Последняя жена Синей Бороды (СИ) - Зика Натаэль "Zzika Nata"

Пока слуги довели её сиятельство до особняка, у той уже зуб на зуб не попадал, а одежда противно липла к телу.

- Идиоты! Дармоеды! Кто так помогает? Едва не угробили хозяйку! – бессильно ругалась женщина – сил на большее просто не хватало.

Удивительно, как ещё ноги передвигались, после таких-то потрясений!

- Простите, леди! – бормотали слуги, осторожно перемещая неповоротливое тело вдовы.

В доме хозяйку с рук на руки приняли горничные, заохали, забегали, спешно готовя горячую ванну и травяной отвар с мёдом. А леди Сильвию всё трясло, и она сама не могла бы сказать, от чего больше – от холода или ужаса перед грядущими переменами в жизни.

Когда вдова хорошенько прогрелась, и её перестало колотить, горничные бережно извлекли хозяйку из воды и упаковали в тёплую сорочку. А затем уложили в постель и напичкали снадобьем от простуды.

- Вот теперь, леди, всё хорошо будет! – бормотала Гайя. – Что за маг отправлял вас? Надо на него жалобу написать и Верховному магу переслать. Виданное ли дело – едва не уморил её сиятельство! Хорошо, что Никиш вовремя вышел, увидел, а если бы ему не приспичило до ветру? Вы могли насмерть замёрзнуть! Сугроб-та с начала зимы собирается – весь снег с передка за конюшню свозят. Туда если лошадь провалится, то сама нипочём не выберется, что уж говорить про человека…

- Гайя, умолкни! – приказала графиня.

- Простите, леди, – покаянно пробормотала служанка, подоткнула хозяйке одеяло и отошла в сторону.

«Знала бы, дура, кто меня сюда отправлял, – в бессильной ярости подумала вдова. – Жалобу на короля?! Составить можно, но кто её примет? Лучше пока сидеть тихо, не высовываться… Потом, у его величества остались Ильяна и Фабиан».

Сегодня его величество вряд ли про них вспомнит… Если ей повезёт, то король появится здесь только завтра. А если очень повезёт, то послезавтра, и не король, а какой-нибудь из его служащих, но всё равно, лучше ориентироваться на худший вариант. И не тратить время впустую, а собраться и слегка пощипать графство.

Итак, всё было не просто плохо, а очень плохо! Можно сказать, сквернее некуда. Падчерица её переиграла, графство они потеряли. Но на этом жизнь не заканчивается, и она, Сильвия, ещё может подсластить пилюлю себе и подпортить триумф мерзавке Есении.

Так чего она разлеглась?!

С трудом выпутавшись из одеяла, наплевав, что на ней только сорочка, графиня сползла с кровати, распахнула дверь спальни и завопила во весь голос:

- Гайя, Этана! Сюда!!! Мито!

Через десять минут вся усадьба второй раз за день стояла на ушах.

Горничные спешно перебирали столовое и постельное бельё, откладывая в дорожные сундуки всё самое новое и дорогое. Рядом Гайя – Сильвия доверяла только ей – упаковывала платья и все украшения, какие были. Графиня не погнушалась драгоценностями, принадлежащими самой Есении.

- Ничего, девчонка о них не знает, я давно всё забрала и спрятала у себя – для сбережения, как думал мой идиот-супруг. А Еське муж другие купит, если успеет, – мрачно бормотала Сильвия, зорко наблюдая, как девушки перекладывают тканью дорогие бокалы. – Зря я, что ли, недосыпала, куска недоедала, столько лет заботилась о графстве? А Есения мне чем отплатила? Вот и нечего!

Откуда только силы взялись? Графиня носилась по особняку, как фурия, раздавая слугам приказы и оплеухи.

- Занавеси снимайте! Да не эти, эти старые, вон, выцветают уже. Из гостиной, из моих покоев берите! И гобелены тоже. Ковры, ковры из парадных комнат в первую очередь! Сначала каждый на двор, снежком освежить, а потом в рулон и сразу грузите!

Взмокшие мужчины передвигали и выносили мебель – не всю, а на которую им указала графиня. Грузили в сани, туда же ставили уже наполненные сундуки, и упряжка отправлялась в Глэстоун – небольшую деревеньку, доставшуюся вдове по завещанию. Два часа неспешным ходом от графской усадьбы, разгрузиться там, да два часа обратно. Прошедший накануне снегопад присыпал дорогу, лошади выбивались из сил. Вот и выходило, что за день одна повозка могла сделать не больше двух ездок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

День свернул к ночи, стемнело, но работа не прекращалась.

