Моя рыжая проблема - Софья Ролдугина

Она замолчала.

Прогрохотал гром, что-то зашелестело. Дождь?

– А свободные?

Лиора промолчала. Маронг поерзал, глядя то на нее, то на меня, а затем откликнулся очень тихо:

– В Лагоне знаниями делятся все со всеми. Нет, тайные силы есть у каждого, но от лучших учеников у мастера секретов нет. Были семьи, которые не желали делиться своими тайнами. И соблюдать законы – тоже. «Свободные» – значит «свободны использовать магию так, как пожелают». Нас… – Он запнулся. – Их очень много. Если бы мы… они не убивали друг друга, то было бы еще больше.

– Обучение в Лагоне имеет свою цену, – вновь подала голос Лиора, когда умолк Маронг. – Об этом мало кто знает, кроме мастеров и подмастерьев, конечно… Те, кто находится здесь больше пяти лет, теряют интерес к власти. Абсолютно. Я сама толком не знаю, как это получается. Может, мастера из внимающих и поющих делают что-то такое. Может, мастер Оро-Ич создал огромную иллюзию, которая пожирает жажду власти, как червь сомнения выжирает любовь и уверенность. Зато вот здесь, – она прикоснулась к своему животу, по нижнему краю ребер, – появляется что-то, что гонит тебя к новым знаниям. В мир. Все подмастерья рано или поздно уходят в странствие. Отец говорил, что Лагон просто обнажает истинную сущность мага, и это именно знания, а не власть. Не знаю. Может, однажды люди забудут катастрофу, и маги смогут жить на богатом и спокойном побережье. Или свободные раньше уничтожат нас, а затем и людей, расплодятся везде и устроят новую войну.

Сказать, что я была удивлена… Слишком слабо. Нет, мне и раньше приходило в голову, что мир вокруг изрядно напоминает этакий магический постапокалипсис, минное поле, где вместо взрывчатки – сюрреалистические ловушки и химеры. Но реальность превзошла все догадки.

В моем мире живет примерно четырнадцать миллиардов человек. А здесь сколько, интересно? Хотя бы пятьдесят миллионов наберется? Или нет, учитывая, что из трех известных материков один затоплен, другой отравлен, а значительную часть третьего занимают горы? Тридцать миллионов?

Десять?

Может статься, что у нас в столице население больше, чем здесь на всей планете.

И к тому же выясняется, что свободные постоянно ведут войну с целым миром и друг с другом. Вероятность, что кто-то из моих призывателей останется в живых к тому времени, когда я обзаведусь достаточной силой, теперь кажется вообще призрачной.

Мастер Оро-Ич наверняка знал об этом. Но выглядел вполне серьезным, когда рассказывал о шансе вернуться домой… Не похоже, что он просто дурил мне голову ложными надеждами. Так где здесь подвох?

И если уж на то пошло, то какого шраха он подсунул меня Аринге?

– Что молчите? Перепугались? – Тейт появился внезапно, мокрый, грязный, но зато с охапкой дров и с увесистым свертком. – Чья лампа горит? Погасите, пока молнией не шарахнуло.

– Мы же под землей, – вяло откликнулся Маронг, но все же послушался.

Шарик погас, и стало темно.

– Ну, многие так думают. А молнии бьют. Их любая магия притягивает, даже под землей. Если только на шесть ростов не зарыться, – жизнерадостно объявил Тейт. Потом загремел чем-то, зашуршал сумкой. Звякнули склянки, и на дровах вспыхнуло пламя. Деревяшки были щедро присыпаны желтым порошком. – Почему, думаешь, столько наших от грозы погибает? Со склона не успевают уйти? – Он презрительно фыркнул. – Хорошая новость, кстати. Дождь не кислый, можно пить. Я раздобыл кое-каких фруктов, а еще листья шерги, ну на лепешки, и такого же водного зверя, какого мы в пещерах ели, – перечислял он, выкладывая из травяного свертка добычу. – Раз Трикси плохо не стало, значит, его точно можно есть. Нарежем тонкими полосками и поджарим. А воду можно кипятить вот в этом. – И он водрузил сверху горки припасов небольшую, с два кулака, скорлупку. – Совсем закаменела, повезло. Видимо, прошлогодняя.

– О, тут и кора шерги есть! – оживилась Лиора, разбирая припасы. Глаза у нее заблестели. Так соскучилась по бодрящему питью, что ли? – Тейт, ты чудо!

Маронг странно дернулся, а затем потихоньку оттеснил рыжего и сам стал заниматься готовкой. Поразительно, как много может сделать опытный человек всего лишь одним коротким ножом! И фрукты почистить от мелких косточек, и распотрошить зверька, нарезая мясо тонкими полосками, и даже настрогать мясистые листья шерги, чтоб нашлепать из них лепешки. Запекали их тут же, на небольшом плоском камешке. А мясо – на прутиках, очень быстро. Буквально на полминуты сунул в самый жар, и можно уже вынимать.

