Злое наследие - Ярослав Коваль

К моменту уборки яровых бестии стали захаживать в долину Далгафорта аккуратно каждое утро, словно по расписанию, и иногда ещё по вечерам. Долгое сражение они не выдерживали, так, трепали нервы и словно бы прощупывали местных жителей – когда устанут? Когда сдадутся на милость пришлецов? Но мужики злились и не сдавались. Вместо полуденного отдыха, который полагался крестьянам даже в самую страду, приходилось трудиться, потому что колос мог начать осыпаться, дорога была каждая минута. А по вечерам ещё строили плетни по периметру поля – из- за них так удобно осыпать бестий стрелами или просто прятаться!

Оба поборника впервые в жизни взялись за полевые работы. На счету оказались все руки, даже самые слабые. Раненые таскали снопы или укладывали их в телеги, малые дети подбирали упавшие колоски – каждый был при деле. Аригис, быстро оклемавшийся после ранения, усердствовал больше, чем следовало, пока Роннар его не осадил.

– В любой момент могут наскочить бестии. Ты нужен нам крепким, в силах. Давай-ка действовать разумнее. Снопы таскать сможет каждый.

– Маловато тут каждых… Но ты прав. Как думаешь – успеем убрать? – Аригис щурился вдаль.

– Что – чуешь врага?

– Нет. Но посмотри, как густятся тучки. Вдруг непогода.

– Что поделаешь…

Природа, к счастью, пощадила мужественных иоманцев: даже если в конце лета она проливала дождь на поля, то быстро выпускала из туч солнце, которое исправляло причинённый вред. Торопились все, еду готовили всего раз в день, в остальное время обходились тюрей. Меньше всего отдыха доставалось на долю Роннара, который вкалывал и дрался днём, а по ночам лечил раненых. И в конце концов, как только хлеб оказался в переполненных до крыш овинах и других приспособленных под сушильни сараях, отстранился от полевых работ, хотя их ещё было много. Поборник куда полезнее свежим, готовым к бою в любой момент.

Отдыхать-то тоже надо!

После уборки урожая не сразу рискнули, как это водится в деревнях, выгнать на поля коров, свиней и гусей, чтоб подобрали с земли остатки и удобрили почву навозом. Бестии могли налететь в любой момент, и в этом случае посёлок сразу рисковал лишиться большей части скота, отправленного подкормиться. Приходилось вместо этого отправлять деток на сбор остатков – воспитанных в тяжкие времена малышей можно было собрать намного быстрее, чем скотину. Они слушались буквально одного окрика.

Хорошая погода держалась, позволяя копаться в земле и строить, заготавливать брёвна и даже сопровождать баб в лес за грибами. Роннар и сам с удовольствием охотился на подосиновики и белые, не забывал при этом смотреть по сторонам, потому что, само собой, помнить о бдительности нужно было всегда. Но в конечном итоге, когда твари действительно напали, поборника об этом предупредили бабы, поднявшие дикий визг.

Вопли даже нападающих, кажется, слегка смутили. Имея возможность накрошить целую кучу сельчанок, пока Роннар несётся к ним через бурелом, бестии однако придержали шаг и поневоле дали бабам возможность схлынуть в сторонку, попрятаться в меру сил и воображения. Может быть, заподозрили в бабьих действиях какую-нибудь военную хитрость? Или особую человеческую магию оглушения-устрашения? Как бы там ни было, визжащие сельчанки (кстати, корзинки с добычей ни одна из них не бросила) перебаламутили всех мужиков, и лес сразу вскипел вооружёнными людьми и их перекошенными мордами.

Резались яростно. Такого злого боя не выходило уже давно – бестии устали гонять крестьян по земле, которую, похоже, уже считали своей, а крестьяне и так-то изнемогали от страды, а тут ещё воюй… Но именно в этот день и в этой схватке Роннар вдруг осознал, что ему стало проще действовать в полную силу.

Да, в лесу драться сподручнее, особенно если умеешь – тут тебе и колючие ветки, защищающие со спины, и стволы, и всякие кусты. Главное, не зацепиться мечом или ногой за что-нибудь, а он ведь мастер, работает на скорости, тут трудно уследить за всеми мелочами. Но дело было не просто в удачном месте схватки, а в том, что иоманские мужики наконец-то научились вести себя в драке. Да, военное дело давалось им по-разному, кто-то начал ловко и уверенно махать топором и мотыгой уже к середине сезона, кто-то отставал, и ловкость их в бою оставляла желать лучшего. Однако все они, выжившие (многие прошли уже с десяток стычек, многие были ранены), определённо стали понимать, что тут к чему.

