Фронтовик (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

- Говорите, старшина.

- А у вас дочки есть. Пятеро?

- Пятеро, - медленно повторил за мной генерал, внимательно меня рассматривая. Тут два костра в глубине леса горели в овраге, что-то видеть можно. - Откуда знаете, старшина?

- Встречались. Сказали, что дочери генерала, думал армеец, оказалось наш, из ВВС.

- Где вы их видели?

- В районе Гродно, там колонну машин расстреляли, с семьями комсостава, мало кто выжил, а им повезло, вышли на меня, я купался в речке у аэродрома. У меня как раз самолёт транспортный был, в Москву их доставил. С дочкой вашей старшей, Ольгой, в переписке. Вот, недавно первое письмо пришло. Я уже два отправил.

Тот почти выхватил письмо из рук и стал его читать, подойдя ближе к костру. Я встал в стороне, письмо желал вернуть, а так размышлял. Девчата-то самолёты знают, уверен, что отец их катал, и разбираются думаю. Вот попадос. Тут и им понятно будет, что разница в технологиях, не просто большая, а огромная. А и ладно, пусть идёт как идёт. Тот дочитал и возвращая письмо, я его аккуратно убрал нагрудный карман, уточнил:

- Сам-то кто?

- Сирота вроде, полковой особист так сказал.

- Вроде?

- Травму получил, посадка авариная, память отшибло. Не вернулась. Сначала войны из сержанта в старшины прыгнул, орден вот и двенадцать сбитых. Больше на самом деле, но подтвердить только эти смог.

- На чём летал?

- Первые шесть на «ишачках» сбил, остальные на «МиГ-три».

- Так ты тот Соколов что у Белостока проявил себя? Как же, слышал. Будем знакомы.

Дочка его много что написала, как устроились у бабушки, написали матери, она в Куйбышеве в командировке, вспоминала наш полёт, ну и всё такое. Думаю, как отцу, генералу было важно это прочитать. А так познакомились. У меня к его дочери серьёзные намеренья, если что. А так собрались, шестерых на носилках несли, и двинули к тому «СБ», Киреев о нём доложил. Я впереди, как разведчик, раз вижу всё хорошо в темноте, выбирал где удобнее пройти. Зато не участвую в переносе раненых. Вообще в группе генерала бойцов и командиров пять десятков было. Голодали. Я через час сделал вид что нашёл кем-то брошенный небольшой склад припасов, накрытый плащ-палаткой, три ящика тушёнки и сухари. Ох как окруженцы им обрадовались. На полчаса задержались, поесть, все голодные были, силы теряли. Это надо было сделать. Так и добрались до самолёта, за час до рассвета. Немцы на хвост так и не упали, хотя поиски велись, уже у разбитого самолёта были, «Глаз» это показал, но мы ушли. Я ещё мимо одного поста наблюдения противника группу провёл незаметно, покинув зону охвата. Вот так и дошли. Лётчиков в группе генерала хватало, даже авиационный инженер имелся, быстро осмотрели, и вердикт был ясен, хана левому мотору. Но баки половины объёма имеют. А так лётчики сами ушли, прихватив парашюты, и патронов не было у самолётов. Или сами забрали или стрелки из окруженцев. Однако шансы взлететь были. Я думал не рискнут, но нет, всех раненых погрузили куда могли, и Киреев смог поднять «СБ» в воздух, восемнадцать человек удерживали хвост, чтобы тот мощности одним мотором набрал, когда бомбардировщик уже начал подскакивать, отрываясь шасси от земли, тогда и опустили, быстро разогнался и с трудом оторвавшись от поверхности луга, потянул в сторону наших. Уже как раз рассвело. Надеюсь долетит, мы же, избавившись от обузы в виде раненых, экипаж Киреева тоже тут остался, одних раненых отправили, сами двинули к тому «мессеру», глянем что за аппарат. Где он находится я сообщил. Может к нему вышлют следующей ночью транспортный самолёт? Если рискнут.

Недалеко ушли, я высмотрел подходящее место для днёвки с помощью «Глаза», и Лазарев решил там отдохнуть. Тихо тут и водоём есть. Вымотались почти все. Вот так накупались и спать, подхарчившись.

