Королева Лис - Морган Даяна

Бо́льшая часть свободного пространства стола была заставлена колбами разных форм и размеров, наполненными цветными жидкостями, кусочками металлов, древесины и иных материалов, а также стеклянными пробирками в специальных, похожих на соты, подставках. На одном углу, выстроившись в пирамидку, лежали книги с многочисленными закладками и вкладышами, на противоположном – толстая свеча, утопающая в восковых слезах, в чугунном узорчатом подсвечнике с закругленной ручкой. Над столом, бросая на его поверхность мягкий свет, висел прозрачный сосуд с летающими механическими лампири́дами, похожими на живых светлячков. Остовы, обклеенные заметками с алхимическими формулами, поддерживали крышу. Книжные полки, искусно вырезанные в толстых стенах, хранили не только фолианты, но и дневники, в которых содержалась работа всей жизни мужчины. Между ними – огромное круглое окно с широким подоконником, на котором стояла на треноге старая зрительная труба. Под окном устроился большой сундук оливкового цвета.

Лиар приблизилась к мужчине и, заглянув в его записи, осмелилась спросить:

– Над чем работаешь, пап?

Он резко обернулся, и девочка чуть не расплескала воду.

– Ой, Лиар, ты что здесь делаешь? – изумился он, коснувшись кончиками пальцев золотой подвески в виде солнца.

– Вот, принесла тебе попить, – улыбнулась Лиар.

От ушей отца вниз побежали два крохотных черно-голубых насекомых, семеня маленькими лапками. Проскользив по груди, они прицепились к подвеске и застыли.

– Спасибо, моя хорошая, это то, что нужно. – Вермон сделал глоток и поставил стакан на стол.

– Пап, ну кто использует сразу двух «жуков»! – мягко упрекнула дочь со знанием дела. – Вот поэтому-то ты никогда ничего не слышишь.

– Правила существуют, чтобы их нарушать, – улыбнулся Вермон. – Чего мне бояться в собственном доме? Мне так удобнее, дорогая. Благодаря двум кине́ллам я одним ухом слушаю свои архивные дискуссии с лучшими алхимиками, другим – песни твоей мамы.

Лиар непроизвольно сжала подол платья и отошла к зрительной трубе. Она понимала, что в такой пасмурный вечер не сможет ничего разглядеть, но ей нужно было хотя бы прикоснуться к предмету, дорогому матери. В единственном обрывочном воспоминании Лиар красавица-мама рассматривала с его помощью космические просторы. Отец рассказывал, что она любила искать безымянные звезды и играючи давать им названия, поэтому бережно хранил вещь жены.

– Я тоже по ней скучаю, – негромко проронил Вермон, наблюдая за действиями дочери. – Элиа́на часто повторяла: «Даже когда меня нет рядом, с любовью смотри на звезды…»

– «И, возможно, увидишь меня». Да, пап, я помню, ты не раз это говорил, – Лиар тяжело вздохнула и присела на сундук, уложив на коленях тряпичную сумочку.

– Ты хотела о чем-то поговорить? – мужчина сменил тему, пока они оба не впали в уныние.

– Не совсем. Я думала, ты как обычно в лаборатории в подвале.

– Ну, химикатам иногда тоже надо от меня отдыхать, – усмехнулся мужчина.

– Я искала свою книжку, то есть… мамину. Со вчерашнего вечера не могу найти, ты ее не видел?

– Она была на столе, оказалась завалена моими рукописями. Убрал ее вон туда. – Вермон указал на полки справа от Лиар.

Она мгновенно подскочила и достала потрепанную карманную книжку. В тысячный раз перечитав название на обложке ручной работы «Как воспитать особенного алхимика», в порыве чувств прижала ее к груди, словно родного человека. Лиар понимала, что их мать очень хотела сделать из Лунаса выдающегося и успешного алхимика, ведь именно он был наследником дома Семперов. Однако иногда девочка мечтала, что и сама может почерпнуть из этой книги нечто ценное и, возможно, однажды передать знания своим детям. Пособие чудесным образом помогало Лиар структурировать мысли, когда надо было принимать сложные и ответственные решения. Как правило, такие маленькие произведения она прочитывала всего за несколько часов, но с этим дело обстояло иначе: каждый раз, добираясь до раздела «Влияние матери на становление алхимика», девочка останавливалась на одной и той же странице и начинала сначала. Элиана так и не успела дочитать эту книгу до конца, оставив закладку на середине, и теперь мучительный психологический капкан стискивал Лиар до физической боли, заставляя ее постоянно отступать и возвращаться к первой главе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Лиар подошла к отцу и крепко обняла его за шею. Мужчина не поскупился на ответные объятия, усадил ее на колени и поцеловал в макушку.