Без пряностей, едва сдобренное солоноватым соком, под слишком крепкую шергу в скорлупке, передаваемой по кругу… каким же вкусным все это мне показалось!

Когда гроза миновала, уже почти стемнело. Тейт отвел нас к небольшому озерцу, где можно было искупаться, и предложил заночевать в подземном убежище – до Лагона оставалось не так много, но идти по горам лучше было при свете.

– К тому же гроза стирает любые следы, так что на некоторое время мы почти в полной безопасности, – весело сообщил он. – Даже если бы Аринга вдруг осталась жива, то сейчас бы она потеряла нас.

Я про себя уточнила: «Если она до грозы не видела, как мы подлетаем к этой долине».

Но озвучивать свои крайне ценные мысли не стала. Рыжий явно сам все понимает, и если считает, что по ночам передвигаться опаснее, чем оставаться на месте с риском попасться гипотетическим преследователям – значит, так оно и есть.

Спать легли без промедления. Долгий переход и гроза всех вымотали. Я вообще думала: после всего, что случилось, буду в безопасном месте отсыпаться сутки, не меньше. Остальные придерживались того же мнения – может, кроме Тейта, неутомимого, как тот парень из рекламного ролика фитнес-клуба, который круглые сутки тягает гантели и улыбается…

Сон не шел, против ожиданий.

Мысли блуждали хаотически: от рассказа Лиоры через дурацкую рекламу к тому, чем пахнут волосы рыжего после купания в озере. Мне упорно мерещился шоколад, и это потихоньку сводило с ума. Наверное, поэтому я не сразу заметила очевидное – блондинка и Маронг легли на максимально возможном расстоянии. Она у меня под боком, он за Тейтом, у стенки. Это засело в голове, как заноза. Пытаясь уснуть, я ворочалась с боку на бок так, что наконец разбудила рыжего.

– Ну что такое? – вздохнул он, сгребая меня в охапку. – Замерзла, что ли?

Я настороженно замерла, прислушиваясь. Остальные крепко спали. У блондинки даже щиты во сне съехали.

– Нет, не замерзла. Думаю, – наконец призналась я.

– О чем же? – с любопытством приподнялся он на локте.

В душе недолго боролись любопытство и страх показаться идиоткой, который и проиграл с разгромным счетом.

– О Лиоре с Маронгом. В подземельях они были не разлей вода, все время вместе, просто сладкая парочка. А как оказались в долине – держатся поодаль.

– Я не все слова понял, но суть уловил, – признался рыжий шепотом. – Тут дело простое. Считается так: все, что случилось в дороге, – не по-настоящему. Бывает, что угодишь с кем-то в ловушку, думаешь, теперь друзья навсегда, лгать друг другу не можете и так далее. А дома как-то спадает все. И даже стыдно за себя становится. Поэтому и говорят, что странствие не в счет. Когда возвращаешься, приходится заново завоевывать доверие, – заключил он тихо.

Мне стало не по себе.

– А мы? Ты говорил, чтобы я всегда тебе доверяла.

Рыжий усмехнулся. Я не увидела и не услышала это – кожей ощутила.

– Мы – другое дело, Трикси. В странствии, в Лагоне, где угодно я повторю: верь мне, – обжег его шепот мою шею. – Верь мне. Я никогда не предам. Я смогу защитить. Больше ничего не могу обещать… пока. Спи, Трикси. Завтра последний рывок.

Он повернул меня так, что я теперь фактически лежала на нем, обнял покрепче и почти сразу отключился. От тепла вскоре накатила дремота. Но две мысли по-прежнему крутились на периферии сознания. Странствие не в счет. То, что случилось в дороге, не по-настоящему.

«Глупость какая», – думала я наутро, завтракая остывшим мясом и подсохшими лепешками. Это что, получается, схватка с Арингой не в счет? Или то, как Лиора из последних сил прикрыла нас, когда пещера обвалилась? Или то, как Маронг всецело доверился мне и побежал навстречу мастеру, не зная наверняка, что я ее обезвредила?

И гроза не считается?

И рассказ Лиоры о катастрофе? Выкинуть из головы – и все?

Последняя часть пути оказалась самой легкой. Поэтому я мало наблюдала за окрестностями, полностью сосредоточившись на спутниках. И чем ближе становился Лагон, тем сильнее разило от Маронга тоской и сожалением об упущенных шансах. А защита Лиоры становилась все глуше и плотнее, пока не сравнялась с моей. Когда показался знакомый склон, за которым скрывался спуск в долину, напряжение достигло предела.

– Идите сначала вы, – сказала Лиора, остановившись вдруг. Щиты у нее держались безупречно, но между бровей залегла морщинка, а кулаки сжались до посеревших костяшек. – Я… потом, – добавила она и попятилась.