Подъём был в полдень назначен, там встали, время пять часов дня, доели остатки тех припасов что я «нашёл», и мы двинули дальше. Рывок до темноты удался, вышли к «мессеру». Инженер и два лётчика, оба майоры, сразу стали его осматривать. Инженер доложил Лазареву:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Штатная посадка. Самолёт цел, повреждений от воздушного боя не вижу, есть несколько старых, но заделаны механиком. Экипаж ушёл, оставив парашюты. Правда, самолёт явно находили наши бойцы. Колпак открыть не смогли, но на крыло по большому сходили.

- Почему самолёт брошен? - спросил Лазарев.

- Баки сухие, - пояснил инженер. - Не знаю, что за задание выполняли оба лётчика, но вернутся обратно им запаса не хватило. Почему немцы не забрали машину, не знаю.

- Скорее всего лётчики по какой-то причине не дошли до своих, - сказал один из командиров, тот из Особого отдела дивизии был. - Кто может им управлять?

- Думаю я смогу, - сказал генерал. - Доводилось управлять этой машиной. Только более старой модификацией. Эта явно новее.

- Транспортный борт будет, если будет, перельём часть бензина и сможем улететь. Сколько человек он может взять? - допытывался особист. У него был шкурный интерес, оставаться не хотел, а транспортный борт всех не заберёт.

- Трое в кабине уместятся думаю, ещё трое-четверо в бомбовый отсек, - прикинув, сказал генерал.

- Ну хоть что-то.

Дальше стали готовить посадочное место, темнота особо не мешала, костры сигнальные складывали, и ждать самолёт. А мы ведь даже не знаем долетели наши или нет? А если долетели, вышлют борт сюда, или опаска перевесит? Просто ждали, кто-то спал, кто-то на дежурстве с заготовленными тряпками, это факелы, чтобы пробежать и костры зажечь. Я тоже уснул. А проснулся от рёва движков, транспортный борт уже катил по полю скидывая скорость, горели костры. Опять «ПС-84». Дальше всех старших и ценных командиров отобрали на перевозку транспортным бортом, и пока с одним ведром бегали, сливали с баков транспортника бензин, больше ёмкостей не было, хоть это нашли, генерал проверял системы истребителя, пока те кто был отобран устраивались на борту. В бомболюк влезло аж четверо командиров. Баки тяжёлого истребителя-бомбардировщика заливали топливо, пусть медленно, но шло, когда инженер прикинул что хватит, собрались и вскоре улетели. Генерал уверенно поднял «мессершмит» в небо и последовал за транспортником, стараясь держать его скорость. Тот доведёт до аэродрома. А улетело тридцать семь командиров и редких специалистов. Я остался, экипаж Киреева в это список тоже не вошёл. Оставшимися принял командование хмурый капитан, он зенитчик, оборонял штаб дивизии Лазарева. А почему хмурый, так все такие, было ясно что транспортник сюда больше не погонят, генерала вывезли, самим выбираться из окружения нужно. Тут одно радовало, «СБ» с ранеными всё же долетел до наших.

Задерживаться не стали, немцы могли отреагировать на то, что наши где-то тут сели и патрули выслать, поэтому направились прочь. Я снова впереди, как разведчику и проводнику мне цены не было. Это ещё генерал сказал. Те ночью не раз передвигались разными местами, и как я появился, это делать стало куда проще, да и скорость движения выше. А направлялись к тому истребителю, «ишачку», а всё равно по пути, поэтому капитан решил не менять маршрут. Шли быстро, частично по полевой дороге, всё же по ним передвигаться, особенно в тёмное время суток, куда легче. Когда был привал, отдыхать тоже нужно, удачно попалось озеро, многие воды набирали во фляжки, сами пили, я подошёл к капитану, сел рядом и сказал:

- Идея одна есть.

- Говори.

- Тут километрах в семидесяти, у Минска несколько аэродромов, на одном у немцев транспортная часть. Предлагаю добраться, ночью проникнуть на территорию и угнать грузовой «Юнкерс». Как раз нас достаточно, с перегрузом, но заберём всех. Я ночью хорошо вижу, снимем часовых, чтобы не мешали, сам сниму, и угоним. Думаю, с самолётом справлюсь. Ничего сложного.

Вообще где мы находимся? А за Минском, если в сторону границы идти, направление между городом Лида и Барановичей. До Минска и есть километров восемьдесят.

- Шансы?

- Высокие.

- Хм, мне нравится.