Товарищ Гитлер. Книга 2. Повесить Черчилля! - Герман Романов

Андрей говорил с пафосом, но незаметно косился на Гудериана. Судя по лицу новоиспеченного фельдмаршала, тот был полностью согласен с тирадой фюрера.

— Да, их корпус имеет танков втрое больше, а личного состава в полтора раза, чем наша дивизия. Это так! Только танков, господа, отнюдь не другой бронетехники, без которой маневренная война и глубокие прорывы невозможны. Давайте спросим командующего панцерваффе, он наш главный специалист по ведению танковой войны.

Все взоры устремились на молчавшего до сих пор Гудериана — казалось, что на того военные приготовления в Советском Союзе не произвели должного впечатления, настолько безмятежным выглядел «Шнелле-Хайнц», усмехавшись чуть-чуть, и только сейчас как бы очнулся от спячки и заговорил твердо и решительно:

— Создание таких корпусов есть ошибка, в этом я уверен. Вся эта тысяча танков имеет лишь противопульную защиту, не лучше, чем на наших бронетранспортерах и бронемашинах. Даже Pz-II имеют более толстую броню. А средних и тяжелых многобашенных танков у большевиков наберется едва ли по одной роте на дивизию, да и то они подвержены эффективному воздействию наших противотанковых орудий, которых в каждой пехотной дивизии насчитывается больше сотни, включая и роту истребителей танков на шасси Pz-I с чешской 47-мм пушкой. Проломить столь насыщенную ПТО с первого удара даже их корпус не в состоянии, я уже не говорю о том, что потери будут огромными!

Гудериан остановился и усмехнулся, видя задумчивые лица военных руководителей рейха, и продолжил говорить все тем же скучающим голосом, но с выделением слов для большей убедительности:

— Обеспеченность автомобилями ниже всякой критики, причем транспортный парк состоит в большей части из устаревшей и малопригодной техники. А сама бронетехника… Иметь в корпусах по девять типов бронетехники — значит довести тыловые службы до паралича. Свести вместе столь разные по тактическим характеристикам машины?! Как тихоходные танки типа английского «Виккерса», едва ползущие по полю боя, так и американские колесно-гусеничные «Кристи», способные развить полсотни километров, есть очень большая ошибка. Даже после прорыва фронта такой корпус уподобится удаву, растянувшись на марше на многие десятки километров. Это мы наблюдали в Польше, когда без воздействия практически не сопротивляющегося противника русские оставили четверть своей бронетехники на дорогах. Ее просто бросили, господа. Потому я не думаю, что эти самые мехкорпуса должны вызвать у нас приступ паники до дрожи в коленках!

— Фельдмаршал Гудериан!

Браухич сделал шаг вперед, на лице расцвели багровыми цветками пятна гнева. Остальные тоже воспылали праведной злобой.

«А здорово он их уел, старина Хайнц. Теперь его нужно выручать, потерять вменяемого генерала я не имею права. Они ж его запросто схарчат, без соли и без лука. Но как он их уел!»

Мюнстер

— Рейхсмаршал особо настаивает на том, чтобы переброска главных сил нашего 2-го флота была завершена в течение трех недель!

Фельдмаршал Кессельринг подошел к карте и пристально посмотрел на нее. Война в Англии закончилась, а потому на острове оставался лишь один авиакорпус из состава 3-го флота, который оставался на западе. Восточную границу рейха и небо Германии защищал 1-й флот, а 4-й прикрывал южные рубежи и союзные с Германией страны — Венгрию и Румынию.

— Нам надлежит, Шпандель, не позднее конца октября сосредоточить не менее двух эскадр в Африке, а четыре здесь, — Кессельринг накрыл своей ладонью небольшой треугольный остров у самого носка итальянского «сапога», — на Сицилии… А потому для нас наступят самые горячие деньки, и мы забудем даже недавние бои!

— Следует предположить, майн герр, что ожидается проведение новой воздушной операции, но в гораздо меньших размерах. Ведь так?!

— Не буду скрывать от вас. Если англичане в Каире откажутся признавать правительство в Лондоне, а останутся на стороне Черчилля и продолжат бои в Ливии, то фюрер приказал нанести удар всеми силами. Там воюет танковая дивизия генерала Роммеля, а к концу года будет перевезена еще одна танковая и две пехотные дивизии с большим количеством автотранспорта, то есть целая танковая группа.

