню, что симпатичный.

- Он ведь к ней жить переехал из своего… не помню, он тут в каком-то мухосранске работал. Но, видно, другая дура подвернулась, помоложе. Вот и свалил.

- Вроде они все-таки целый год прожили.

По-видимому, девушки уже не раз обсуждали эту историю, но не прочь были посмаковать еще, и потому каждая делала вид, что не знает всех подробностей.

- Ну он же молодой был. Не помню, на сколько лет ее моложе. На много. Такие браки долго не держатся.

- Ага. Но вообще-то, помню, он был прикольный. И добрый такой, всем помогал.

- Ну, в походе – одно дело, а вместе жить – совсем другое. – Оля помолчала, глядя на огонь. – Короче, Танька уверена, что этот ее Ион… типа умер, - сказала она, понизив голос.

- Ничего себе… Да тут все серьезно! – притворно изумилась Ксеня, хотя уже слышала эту версию.

- Так что ты о нем не говори, как о живом. Типа, ты в это веришь.

- Ну да, ну да. Это у нее такой способ отрицать реальность, - сказала Ксеня тоном заговорщика-психоаналитика.

- А так, вобщем-то, она в целом ничего. Собирает тут мусор, отдыхающих агитирует. В основном, конечно, ее на три буквы посылают. Но с некоторыми даже подружилась. Чаем ее угощают, еду дают.

- Вот блин! – Ксеня сделала сочувственную гримасу. – А ведь когда-то была нормальная девчонка.

- Да и тогда была, знаешь, не то чтобы совсем нормальная… Короче, ладно, я тебе ничего не говорила. – Оля словно бы раскаивалась в своей откровенности, хотя ничего нового она не сообщила. – Вобщем, если не поднимать в разговоре некоторых тем, то она вполне адекватный человек. И пользу приносит.

Ксеня понимающе усмехнулась. Оля прислушалась: голоса из леса стали слышней. Добытчики дров возвращались, весело перешучиваясь.

- Но самый важный ее пунктик – это что озеро это, Белое, на самом деле появилось только три года назад, - торопливо зашептала она. – Якобы до этого его не было, была только суша, представляешь?

Ксеня вытаращила глаза, на сей раз непритворно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Чего-чего?! Это... озеро... появилось три года назад? Она что, совсем того?.. – Ей тоже пришлось понизить голос, потому что за деревьями замелькали фигуры пильщиков.

- В том-то и дело. Как раз тогда, когда молдаван свалил.

- Ага, понимаю, понимаю.

- Тише, услышит. Да, и самое главное – оно типа не Белое. Танька назвала его Дубоссарским.

- А причем тут…

- Город такой в Молдавии. Дубоссары. Точнее, вроде даже не в самой Молдавии, а в этом Приднестровье, которое отделилось… Ну да похрен. Небось, этот Ион оттуда был.

- А-а!..

- Ого, нехилый урожай тащите! – воскликнула Оля уже совсем другим голосом, поднявшись навстречу Мишане и Пете, которые несли на плечах здоровенное бревно.

Следом мелкими шажками поспешала Танюша, волоча за собой охапку сухих еловых веток. Их только что отрубили от спиленного дерева.

- У нее там целый клондайк сушин припрятан... И стоят так, что ни откуда не видно. Во хитрая! – отдуваясь, приговаривал Мишаня.

Остановившись неподалеку от костра, они слаженно сбросили бревно на землю. Глухо ударившись, оно слегка прокатилось и встало. Танюша подтащила свои ветки.

- Сейчас еще вторую половину принесем. Ну, Танюха, запасем тебе дров на месяц!

- Спасибо, ребят! Да какое там на месяц. Это мне на весь сезон хватит! Я ж экономная. Вечером костер жгу, только если очень холодно. А так – только еду сготовить. – Танюша раскраснелась от непривычно обильного общения и от радости, что о ней заботились. Она страшно боялась сказать что-нибудь невпопад, чтобы не разрушить идиллию, но и молчать стеснялась – надо было развлекать добрых гостей. Поэтому ее речь походила на старушечий речитатив, вращающийся вокруг хозяйственно-бытовых забот. – А может, вам кашу сварить? Небось голодные? Я сейчас, у меня гречка…

- Стоп-стоп, погоди. – Оля движением руки остановила ее порыв. – Мы что, жрать приехали? – Она оглянулась на товарищей, ища поддержки.

- Никак нет! – бодро отчеканил Мишаня, но тут же застенчиво добавил: - Разве что только немножко…

- Напоминаю: мы приехали помочь Танюхе убрать мусор. Пьем чай, жуем бутеры – и вперед. – Ксеня решила поддержать Олю. После давешнего разговора она прониклась сочувствием к Танюше. – А как все сделаем, так и пообедаем.

- Ох!.. - деланно вздохнул Мишаня.

- Погодите, а здесь что, никого не останется? Вы не боитесь, что вещи сопрут? – забеспокоился Петя.

- У меня раньше ничего не крали, - развела руками Танюша.

- У тебя и красть нечего. Нет, конечно, это личное дело каждого, но если никто не останется сторожить, я свой рюкзак с собой возьму…

- Чай готов! Кружки на базу! – перебила Оля.

- С собой? А у меня рюкзак тяжелый, - засомневался Мишаня. – Может, и вправду кого-нибудь оставим?

- Теоретически я могу, - небрежно отозвался Петя.

- Ну, Петюня, ты и мастер отлынивать. Ладно, так уж и быть, оставайся. Но чтоб через три часа обед был готов!

Петя развел руками, показывая, что никакого отношения не имеет к возводимым на него поклепам, однако спорить не стал.

Через полчаса все четверо, кроме Пети, уже прочесывали с мешками берег. Ксеня шла слева от тропинки, Танюша – еще левее, вдоль самого берега. Оля высматривала мусор справа. Мишаня уныло плелся по тропинке и подбирал то, что женщины выбрасывали ему из кустов. Как и положено неофиту, которого вовлекли невольно, он гневно обличал мусорогенных негодяев, из-за которых ему приходилось пыхтеть:

- Нет, я все-таки не понимаю. Ну что, блин, не вывезти свои бутылки? Я вот, например, тоже не против пивка на природе. Но я же никогда…

- Мишаня, давай живей. Отстаешь.

- Уфф…

Они вышли на пустую, но сильно замусоренную стоянку. Ксеня сразу направилась к кострищу: там виднелись недогоревшие пластиковые бутылки, алюминиевые банки и еще что-то. Танюша с Олей, не разгибая спин, двинулись вокруг костра по разворачивающейся спирали. По пути они подхватывали и запихивали в мешки останки чьей-то вечеринки, хаотически раскиданные вокруг. Оле все это уже порядком надоело, но она твердо решила выполнить свой долг перед Танюшей до конца. Мишаня, который был не столь щепетилен, присел на бревно отдохнуть. Вдруг на дальнем конце тропы, уводящем с поляны в лес, показалась светловолосая девушка. В руках у нее был черный мусорный мешок.