Леди Сильвия с удовлетворением оглядывала опустевшие, разорённые комнаты, на обрывки бумаги и сор под ногами.

«Всё заберу, ничего паршивке не оставлю. Мне Ильяну замуж выдавать, себе на житьё… Тут всё моё, всё! А если падчерица крик поднимет, скажу – забрала то, что сама покупала, и пусть попробует доказать, что это не так. Эх, времени мало, столько добра останется, не успею свезти… А ещё надо бы крышу попортить, пусть дом мокнет и гниёт – не мне, так никому!»

Ночь минула, слуги уже буквально падали с ног от усталости.

- Леди, не выдержат кони третьей ездки, – бубнил Фаго. – Надо накормить их и дать хоть пять часов отдохнуть. Полягут лошади-та, на руках нести придётся…

Скрепя сердце, пришлось объявить перерыв.

К вечеру второго дня было вывезено всё, что представляло хоть какую-то ценность и помещалось в сани. Что не помещалось, вдова приказала максимально испортить, но так, чтобы это не бросалось в глаза.

Затем леди Сильвия велела слугам привести особняк в порядок и ликвидировать все следы разгрома.

- За добросовестную работу дам каждому по пять монет, – посулила графиня. – Как вы понимаете, я здесь больше не живу. Леди Есения вышла замуж и осталась у мужа, леди Ильяна в столице и сюда уже не вернётся, я уезжаю в свою деревню. То есть такое количество прислуги больше не требуется, особняк будет заколочен. Те из вас, кто проявит особенное старание и сумеет держать язык за зубами, дополнительно получат от меня по монете-другой, а в рекомендациях я отдельно отмечу их неболтливость и усердие. Сами понимаете, что с такими характеристиками найти новое место будет не в пример легче.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Прислуга запереглядывалась, потом вразнобой изобразила книксены и поклоны, после чего вернулась к работе.

Поначалу вдова собиралась оставить родовое гнездо графов Аманто полностью разоренным, но по здравом размышлении передумала – к чему давать падчерице лишний повод для жалоб?

В том, что мерзавка немедленно обратится к королю, стоит только переступить порог отчего дома и узреть царящую там разруху, леди Сильвия ни капли не сомневалась.

Сама бы она такой шанс отомстить и насолить ни за что не упустила. А если в комнатах будет прибрано, словно всегда так и было, то попробуй докажи, что отсюда что-то вывезли!

В довершение всего снова пошёл снег, надёжно укрывая следы копыт и полозьев. Спустя час после начала снегопада разве что маг мог бы определить, что по дороге два дня ездили тяжело нагруженные повозки.

«Ясноликая, благодарю!» – пробормотала графиня. – Теперь бы дочь вызволить и хорошо пристроить. И можно потихоньку жить дальше. Нет, ещё не всё – сделать бы так, чтобы у этой поганки, Есении, ни дня спокойного не было! Чтоб она слезами умывалась и на кулаке спала!»

Ясноликая не ответила, лишь снегопад усилился.

Наконец служанки завершили уборку, и леди прошлась по комнатам и коридорам особняка – чистенько, бедно и невыразительно.

Окна без занавесей, полы без ковров и стены без гобеленов выглядели обнажёнными. По дому гуляло эхо и ощущение пустоты.

То, что надо!

«Какая такая мебель, ещё из розового дерева? Ковры из Инстабада?! Украшения из золота и самоцветов? Помилуй, Ясноликая, откуда бы взялось такое великолепие? Нет, нет, граф не был нищим, но он и не настолько богат, как говорит леди Есения. Наверное, ей приснилось, всё-таки бедняжка в детстве потеряла мать, не так давно ушёл отец – не каждый выдержит такое горе!

Ах, милорд, если бы у нас были платья из панбархата и тейнского шёлка, разве бы мы их не носили? Посмотрите на гардероб моей дочери и гардероб наследницы. Да, да, это все наши наряды. Ну, видите вы здесь дорогие ткани? То-то и оно – по одному на особый случай, а остальное из обычных тканей – ситец, лён, домотканое полотно и шерсть. Мой покойный супруг был рачительным хозяином и привык на всём экономить. Между нами говоря, графство никогда не давало столько дохода, чтобы хозяйские дочери ежедневно носили панбархат и пользовались мебелью из розового дерева. Денег хватало на уплату налогов и на жизнь без излишеств. Сами не голодали и в рванье не ходили, но и только.