Отвлекающий маневр - Сергей Зверев

– Подремал, Петя, пока меня наверху имели? Давай просыпайся, продолжаем, – сквозь сон услышал генерал голос Владлена Ивановича.

– Что-то быстро тебя поимели, Владлен Иванович, я поспать не успел, – с неохотой открывая глаза, проговорил Петр Семенович.

– Ничего, скоро выспишься всласть, на пенсии.

– Что так?

– А так! Вышибут нас с тобой, и не далее как завтра, если Толмач не сработает. Вышибут как пить дать. И хорошо если на пенсию, а не куда-нибудь подальше.

– Что, там, – генерал мотнул головой вверх, – все так серьезно и безнадежно?

– Да у них всегда все серьезно, а у нас всегда все безнадежно, – продолжал нудить Владлен Иванович. – На чем мы остановились?

– На пенсии, – ответил генерал и привычно потянулся за сигаретой. Он начал замечать, что в последнее время многое делает больше по привычке, нежели по желанию, потому что желаний все меньше. Вот и сейчас он поймал себя на мысли, что курить он вообще-то не хочет, но начался разговор – и рука инстинктивно потянулась к пачке, после того как закурит, другая рука потянется к чашке с кофе, которого он тоже не хочет, но все равно нальет. «Наверное, старею», – с надеждой, что это не так, думал в такие моменты генерал.

– Пообещал я, Петя, что мы решим проблему. Пообещать-то пообещал, но, кроме надежды на Толмача, у нас ничего больше нет. Вот я и думаю, может быть, связаться с Плисецком, да и гори оно все синим пламенем, – сказал Владлен Иванович, усаживаясь за свой стол.

– Нет, – отрезал Петр Семенович, стоя у кофеварки в ожидании очередной служебной чашки кофе, – не успеют.

– И что, будем вот так сидеть сложа руки и ждать? – возмутился Владлен Иванович.

– А что нам остается? – вопросом на вопрос ответил Петр Семенович, наливая из кофеварки чашку с ароматным напитком и направляясь к столу.

В это время он почувствовал, как завибрировал телефон во внутреннем кармане пиджака, генерал в начальственных кабинетах всегда выключал громкий вызов.

– Слушаю! – ответил Петр Семенович и сделал неопределенный жест, обращенный к Владлену Ивановичу, означавший, что звонок крайне важный и давно ожидаемый. – Да, понял… Отлично! Давай сюда… Нет, сам давай! Жду!

– Что там? – заинтересованно спросил Владлен Иванович.

– Толмач вышел на связь! – улыбаясь, произнес генерал.

– Ну и что ты лыбишься? Неизвестно еще, с чем вышел.

– Сейчас все узнаем. Звягинцев уже идет сюда, – ответил Петр Семенович.

Действительно, буквально через минуту в дверь постучали.

– Разрешите? – на пороге стоял, как всегда подтянутый и свежий, капитан Звягинцев, и генерал в очередной раз позавидовал его хрустящей свежести.

– Заходи, Ваня, заходи, – по-хозяйски пригласил капитана Петр Семенович.

Капитан держал в руке бумаги и нерешительно смотрел на начальников, раздумывая, кому следует их отдать. Владлен Иванович понял чувства капитана и протянул руку за документами.

– Давайте, капитан, не тушуйтесь, – улыбнулся он Звягинцеву.

– Я могу быть свободен? – спросил капитан, обращаясь к хозяину кабинета, после того как положил бумаги на стол.

– Да-да, иди, Ваня, к себе. Я потом тебя вызову, – ответил за Владлена Ивановича генерал.

Капитан вышел.

– Какой он у тебя бравый! – то ли одобрительно, то ли иронично произнес хозяин кабинета.

– И исполнитель – каких поискать, я без него как без рук.

– Ладно, давай читай ты, – и Владлен Иванович придвинул листки генералу.

Петр Семенович надел очки и углубился в чтение.

– Сообщает, что план у него сложился, для его выполнения привлек одного местного торговца, – наконец произнес он.

– Он что, раскрылся?

– Бог с тобой, Владлен Иванович. Кто? Толмач? Да он скорее тебя убедит, что он провизор из соседней аптеки. Привлек временно для наблюдения.

– Что за план у него?

– Подробностей нет… Просит отслеживать передвижения спутникового телефона Хемптона и обо всех изменениях немедленно сообщать… Номер прилагается. Все-таки придется пойти на поклон Плисецку. Это они смогут сделать?

– Смогут, смогут, куда они денутся. Но как ему сообщать, связь-то односторонняя?

– Прислал номер своего сотового, наглеет Толмач. Значит, дело к концу идет.

– Дальше?

– Дальше некуда, сейчас он вербует Элеонор Хемптон, она в данный момент в Басре. Хочет этим самым спасти ей жизнь, да и нам она не лишняя будет. Хемптон использует племянницу втемную. – Генерал снял очки и с улыбкой глядел на Владлена Ивановича.