— Весьма серьезно, майн герр. И при поддержке всего нашего флота?! Но зачем?! Не думаю, что у англичан там серьезные силы королевской авиации. Или…

— Именно это самое «или», Шпандель. Нужно ударить так, чтобы сразу и надолго завоевать полное господство в небе. Рейхсмаршал передает в наше распоряжение две эскадры «штукас», что действовали против «Гранд Флита». И первая наша задача состоит в захвате Мальты. Этот остров впился занозой в коммуникации, и нашим союзникам просто не дают проводить конвои в Ливию, они несут потери. Потому Рим и согласился на принятие от нас действенной помощи.

— Даже так, майн герр?

— Именно так. Мы не собираемся отдавать Мальту итальянцам, а потому ее взятие будет проведено только нами — высадкой десанта 2-й парашютной дивизии с воздуха, которую, надеюсь, успеют подготовить к этому времени, — Кессельринг цепко посмотрел на карту, — и с моря. На юг уже отправили в разборном виде паромы Зибеля, промышленность не только восполнила потери, но и наклепала новых. Нужно тщательно спланировать наши действия. Шпандель, именно на нас ляжет эта чрезвычайно трудная задача. Да, вот еще — ваше представление на новый чин в Ставке, так что фюрер сможет по достоинству оценить ваши заслуги!

Берлин

«Надо же, силу почувствовали. С цепи спустили, разорвали волка, теперь можно и хозяина цапнуть. Нет, милые, и вас я на цепь посажу, иначе вы таких дел натворите, куда там нацистам». — Мысли текли бурным потоком, но сам Андрей уже переборол бешенство, вызванное упрямством генералов, желающих превентивно (и выбрали же слово) лягнуть СССР.

Действительно — любая палка состоит из двух концов, но воинствующие нацисты, на его взгляд, были намного опаснее для будущего. Генералы тоже оказались не подарком, но не выступали цельным монолитом, иначе пришла бы полная хана. Поэтому ему удалось их полностью расколоть, поманить реставрацией в будущем кайзера и возвращением к временам «старой и доброй Германии».

А теперь предстояло посадить на цепь, так как удалению клыков эта свора категорически воспротивилась…

— В свое время великий Бисмарк категорически не желал вхождения наших войск в Вену и убедил в этом кайзера: Австрия стала нашим союзником, несмотря на проигрыш войны. Но «железному» канцлеру после Седана не удалось сломить упрямство генералов и настоять на продолжении здравой политики. Аннексия Лотарингии, в отличие от Эльзаса, рейху была не нужна, но на этом настаивал Мольтке, дабы иметь удобный плацдарм для новой войны с Францией. И что?! Сильно помогло нам это в прошлую войну, я вас спрашиваю?! Шлиффен даже не учитывал эти «приобретения» в планировании обходящей операции!

Андрей говорил чересчур громко и напористо, обводя тяжелым взглядом генералов. Те молчали, соблюдая субординацию и не отвечая на его риторические вопросы.

— Вы хотите воевать с целым миром, господа? Жаждете этого, снова предлагая безумную и совершенно ненужную рейху аннексию. Вы забываетесь, что все политические решения надлежит делать рейхсканцлеру и правительству! Или вы сами собираетесь решать за них вопросы? Вы, фельдмаршал Браухич, желаете стать фюрером германского народа? Или кто-то другой из вас? А как же данная вами присяга, господа?! Или желание стать вершителями судьбы целых народов выбило из вас здравый смысл?! Так скажите мне, и я немедленно отрешу вас от должности!

Такого наезда генералитет не ожидал, а потому молчал. Еще бы — рейхсканцлер абсолютно в своем праве, когда говорил о политическом решении польского вопроса: отнюдь не продолжение военной оккупации, на чем настаивало руководство ОКХ, желая иметь удобный плацдарм для нападения на СССР, — тут Андрей им безжалостно вывернул руки, найдя способ избежать нового «Барбароссы».

— Вопрос о будущем генерал-губернаторства решен раз и навсегда. Мы вернемся к восточным границам 1914 года, с некоторыми уступками там, где поляки составляют более двух третей населения. Я, как рейхсканцлер, заявляю: будущее «новой» Европы состоит во взаимных уступках на общее благо. Мы не должны давать антигерманской пропаганде повода обвинить нас в оккупации территорий, населенных славянами или галлами. Польше мы вернем независимость до наступления следующего, 1941 года. Повторяю — этот вопрос решен!

— Мой фюрер, меня беспокоит только беспрепятственное поступление румынской нефти…

— Я сам великолепно знаю, что без нефтепромыслов в Плоешти нашей экономике будет хуже. Но это еще не значит, что мы оставим Румынию беззащитной жертвой!