Спасти СССР. Часть 4 (СИ) - Афанасьев Александр Werewolf

Лицо Горбачевой окаменело...

— ... Рая... — продолжил Левада — ты помнишь, как мы мечтали о другом социализме? Без лжи. Без репрессий. Без затыкания ртов...

...

— Михаил Сергеевич явно такой и строит. А ты... получается?

— Что?

...

— Что, скажи.

— Рая. Ты потом жалеть будешь. Сильно жалеть.

— Пошел вон! — заорала Горбачева

07 сентября 1985 года.

Пекин

Утро. Многомиллионный мегаполис просыпается от сна, и наскоро позавтракав, вываливается на улицу, кашляя от непроходящего смога, садится на велосипеды, чтобы ехать на работу.

Это очень древний город, видевший многое. На современный город он не похож, строительство уже идет — но старые районы это все еще лабиринт тесных полувремянок, в которых ютятся целыми семьями. На свадьбах здесь угощением являются семечки и сигареты поштучно, которые разносят на подносах. Здесь еще много людей, которые помнят 1949 год, и это не считая больших скачков и прочих эксцессов. Это совсем недавнее прошлое, его еще можно пощупать. Многие до сих пор носят синие спецовки с красными значками, города на побережье уже сильно изменились, но Пекин — это глубокий тыл идущего на взлет китайского дракона.

В Китае социализм, но со спецификой. Когда в Китае победили коммунисты — а они тоже победили в гражданской войне — Китай, тем не менее, не переименовал себя в какой-нибудь ККР (китайская коммунистическая республика), не стал «поднимать» национальную интеллигенцию провинций, не отказался от всего своего пятитысячелетнего пути и не объявил свою историю «историей угнетения трудового народа Китая» — хотя оснований стыдиться своей истории было не меньше, а больше. Китай не попытался силой захватить тот же Гонконг или Сингапур. Новый этап в истории Китая — не отрицал, а использовал все что можно было использовать из прежнего опыта. Например... еще со времен Опиумных войн — на побережье Китая развились крупные торговые фактории, которые тогда были под иностранной юрисдикцией. Главной факторией был конечно Шанхай — бывший британский аванпост, там был сеттльмент — район для проживания иностранцев. История с сеттльментами и опиумными войнами — была для Китая поводом для жгучего стыда за свою слабость. Но сами города то — остались. И оттуда не вывезли всех кто там был, не сослали, не разгромили. Наоборот — как только это стало возможно, пригласили иностранцев вернуться и открывать заводы и фабрики. Свободные экономические зоны — это именно наследие тех самых сеттльментов с иностранным правовым режимом и неприкосновенностью иностранцев.

Неважно какого цвета кошка — лишь бы мышей ловила.

Автор этого высказывания — скромно жил в Пекине, в небольшом коттедже, с минимумом обслуживающего персонала. Звали его Дэн Сяо Пин.

Дэн Сяо Пин родился в сельской местности в бедной, но образованной семье, отец нашел средства отправить его в лучшую гимназию, потом он уехал во Францию и там стал марксистом. В двадцатые годы он переехал в СССР и поступил в Университет трудящихся Востока имени Сталина в Москве и отучился там полный курс. Дэн Сяо Пин застал самое интересное время в Москве — дискуссию сторонников НЭПа и сторонников ускоренной индустриализации. Именно там Дэн почерпнул основу тех знаний, которые потом лягут в основу Китайского экономического чуда, почерпнул из взглядов Бухарина, Рыкова и тех профессоров, с которыми он изучал экономику. Многоукладность экономики, иностранные концессии — все это оттуда. Кооперативы, экономическое стимулирование.

Выживший в звериной схватке времен позднего Мао и его последователей — Банды четырех и Линь Бяо — Дэн постепенно стал первым человеком в стране, но соответствующего официального поста он не занимал. Окончательное решение начать глубокие экономические реформы — он принял, посетив родственный Сингапур и встретившись с Ли Куан Ю, значение так же сыграла встреча с японским премьером Охарой в семьдесят девятом. Именно тогда Дэн выдвинул концепцию «среднезажиточного общества», означающую что государство бросит усилия на повышение благосостояния населения, а не на мировую коммунистическую революцию. Китай начал сворачивать сотрудничество с одиозными режимами Зимбабве и Албании.

