Биометаллический одуванчик (СИ) - Акисс Ардо вин

Из отсеченных пальцев Искателя лилась угольно-черная жидкость, которую язык не поворачивался назвать кровью. Принятая им форма заставляла его чувствовать боль. И быть смертным, так что мистик был твердо уверен, что убив монстра, он закроет Искателю дорогу в эту реальность, и существо потеряет его след в многомерной Вселенной. Нужно было только нанести смертельный удар.

А в нанесении подобных удар Дедал был большим мастером. И мощно оттолкнувшись ногами от твердого снега, бросил свое тело вперед, продолжая крепко прижимать Эми. Монстр Искателя запоздало махнул лапой и промахнулся, Греза и мистик невредимые оказались у него за спиной. Издал жуткий то ли визг, то ли писк – и схватился за бок. Варуна рассек его туловище почти на всю глубину клинка, и только тонкий слой черной плоти не позволил чудовищу развалиться на две части. Но оно все равно, надломленное, рухнуло в снег, оскверняемый отвратительной жидкостью. И судорожно загребая его, испустило дух.

– Вот и все, – произнес Дедал, возвращая Варуну Эми. – С этим покончено. Только как мне вернуться обратно?

***

Дедал Шервиц был обнаружен в секретном архиве Академии Архитекторов через час после своего несанкционированного туда проникновения. Хранитель Архива был страшно возмущен тем, что юноша, которого он обнаружил спящим, набросился на него с кулаками только за то, что его разбудили, и страшно, нецензурно выражался. Если бы не этот инцидент, студента могли бы простить – он был далеко не первым ловкачом, проникшим в архив. Но оскорбление Архитектора и упрямый отказ признавать свою вину, раскаяться, вынудили Совет Академии исключить из нее Дедала Шервица.

Но он не особо расстроился. И с тех пор всегда засыпал с легким сердцем даже в самый тяжелых жизненных обстоятельствах.

Знамение

Вой сирены боевой тревоги оборвал дивный сон Хэль внезапно и безжалостно, выбросив ее из реальности детских воспоминаний о тайном месте в горах рядом с поместьем Кагеса Балькара. О развалина маяка на Горе-что-смотрит-на-море-Закатов, мертвом дереве... и Халлэ. О далеких временах, когда ее лицо еще не уродовала проклятая татуировка-клеймо — шасса-барса. Сигналу тревоги было все равно, что подобных снов она не видела уже больше года, и Хэль яростно, словно тигрица, соскочила с привинченной к полу кровати, отбросив одеяло к противоположной стене каюты. Но злиться на обстоятельства времени не было: «Антарсия» была в опасности. Ну а если тревога учебная... Что же, тогда кому-то сегодня сильно не поздоровится. Последние пару недель Хэль съедало смутное беспокойство, тревожное чувство не раз и не два заставляло ее оглядываться без причины, из-за него она плохо спала, а когда к ней наконец вернулся внутренний покой и она даже смогла увидеть такой прекрасный сон, его так бесцеремонно обрывают. С нее хватит, накатившая злость требовала выхода. На ком ее вымещать – на друзьях или врагах – ей сейчас было совершенно без разницы.

Перед тем, как застегнуть высокий воротник своей куртки, Хэль бросила мимолетный взгляд на зеркало. Сдержала рвущийся наружу рык и вылетела из каюты, едва не зашибив дверью спешащего на верхние палубы БК-первого. Синеволосый техник едва успел отскочить в сторону и на бегу извинился, что несколько – совсем чуть-чуть – охладило боевой пыл женщины.

– Что случилось?! – крикнула она ему, но он был уже слишком далеко, чтобы возвращаться и объяснять, что произошло.

Хэль вспомнила о коммуникаторе, который обычно цепляла к воротнику, но его на месте не оказалось – она сняла его вчера перед сном и положила на полку рядом с кроватью.

Забыла.

«Всему экипажу – внимание! – прогремел из всех динамиков «Антарсии» голос Дарра. – Прямо по курсу – пространственная аномалия неизвестной природы! Смена курса... не поможет».