– Продолжаешь исследование могильного вируса? – поинтересовалась девочка, разобрав, наконец, почерк отца.

– Да, все еще пытаюсь создать лекарство, – с грустью подтвердил мужчина. – Как и прошлые двадцать лет.

– Ты обязательно добьешься успеха! Я уверена, ведь ты самый умный на свете алхимик! – искренне и воодушевляюще сказала Лиар. – Только смотри, вот в этой формуле надо исправить символ: должна быть медь, а не ртуть. Я помню по твоим прежним записям.

Свободной рукой Вермон поправил сползшие на кончик носа очки.

– Надо же, какой я стал невнимательный. Ты права. Не зря арона Опирум приняла тебя в Шамадор на три года раньше других! Ты у меня настоящий маленький гений.

Лиар едва заметно покраснела и тихо пробормотала:

– Если бы…

– Что такое, моя хорошая?

– Ты же знаешь, что у нас в школе новенькие? Они из параллельного мира, с Теллеи.

– В такое с трудом верится, но да…

– Я использовала на них свой дар! – в голосе Лиар прозвучали скромные нотки гордости, а над ладонью она показала изумрудную голограмму. – Смотри, это называется «ноутбук»…

– Странная вещица, громоздкая, – пожал плечами Вермон. – И в чем проблема, дорогая? Что заставило мою умницу сомневаться в себе?

Из-за его пронзительного, но доброжелательного взгляда поверх очков девочка почувствовала себя так, словно к ней применили ее же дар.

– Арона Опирум попросила меня помочь теллейцам связаться с домом. Я не могла отказать. Самой ужасно интересно, но я совершенно не представляю, как осуществить подобный контакт. Это невозможно из-за разделения наших миров!

– Лиар, если кто и найдет способ, так это ты.

– Но я уже перерыла всю сеть Ареты и перепробовала все, что нашла.

– Дорогая, там есть далеко не все. Раньше использовали рукописи и книги.

– Конечно, я это понимаю, но уже не знаю, где искать! Лучшие библиотеки мира зарунированы и хранятся в сети Ареты, а алхимики все время скрытничают и не делятся знаниями. Разве что ехать в Академию Алхимиков, но кто меня туда пустит? Я же не мальчик, – с казала Лиар с обидой: женщины попросту не имели права заниматься алхимией – только продолжать род.

– Не забывай, ты родилась в одной из древнейших алхимических династий, и в нашей скромной библиотеке на нескольких сотнях книг не стоят руны сети Ареты. Загляни, например, в сундук, на котором ты только что сидела. Там есть даже тексты времен открытия планет, когда маги осваивали первые порталы, а алхимики еще не подозревали, насколько сильно смогут развить свой энергетический потенциал.

С каждым словом отца надежда Лиар крепла.

– Ты лучше всех! – она чмокнула его в щеку, отчего он расплылся в улыбке, и, подскочив к сундуку, присела на корточки. Однако, аккуратно сняв с него покрывало, она обнаружила тяжелый немагический замок.

– Кажется, эти знания мне так просто не дадутся.

– Совсем забыл про этот замок. Должно быть, ключ у меня в лаборатории или где-то здесь. – Вермон принялся один за другим обыскивать ящики стола.

Видя безуспешные попытки отца, Лиар тихо его успокоила:

– Не переживай, пап, найдешь, когда у тебя будет свободная минутка. Я все равно хотела сегодня попытаться починить кое-какую вещь и лечь спать пораньше. Совершенно не выспалась в прошлую ночь.

Мужчина удостоил дочь пронзительным хмурым взглядом поверх очков.

– И почему же ты не выспалась? Неужели опять кошмар?

Лиар снова уселась на сундук.

– Да, тот же, где человек вместе с дворцом исчезает в кромешной тьме, и меня следом затягивает в космическую бездну.