Ловушка (СИ) - Галина Хребтович

   ГЛАВА 7

   Несмотря на, казалось бы, совершенно радужные перспективы, живя у Кости, не удалось избежать сложностей. Во-первых, его невозможно было убедить в том, что ей требуется свое, неприкосновенное пространство - он просто не мог понять, "чего хочет женщина" - как он выразился. Во-вторых, и это было гораздо важнее, если уж говорить начистоту, ее донимали периодические телефонные звонки. В том числе от девушек. Откровенно говоря, по большей части от них. В разговорах, которые ей пришлось невольно услышать, правда, не было ничего, что могло бы ее унизить, они просто "мило болтали". Костя не собирался скрывать своих приятельниц, и Саша не могла решить, хорошо это, или плохо. Лучше бы этих звонков не было вообще!

   Таким образом, этот кратковременный переезд помог убедиться, что с Константином далеко не всегда легко и приятно. И окончательно расстаться с иллюзиями. Через три дня Александра решила, что с нее хватит, и предупредила, что уезжает обратно, отчего Константин уже с утра был "не в духе".

   По случаю выходного дня они с друзьями, как обычно, обедали в местном кафе "People". Настроение у собравшихся, за исключением Кости, было приподнятое, даже обычно молчаливый Сергей шутил, они легко и непринужденно болтали ни о чем. Внезапно разговор стих, и Саша недоуменно оглядев всех, отметила, как вдруг переменился в лице Костя. Наконец, она увидела причину столь внезапного сгущения атмосферы - прямо возле стола остановилась стильно одетая и удивительно красивая женщина. Ее лицо было странно знакомым - возможно Саша видела ее "в телевизоре" или в каком-нибудь журнале. А может, они пересекались на светских приемах - в той прошлой жизни она иногда ездила на "важные" мероприятия в столицу.

   Дама приветственно кивнула всей компании, после чего сразу перешла к делу:

   - Костя, нам надо поговорить.

   - Говори при всех, у меня нет секретов от друзей.

   Саша была так ошеломлена каменным выражением его лица и ледяным тоном, что даже не удивилась такой фамильярности.

   Та задумалась на мгновение, потом видимо решила, что вызвать Костю на приватный разговор не удастся, и решила продолжать.

   - Оля ушла из дому.

   - Хм... я не удивлен.

   - Как ты можешь так спокойно говорить, она же еще совсем девчонка. Она переехала к каким-то своим приятелям - художникам. Надо же что-то делать. Ее надо вернуть!

   - Не надо ничего делать, она сама скоро вернется. Оля любит комфорт и в спартанских условиях долго не продержится. Даже в качестве протеста.

   - Но ты видел этих ее приятелей? Все сплошь маргиналы, драные какие-то, как из подворотни...

   - Не преувеличивай, там подворотней и не пахнет.

   Она продолжала, словно не слыша его:

   - Эти грязные джинсы, ватники...

   - Эти джинсы стоят приблизительно как твои кольца, расслабься.

   - Она проводит где-то ночи, а если забеременеет? Костя, поговори с ней, вразуми ее. Она же никого кроме тебя слушать не станет.

   - С чего ты взяла, что она станет слушать меня?

   - Ну, вы же так... привязаны друг к другу...

   - Что ты знаешь о привязанностях?

   - Не надо так... - она как-то сразу сникла, на красивом холеном лице проступили черты испуганной немолодой женщины, - я не ради себя прошу. У Николая вчера сердце схватило, скорую вызывали.

   - Бедный дядя Коля! - глаза его были колючими и холодными.

   - Костя, зачем ты так?!.

   Александре показалось, что женщина сейчас расплачется на глазах у всех.

   - Ладно, я поговорю с Ольгой. Но многого от этого разговора не ждите, она уже не ребенок, как бы вам этого не хотелось. Это все? Или еще что-то?

   Она посмотрела на него глазами побитой собаки:

   - А ты с ней вместе не зайдешь к нам?

   - Странный вопрос, ты же знаешь, что нет. Извини, если у тебя больше ничего не случилось, я бы хотел остаться со своими друзьями.

   Женщина поспешно пробормотала что-то, прощаясь, и стремительно вышла из кафе.

   И тут Александры, наконец, дошло, почему лицо этой женщины показалось ей таким знакомым. Господи, как же она сразу не поняла! Костя был удивительно похож на свою мать.

   Какое-то время все сидели молча. Костя достал сигарету, но, ругнувшись, выбросил ее в пепельницу, не прикурив.

   - Зря ты так. - Саша удивилась собственной наглости. Но она была уверена, что озвучила общее мнение.

   - Молчи! Что ты понимаешь?

   - Я понимаю, то, что вижу. Я вижу, что твоя мать пытается наладить с тобой отношения. И вижу, как ты унижаешь ее на глазах у своих друзей.

   - Не лезь не в свое дело.

   - Да, я полезла не в свое дело. Извини. - После этих слов Александра встала из-за стола, взяла сумочку и, извинившись, ушла.

   Молчание за столом стало еще более напряженным.

   - Ну и пусть. Подумаешь, велика важность!

   - Ты прав! - Макс похлопал его по плечу, - одному лучше.

   Полина удивленно покосилась на мужа, а Костя нахмурился еще больше.

   Уже подходя к дому, Костя убедил себя, что никаких проблем нет. Сейчас они быстро помирятся, и все станет на свои места. При желании Костя мог быть очень милым, особенно, если нужно было задобрить своих подружек или загладить вину.

   Саша сидела за столом, и что-то чертила на листке бумаге. Когда он зашел, она мельком оглянулась и продолжала заниматься своим делом. Костя подошел, и, обняв, поцеловал в затылок.

   - Солнце, не дуйся. Я просто потерял над собой контроль.

   - Ты не терял ничего - ты и не собирался контролировать себя. Ты же нарочно раздуваешь в себе обиду.

   - Что ты понимаешь? Тебя мать не бросала!

   - Меня отец бросил. Это тоже, знаешь ли, не фунт изюму.

   - Ты не представляешь, с каким трудом мой отец пережил ее предательство!

   - Твой отец - взрослый человек. И он должен был объяснить тебе, несчастному потерянному мальчишке, что ты не виноват ни в чем! Ты же не знаешь, что произошло тогда, много лет назад, на самом деле! В конце концов, существуют же еще и интимные отношения! Да! И не надо морщиться - тоже мне, святая наивность. Наши папы и мамы сделали нас именно этим способом. А вместо того, чтобы в первую очередь подумать о состоянии сына, твой родитель, видя, как сын ожесточается и отчаивается, не сделал ни-че-го, чтобы смягчить его потерю. В том, что ты стал моральным калекой, виновата не только твоя мать! Видимо отец тоже отличился здоровым эгоизмом...