Телепат - Алексей Хапров

— Настройся на нее и внуши, что вокруг нее летает оса.

Я закрыл глаза, расслабился, сосредоточился, представил сплошной черный фон, затем летящую вверх комету. После этого я добавил в воображение образ дамы в белой кофте, направил комету ей в лоб, подождал несколько минут, пока не почувствовал, что ощущаю ее энергетику, после чего представил осу. Дама сначала сидела спокойно. Затем стала оглядываться и смотреть то вниз, то вверх. В конце концов, она не выдержала и принялась отмахиваться. Муж и дочь с недоумением уставились на нее. Поскольку они сидели недалеко от нас недалеко, нам удалось услышать их разговор.

— Чего ты? — спросил даму супруг.

— Ты, что, не видишь? Оса! — ответила она.

— Какая оса? — удивился муж.

— Мам, здесь нет никакой осы. Что с тобой? — спросила девочка.

Нейл Абрамович, наблюдавший за дамой краешком глаза, перевел взгляд на меня и тихонько произнес.

— Достаточно. Хватит. Молодец.

Я «выключил канал», и перевел дух.

После этого фокус с невидимой осой удался и Роберту. Наш инструктор поручил ему другую женщину, также сидевшую невдалеке. Роберт с задачей успешно справился. Когда женщина стала размахивать руками, Нейл Абрамович дал отбой.

— Молодцы, — сказал он. — Я не зря вас учил. Но это еще не все. Воздействовать на подсознание женщин не трудно. У них очень высоко развита эмоциональная составляющая. Люди с повышенной эмоциональностью поддаются внушению легче всего. Далее у вас будет задача потруднее. Но сначала давайте съедим пиццу. По-моему, нам ее уже несут.

Нейл Абрамович не ошибся. Пицца, которую официантка несла по залу, предназначалась действительно нам.

Пока я ел пиццу, мне не давала покоя одна мысль. Сегодня я впервые увидел нашего инструктора не при тусклом электрическом свете, а при ярком дневном. И у меня появилось ощущение, что я когда-то и где-то его уже встречал. Я раз за разом бросал на него свой взгляд, и это убеждение во мне только росло.

Нейл Абрамович оторвался от пиццы и посмотрел на меня.

— Дежа вю, — произнес он.

Очевидно, это был ответ на мои мысли. Я смутился, усилием воли отогнал навязчивые сомнения, и вернулся к трапезе. Скорее всего, наш инструктор был прав. Это действительно дежа вю. Как могли мы с ним раньше столкнуться, если я жил в совершенно другом городе, который находился за много километров отсюда?

Когда поглощение пиццы было закончено, и от нее остались только крошки, Нейл Абрамович тщательно вытер губы салфеткой и снова обратился к нам с Робертом.

— Следующее ваше задание будет таким. Справа от меня, у самой стены, сидят двое мужчин. Один в темно-синем костюме, другой в сером пиджаке. Видите их?

Мы посмотрели в указанном направлении.

— Видим.

— Так вот. Их степень эмоциональности значительно ниже, чем у женщин. И воздействовать на них гораздо сложнее. Я хочу знать, сумеете ли вы преодолеть их психоэмоциональную защиту, или нет. Артем, ты берешь на себя темно- синий костюм. Роберт, тебе достается серый пиджак. Задача та же. Внушить, что рядом летает оса. Артем, начинай.

Ободренный успехом предыдущего опыта, я закрыл глаза и проделал весь требуемый порядок мысленных манипуляций. Но мужчина в темно-синем костюме на мое внушение никак не среагировал. Он продолжал о чем-то беседовать со своим знакомым, потягивал из чашки кофе, и даже не смотрел в мою сторону. Я попробовал второй раз. Не получилось. Третий. Тот же результат. Я сконфузился и обескуражено посмотрел на Нейла Абрамовича. Он ничего мне не сказал и перевел взгляд на Роберта.

— Давай.

Роберт закрыл глаза, и через несколько минут мужчина в сером пиджаке стал беспокойно озираться по сторонам. Несмотря на то, что мы с Робертом были друзьями, я не смог избежать ощущения легкой досады. Мне неприятно было осознавать, что у Роберта получилось, а у меня, почему-то, нет. Движимый раненым самолюбием, я хотел спросить у Нейла Абрамовича разрешение на новую попытку, но он только ободряюще похлопал меня по плечу.

— Все в порядке, — сказал он. — Я не зря потратил время на вас обоих. Вы постигли то, чему я вас обучал. Артем, тебе не нужно расстраиваться от неудачи со вторым заданием. Просто у Роберта биоэнергетическое поле сильнее, чем у тебя. Тут уж ничего не поделаешь. Каждому дано свое. Но если ты будешь постоянно тренироваться, ты тоже сможешь достичь такого уровня.

Тем же вечером, когда мы с Робертом лежали на кроватях в своей комнате и смотрели телевизор, я обратил внимание, что он совершенно не воспринимает происходящее на экране, и думает о чем-то своем. Настроившись на его ПИ-волну, я ощутил, что он снова вспоминает свой трагический случай с детьми. В его мыслях то и дело мелькала картина наезда, испуганные глаза детей, крики пассажиров. Образы пассажиров казались нечеткими и размытыми. И только одного из них я смог хорошо рассмотреть. Очевидно, Роберт думал именно о нем. Это был сидевший на заднем сиденье невысокий старик в затемненных очках, в черной шляпе и черном плаще, с портфелем в руках. Черты его лица поразительно напоминали Нейла Абрамовича! Вот те раз! Я вопросительно посмотрел на Роберта.

— Опять свою беду вспоминаешь?

Роберт вздрогнул, посмотрел на меня, и образы, занимавшие его мысли, тут же растворились, словно в тумане.

— Да так, — отмахнулся он. — Ерунда всякая в голову лезет.

Я тогда не придал значения его задумчивости. С кем не бывает? У каждого свои переживания. Мне убийство Руслана тоже время от времени лезло в голову. Такие вещи невозможно забыть при всем желании. Но последовавшие спустя некоторое время события заставили меня потом неоднократно вспоминать этот эпизод.

Начиная со следующего дня, с Робертом произошла какая-то странная перемена. Он стал угрюм, неразговорчив. Много спал. Стремился к уединению. Полностью забросил религию. Впрочем, свою невесть из-за чего начавшуюся депрессию он старательно пытался скрыть, пытаясь казаться таким же веселым и непринужденным, как и раньше. Но фальшивость этого веселья была очевидна. Я несколько раз спрашивал его о причине такого упадка духа, но Роберт только отмахивался.

— Ерунда. Пройдет, — говорил он.

Время шло, но его угрюмость не исчезала. Я пытался проникнуть в его мысли, надеясь, что хотя бы так смогу что-нибудь выяснить. Но мне это не удавалось. Роберт каким-то образом экранировал от меня все то, о чем он думал. Это еще больше меня заинтриговало.

Курсанты и преподаватели, естественно, тоже обратили внимание на столь резкую перемену, произошедшую с Робертом. Они время от времени задавали мне вопросы, — мол, в чем дело? — но я только недоуменно пожимал плечами и отшучивался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});