И перестали наконец мешать поборнику сражаться. Более того – стали помогать: спокойно, уверенно, расчётливо. Не стеснялись молча бить подвернувшегося бестию как в спину, так и в лоб, толково предупредить соседа, если к нему кто-то из врагов подбегает сзади, даже знаки Роннара начали понимать. И бились упорно, скользя сапогами по мятым папоротникам и кочкам, цепляясь за корни, пеньки, верхушки глубоко утопленных в дёрн валунов, опрокидываясь и снова вскакивая, а заодно валяя по хвое с шишками и «гостей» из Тусклого мира тоже.

К счастью, бой не затянулся. Бестии, встретив яростный отпор, скоро отступили и в мгновение ока растворились в начавшей уставать и редеть летней зелени. Получилось это у них на удивление слаженно, хотя вроде бы ни приказов, ни каких-то других сигналов не звучало. Можно подумать, они в какой-то момент обменялись мысленными репликами и плюнули на всё, решив, что на фиг надо упираться рогом по такому ничтожному поводу: мол, пусть эти местные свои грибы собирают, потом им покажем, кто в Иомане хозяин. Хоп – и организовали заранее продуманное отступление.

– Не преследовать! – машинально велел Роннар, и рванувшие было в погоню мужики поспешили вернуться. – Ладно уж. Ещё разберёмся с ними.

– Уходим? – деловито предположил Эскевальд.

– Почему же… Пусть бабы дособирают, что тут ещё осталось. Какая разница, где встречать вторую атаку бестий, если она будет. Но смотрите в оба. Эй, бабы – раненые есть?

Нормально всё, – ворчнула женщина, вылезающая из-за куста с кузовком наперевес. – Только что на ногу наступили, а так ничего… Кожанцу порвали, гады.

– И босиком дойдёшь, – откомментировала деваха, загребавшая в свой кузовок грибы, просыпанные из чужого. – Чай, не зима.

– Молода ты больно, чтоб судить.

– Хорош болтать, работайте! – одёрнул Габеш. Вопросительно покосился на Роннара.

Но тот не обращал внимания, как там командует его помощник, – он расхаживал по кустам и зарослям, и через время отыскал одного бестию, которого свои, видимо, впопыхах не заметили. Существо было легко ранено в плечо и оглушено, кажется, ударом по голове. Поборник, ощупав находку, обнаружил, что пленник жив, и даже потерял не слишком много крови. Правда, похоже, лечить его будет трудно – массируя пальцами узелки мышц рядом с раной, что обычно помогало остановить кровотечение, он не чувствовал обычного ответа от тела.

Само собой, бестии ведь жили какой-то другой магией, всё объяснимо.

– На черта он тебе нужен? – брезгливо спросил Габеш, разглядывая пленника. – Думаешь, сможет рассказать, где они прячутся?

– Для начала он сможет научить меня хотя бы паре фраз на их языке.

– Думаешь, согласится?

– Да уж скорее согласится учить языку, чем предавать своих. Как думаешь?

Бестию привели в чувство и тут же разумно заткнули ему рот, чтоб товарищей не позвал. И, конечно, связали. Таща чужемирянина в посёлок, Роннар всё ждал, что вот сейчас набегут опомнившиеся бестии, – а вдруг они действительно умеют общаться мыслями, что вообще о них известно?! Но нет. Либо в действительности способность безмолвно общаться на расстоянии тварям не известна, либо почему-то пленник не сумел или не захотел ею воспользоваться.

Словом, всё-таки с ним следует быть осторожнее. Предводитель уже прикидывал, куда поместить пленника, как содержать, кому поручить присмотр за ним и прочее. А потом мысли стали уплывать от этой малозначимой темы к более насущным, важным. Дел было больше, чем под силу переделать одному человеку.

Они все как-то поневоле привыкали к новому образу жизни: каждый день рисковать собой с такой же лёгкостью, как ешь, пьёшь и дышишь, выходить за пределы форта с оглядкой, работать, прислушиваясь – вдруг сигналят о приближении бестий! Да вообще: работать втройне больше, чем обычно. Раньше в жизни этих крестьян были праздники, которые соблюдались свято, были развлечения, были моменты, когда к делу приступаешь потихоньку, без спешки и сутолоки. Прежние привычки пришлось отставить ради того, чтоб мало-мальски обеспечить себя на зиму и продуктами, и укрытием, и защитой от врага.

Было очень трудно, причём всем, от боеспособных мужиков до малышей, которых заставляли трудиться наравне со взрослыми. Но это упрямое крепкое племя не собиралось сдаваться. Работать так работать, воевать так воевать. Должно быть, все слабые давно ушли отсюда или погибли в первые же пару месяцев, потому что оставшиеся, казалось, с каждым днём только крепче врастали в отвоёванные поля и луга, как сосны пускают корни в скалы. И стоять они тут собирались насмерть.