В чем было экономическое чудо? Оно было разным. Для побережья — концессии и свободные экономические зоны, причем китайцы считали что главное не то кто владеет предприятием — главное то что китайцы работая на нем, научатся работать современно, а иностранцы создадут инфраструктуру. Для глубинных районов Китая все было иначе: в сельскохозяйственный кооператив приходил инструктор или секретарь райкома и говорил — вот вы будете производить резиновые тапочки, потому что кто-то должен это делать. Но государство не строило завод — оно давало кредит и помогало купить станки и построиться. Тапочки были конечно так себе, но дешевые, а лиха беда — начало.

Что касается СССР, то китайские руководители боялись и ненавидели старшего брата. Китай поставлял оружие и инструкторов афганским моджахедам, два из трех ракетных гранатометов РПГ в Афганистане были китайские.

Однако, Дэн не спешил активизироваться в вопросах внешней политики и выводить Китай на мировую арену. Он считал что одна из ошибок советского правительства — то что они унаследовали ворох друзей, врагов и проблем погибшей Империи — и у них не хватило сил от него отказаться. Тот же Сталин — типичный империалист как оказалось.

Сейчас Дэн Сяо Пин, председатель Центрального военного совета КНР, неспешно прогуливаясь по парку — читал послание из ГДР от товарища Эрика Хонеккера. По результатам встречи с генеральнымс секретарем Горбачевым — Хонеккер написал Дэну письмо и тот читал его с возрастающей тревогой.

Свободные экономические зоны. Совместные предприятия со странами СЭВ. Концессии.

Как будто генеральный секретарь Горбачев прочитал стенограммы их заседаний и по пунктам решил все внедрить.

А это было опасно.

Да, советский рабочий не будет работать за чашку риса как китайский — но он и более квалифицирован. В том то и дело что СССР имеет куда более развитую экономику изначально, способную производить куда более сложные и качественные вещи. А советское население — и население стран Восточной Европы — бедное, но не такое бедное как сейчас китайцы. И оно может себе позволить это покупать.

А значит, Китай в опасности. Если СССР пойдет по этому пути, то легко обгонит Китай.

Дэн вспомнил еще одно. Донесение из Пешавара. Агент китайского ГРУ доносил что, по крайней мере, часть моджахедов готовы пойти на переговоры с Советами, а местные военные — все ударились в ислам, а помощь моджахедам сворачивается.

А это что такое?

Позиция Пакистана была обусловлена как его непрекращающейся враждой с Индией, за спиной которой стоял Советский союз, так и домогательствами Советского союза же в регионе. Событиям в Афганистане предшествовали попытки установить социалистический или во всяком случае левый режим в Пакистане, сорванный переворотом генерала уль-Хака. Он же понимал — Москва не простит ему казни Бхутто, как не простит и поддержки моджахедов. В свою очередь Китай негласно поддерживал Пакистан по двум причинам. Первая — потому что Пакистан противостоял Индии, которая в свою очередь могла быть опасна для Китая и даже имела с ним территориальный спор. Вторая — потому что на территории Пакистана располагался стратегически важный глубоководный порт Гвадар и Китай намеревался им со временем воспользоваться. Ну и — не надо забывать, что Пакистан представлял немалый потенциальный рынок сбыта для китайских товаров.

Вот такая вот сложная комбинация разыгрывалась в регионе.

Если же предположить, что Москва все-таки простила уль-Хака на каких-то условиях — то все становится с ног на голову. И Афганистан и Индия получают свободу рук — как впрочем и сам Пакистан. Москва же в таком случае — занимает важную роль арбитра для всего региона, вытесняя как Китай так и США. Ну и если они свои товары будут туда поставлять...