– Да знаю, чем он ее вербует, – с улыбкой махнул рукой Владлен Иванович. – Спасатель.

– Ладно, Владлен, ты просто завидуешь. Сам-то, наверное, давно никого не вербовал, а?

– Ну, все, проехали. Давай, что там еще?

– Так, дальше. Что у нас дальше? Точное время операции до сих пор неизвестно, но обещает сообщить еще сегодня.

– Вот даже как!

– Да, вот так! Скорее всего, после вербовки: племянница наверняка знает, что и когда. Хемптон, Бенсон и шейх Хамид сейчас на яхте в порту Басры, но это понятно.

– Все? – спросил Владлен Иванович.

– Да. Это пока все, – ответил генерал, бросая прочитанные листки на стол.

– Итак, наши действия. Немедленно отправить в Басру журналистов, наших журналистов. Немедленно. Спецрейсом. Утром они должны быть уже в порту и готовы к действию. Это необходимо при любом исходе событий. Подробности журналистам не сообщать, сами докопаются. Это первое. Второе. Толмач может вербовать кого хочет и сколько хочет, лишь бы сорвать планы Хемптона. Плисецк… но это я беру на себя. Да, о Круглове ничего нет?

– Нет, об этом ничего нового. Вероятно, по-прежнему в плену у имама.

– Ладно. Ну что, ждем дальнейших новостей?

Не успел Владлен Иванович закончить фразу, как телефон генерала, лежащий на столе, задвигался, включился вибровызов.

– Слушаю! – произнес Петр Семенович, – Да ты что… Конечно, интересует… Правильно решил… Неси, ждем.

– Ну, что там опять? – обеспокоенно спросил Владлен Иванович.

– Звягинцев звонил, сейчас принесет очень интересный репортаж канала NBC с Арлингтонского кладбища, – сказал генерал.

– Что за репортаж?

– Похороны четы Хемптонов, родителей Элеонор, погибли в автомобильной катастрофе, – ответил генерал.

– Когда погибли? Почему мы ничего не знали?

– Сейчас все узнаем. Я об этом сам первый раз слышу, – сказал Петр Семенович.

Наконец появился капитан Звягинцев с кассетой в руках. Владлен Иванович схватил кассету и сунул ее в магнитофон.

– Да где же он, господи! Никогда не овладею я этой техникой! Твою мать! – ругался Владлен Иванович, тыкая кнопки пульта.

Экран засветился. Репортаж был совсем короткий. На экране появилась панорама Арлингтонского мемориального кладбища в Вашингтоне, одна из камер скользнула по памятнику Неизвестному Солдату, затем план сменился, и на экране возникла картина завершающихся похорон.

Морские пехотинцы в парадной форме медленно, но ловко сворачивали в треугольник полотнище национального флага, которое один из них передал молодой женщине в трауре. Она, заливаясь слезами, неловко приняла треугольник, мешала перевязанная рука. Женщина, прихрамывая, отошла в сторону. За кадром голос диктора сообщал, что автомобиль с тремя членами семьи Хемптонов – отец, мать и дочь Элеонор – попал в аварию, подробности не сообщались. Отец и мать погибли на месте, дочь чудом осталась жива, получив незначительные повреждения лица и руки: ее выбросило из машины. Все трое были ответственными работниками ЦРУ, проводится следствие, поэтому информация, связанная с данными событиями, пока не разглашается.

На этом репортаж закончился.

Генерал и Владлен Иванович вопросительно переглянулись.

– Получается, Элеонор Хемптон сейчас в Вашингтоне? – медленно проговорил Владлен Иванович.

– Получается, так, – бесцветным голосом ответил Петр Семенович.

– Так кого же сейчас вербует Толмач в Басре?!

Глава 39

Ирак, Басра

– Алекс, я не знаю, что мне делать. Я запуталась. Ты убедил меня относительно планов моего дяди, я сняла показания счетчика Гейгера вблизи грузовика, это ужасно. Но я не могу поверить в то, что он сознательно меня подставляет, хотя все говорит за это. Тебе я довериться тоже не могу, я же чувствую, что ты что-то не договариваешь. Либо скрываешь что-то, либо не доверяешь мне, а меня это выбивает из колеи, лишает уверенности в себе, у меня и без того ее немного. В чем дело? Объясни мне, пожалуйста.

Они сидели в запущенном, обшарпанном, бедно обставленном номере местной гостиницы. Обстановка и настроение Элеонор разительно отличались от прошлой их встречи.

Она была какой-то всклокоченной, растерянной, взгляд блуждал, в руках она держала стакан с виски, вертела его, ставила на столик, потом опять брала, так и не отпив ни глотка. От той уверенной, страстной женщины, которая так понравилась Алексу, не осталось и следа.