Активировав силовые приводы каннари-ал, Хэль развила неимоверную скорость и едва не со скоростью пули выскочила на верхнюю, открытую палубу корабля, под раскрашенное всеми цветами радуги небо Облачной Тропы. Такой структуры и гаммы небесной расцветки ей в этом мире видеть еще не доводилось, и она даже застыла на долю мгновения, любуясь дивной картиной. А потом подбежала к борту «Антарсии» и увидела сплошную зыбкую стену неопределенного стена, преградившую путь кораблю. Она начиналась у самой линии облаков внизу и на сколько хватало глаз тянулась вверх, а также и в стороны, загибаясь, окружая «Антарсию» со всех сторон. Хэль бросила взгляд в сторону кормы и увидела, что кольцо почти замкнулось, не оставляя кораблю лазейки для побега. И оно сжималось. Все быстрее и быстрее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Бездна... – прошептала Хэль, отыскивая в толпе высыпавшихся на палубу членов экипажа кого-нибудь из старших офицеров, но глаза ей попался только Альберт, на ходу проверяющий свою силовую броню.

А потом кольцо аномалии полностью сомкнулось – и стянулось на «Антарсии», словно петля палача.

Хэль активировала защитный барьер, и его золотистое сияние успокаивающе вспыхнуло у нее перед глазами. Сквозь его светящуюся решетчатую структуру, связанную символами древнего языка, она увидела только сплошную серую пелену, все прочие цвета, как и звуки, пропали. Изнутри аномалия была заполнена чем-то, похожим на туман, и женщина с содроганием увидела, что он просачивается сквозь ячейки магической защиты, способной выдержать взрыв внушающей уважение мощности в тротиловом эквиваленте и спасающей от космической радиации. Чем бы ни была эта дрянь, Дарр не знал способа защиты от нее.

«Он рассказывал о существах, перед которыми расписался в своем бессилии,» – мелькнуло у нее голове.

А потом серая мгла начала рассеиваться, и Хэль услышала подозрительно знакомый звук. Звук удара кулака по сухому дереву.

В глаза ударил яркий солнечный свет, слабый порыв ветра донес до нее шелест прибоя и острый запах моря. Проступили очертания фундамента развалившегося маяка, одинокого дерева с голыми ветвями – и стройной девичьей фигуры со стянутыми в конский хвост волосами.

– Халлэ... – прошептала Хэль, и забыв обо всем, подбежала к ней и заключила в объятия. Хорошо знакомый запах, тепло тела, крепкие мышцы под гладкой кожей... Это была она – ее любимая подруга. Ее старшая, пусть и не родная сестра.

– Привет? – с удивлением произнесла Халлэ, не способная пошевелиться в столь пылких и неожиданных объятиях.

Хэль отстранилась от нее и позволила девушке повернуться к ней. Встретилась взглядом с большими, ярко-синими глазами.

Растерялась.

– Кто ты? – спросила девушка, которая никак не могла быть Халлэ – кареглазой красавицей, отмеченной шасса-барса – клеймом рабыни. Кожа незнакомки была девственно чистой, а черты лица лишь отдаленно напоминали тщательно хранимый в сердце образ. И одета она была иначе – обрезанные выше середины бедра синие джинсы и кожаный жилет на молнии поверх белого топа принадлежали совсем иному, отличному от Хэль и Халлэ родного мира.

– Прости, я... Я обозналась, – ответила Хэль, отступая назад и растеряно озираясь по сторонам. Это место... Это был ее дом, она узнавала каждый камешек на этой горе. Но девушка... Это была не Халлэ.

– Наверное, я очень похожа на дорого тебе человека, – произнесла незнакомка, и широко улыбнулась, с любопытством рассматривая Хэль. Женщина была почти на две головы выше нее, шире в плечах и массивнее, и она отметила это одобрительной искрой во взгляде. Некоторое время с восхищением рассматривала ее густые и пышные золотистые волосы, с недоумением остановилась на высоком воротнике, закрывавшем большую часть лица, и наконец обратила внимание на глаза.

– Одинаковые, – еще шире улыбнулась незнакомка. – У нас одинаковые глаза! Как интересно. Откуда ты? Как твое имя.

– Хэль. И я... отсюда. Я родилась в этих местах.

– Как странно... – ответила девушка. – Моя родина находится вдали от моря. У нас только степи и пустыни... У тебя красивые волосы. Мое имя – Нола Орчи, и не знаю, как сюда попала. Но мне кажется, я здесь уже очень давно.