PS: Проиграй мне - Кира Сорока

сейчас что мне впариваешь? Что она дочь Эдуарда Юсупова?

Отец смотрит на меня так, как будто впервые видит. Потом переводит взгляд на Вику.

– Ты даже не знаешь, кого обрюхатил? – поражается он. Вновь усмехается. – Ну ты даёшь, Руслан!..

– Это не дочь Юсупова! – вновь начинаю заводиться. – Это Вика! Вика Беркутова!

– Беркутовой была её мать, – говорит отец. – А вот она, – кивает на синеволосую, – точно Юсупова. Хотя мы с Эдиком давненько не виделись… Может, я чего-то и не знаю.

– Да твой Эдик недавно меня из своего офиса выставил! – гневно цежу сквозь зубы. – Что ты вообще можешь о нём знать? Дочку его наверняка в глаза не видел!

Но тут меня вдруг накрывает осознанием суровой реальности, которую теперь я вижу совершенно отчётливо.

Юсупов тогда, в лифте, приказал кому-то вернуть его дочь домой. А потом за Викой действительно пришли. Тот, кого она назвала коллектором. А в ресторане, когда мы ели борщ, я ведь сразу подметил, что она держалась так, словно не раз бывала в подобном месте. Да и вообще… Если бы не её неформальный прикид…

Чёрт!!

Она что, и правда, Юсупова?!

Мать вашу!! Юсупова?!

– Мы с Эдиком немного повздорили полгода назад, – продолжает отец с улыбкой. – Так, ничего особенного, просто рабочие моменты. Я думал, он уже отошёл… – протягивает задумчиво. – Надо мне с ним связаться, пожалуй. Теперь и повод имеется, кстати.

Он вновь бросает взгляд на ожидающую меня Вику. Та теперь тоже смотрит в нашу сторону. Мы встречаемся с ней глазами.

Что творится в голове этой девчонки?

Неужели она действительно думала, что я никогда не узнаю правду?

Прямо вот никогда-никогда?

Отец открывает дверь своей машины, я поспешно хватаю его за локоть.

– Не говори пока ничего её отцу! – с пылом прошу его.

– А волшебное слово? – усмехается папа.

– Пожалуйста! – тут же выпаливаю я. – Пожалуйста, ничего не говори Юсупову! Мы как-нибудь сами…

Отец пожимает плечами и садится.

– О чём расскажете, Руслан? О фальшивой беременности? Чтоб ты знал: Эдик небольшой любитель шуток.

Я прислоняюсь к открытой двери его тачки.

– Как догадался?

Он вновь смотрит на Вику.

– Будем называть это жизненным опытом, – всё с той же странной усмешкой на губах отвечает отец.

– Ясно, – скривившись, делаю шаг назад. – Тогда и Юсупову говорить нечего, верно?

А потом меня вдруг простреливает гениальной мыслью.

Почему это нечего? Я ведь могу приударить за Викой! Раз уж она мажорка и из моего круга, значит, и в невесты сгодится. И её отец вполне может пересмотреть своё отношение ко мне.

– Закрой дверь, Руслан, – тон отца становится нетерпеливым, и он смотрит на часы. – Мне действительно нужно ехать.

Ну да, всё время не до нас с Демьяном.

– Тебе стоит помириться со своим другом, па, – говорю с натянутой улыбкой. – Он ведь может стать моим будущим тестем.

– Даже так? – на этот раз искренне изумляется отец. – Ладно, позвоню ему, – вдруг отвечает вполне благосклонно. – Но если ты делаешь это только ради личной выгоды, чтобы Эдик инвестировал что-то в твой проект, то хорошенько подумай обо всём ещё раз, сын.

– А о чём тут думать-то? – развожу руками, показательно скорчив несчастную мину на лице. – Ты же мне денег не даёшь! Тебе же для меня жалко!

Он на это не ведётся, конечно…

Внимательно смотрю на отца. В его взгляде нет ни грамма одобрения или хотя бы благосклонности. Он всё ещё не готов инвестировать в меня, чёрт возьми!

– Хочешь жениться – женись, – после некоторого раздумья бросает папа. – Но это будет твоим решением, Руслан. С жильём помогу, так и быть. Но не более того.

Я захлопываю дверь.

Ну и чёрт с ним!

Салютую на прощание отцу и его помощнику.

Когда тачка уезжает, мне требуется несколько минут, чтобы собраться с мыслями и подойти к Вике. Отец прекрасно понимает, что я не женюсь в ближайшие несколько лет. В отличие от своего брата, я не схожу с ума по какой-то конкретной девушке и пока нахожусь на стадии выбора. Но ведь идея с Викой Юсуповой просто гениальна!

Я могу стать для её отца прекрасным зятем… Ну или тем человеком, который вернёт Вику домой. Он должен будет это оценить!

Решительно развернувшись, тороплюсь к своей синеволосой обманщице. Меня не особо интересует то, почему она лжёт всем вокруг о своей фамилии. Почему живет с бабушкой. Мне плевать. Но обманывать меня всё же не стоило!

Когда наконец подхожу к ней, она поднимает на меня нечитаемый взгляд.

– Ну что? Получил свои деньги? – говорит с преувеличенной брезгливостью..

– Пока нет. Но очень скоро получу.

– Ты так уверен? – вскидывает изящную бровь. – Что он сказал? Он поверил в то, что я беременна от тебя?

– Поверил, – вру я. – И мы можем пожить у нас. Хочешь?

Ну наконец-то в Вике просыпаются вполне ожидаемые эмоции. Правда она смотрит на меня так, словно я брежу.

– Пожить в доме мэра? Ты серьёзно?! – возмущённо фыркает она. – Прикажешь мне и там носить подушку на животе? И обманывать всех членов вашей семьи?

– А почему бы и нет? – пожимаю плечами, а потом сразу с энтузиазмом обнимаю Вику. – Представляешь, как мы потреплем моему отцу нервы, а? Он пару дней продержится, а потом сдастся и всё-таки даст мне деньги, чтобы это шоу прекратилось.

– Нет, Руслан! Нет! – вырывается из моих объятий. – Я ни за что не пойду жить к тебе!

– Да ладно тебе упираться! – посмеиваясь, вновь обнимаю её за плечи и вывожу с территории роддома. – Это же весело будет. К тому же ты очень поможешь мне, если согласишься.

На этот раз я решаю не напирать на неё, не обзывать нищенкой, не напоминать про испорченную тачку… На этот раз я решаю действовать мягко и осторожно, используя всё своё обаяние.

Притормозив, разворачиваю Вику лицом к себе. Обнимаю за талию. С усмешкой смотрю вниз, на «живот» между нами.

– Это так необычно… Я прямо чувствую себя молодым папочкой!

– Очень смешно! – язвительно бросает Вика и пытается меня оттолкнуть, поставив руки на мою грудь. – Хватит, Руслан! То, что ты предлагаешь, похоже на бред сумасшедшего. Нас что, по-твоему, разместят в одной комнате и объявят мужем и женой? Ты в своём уме?!

– Да никто нас пока никем объявлять не будет. А вот в одной комнате, и правда, поживём. В моей. Или тебе так нравится спать на сиденье машины в ремонтном боксе?

Она задумывается. А ещё её взгляд – скорее всего, неосознанно – сползает с моих глаз на рот.

Ей что, нравятся мои губы?

Может быть, я