Королевская кровь 12. Часть 2 - Ирина Владимировна Котова

форты.

— А сколько же сейчас времени? — опомнилась я.

— Чуть больше четырех утра, ваша светлость.

— Ого, — я изумленно покачала головой, так и держа раскрытое письмо в руках. — От моего мужа не было информации?

Мне не понравилось выражение лица Осокина. Да и голоса за стенкой начинали нервировать.

— Битва под Норбиджем закончена, Дармоншир победил, — проговорил Осокин. — Из штаба командующего Майлза сообщают, что в том числе благодаря вашим огнедухам бой выигран. Идет зачистка окрестностей города и готовится зачистка соседних городов. Если, — голос его впервые дрогнул, — это имеет какой-то смысл.

— О чем вы? — настороженно спросила я.

— Вам звонили из Бермонта, когда вас не было тут, Марина Михайловна. Передали, что в ближайшие дни, а скорее — сутки, грядут всетуринские катастрофы, и всем людям нужно прятаться либо под землей, либо под защитой храма.

Я наконец-то сообразила, почему мне кажется, что в подвалах так людно. Там собрались обитатели Вейна.

— Да, мы уже перенесли сюда лазарет, переоборудуем камеры под операционные, запасаемся водой и питьем. Нас тут очень много, Марина Михайловна. И из Норбиджа продолжают поступать раненые. Незадолго до вашего пробуждения листолетом принесли герцога Таммингтона, он спит непробудным сном. Ночью брат его светлости, Бернард, на огромном водяном псе принес серьезно раненую майора Лариди, сейчас ее оперируют. Тем же листолетом доставили барона Ровента, но у него серьезная травма — отнята нога, и его в стазисе отправили в столицу в нейрохирургическое отделение.

Я помолчала, переваривая полученную информацию. Зацепилась взглядом за письмо от Ангелины — она не могла дозваться Нории по их таинственной ментальной связи (иногда я ей завидовала) и просила меня связаться с Люком, чтобы тот сообщил Нории о скором открытии портала в Тафии.

Сердце сжалось, и тут же брачный браслет послал по телу успокаивающий холодок. Пески все это время были оплотом спокойствия и безопасности. А теперь и Ани под ударом, и Владыка, который мог бы возглавить оборону — здесь, помогает нам.

— Не было известий от моего мужа? — нервно спросила я. — Мне нужно связаться с ним.

Капитан поколебался, и я тревожно замерла.

— Владыка Нории был пленен иномирянами и унесен в Нижний мир, — сказал Осокин. И пока он договаривал, я, застывшая от шока, уже знала, что будет сказано дальше. — Его светлость полетел выручать его. И просил передать вам, что вы поймете. В Рудлог информация тоже передана.

Я закрыла лицо руками и выдохнула. Бедная Ани, что же ей делать? Хотя что… это же Ангелина, она будет сражаться, пока жива. Василина ведь должна была ей уже передать, что случилось?

— Как обстановка в Рудлоге? — руки мои похолодели. Я боялась услышать еще плохие новости.

— В Иоаннесбурге до сих пор идут бои, — ответил Осокин. — Но, насколько нам известно, город держится и инсектоидов зачищают.

Была ли у Василины возможность написать Ани или ей сейчас не до этого? И Нории… боги, только бы он был жив! А Люк… Да, это мой Люк. Что же, похоже, я и правда начала привыкать к тому, что он постоянно ходит на грани смерти.

Но на всякий случай нужно было написать Ангелине о том, что я узнала.

— Принесите мне бумагу и ручку, — попросила я. И когда искомое принесли, коротко и с тяжелым сердцем написала письмо.

Когда я дописывала, в проплавленный моими огнедухами проем скользнула еще одна огненная птаха с аккуратной, словно лимонадной бутылкой. Я перехватила ее, вытряхнула из горлышка письмо. Писала Василина.

«Марина, до тебя не дозвониться. Осокин сказал, что ты спишь и вам передали информацию от Полины. Надеюсь, с тобой все в порядке?»

Я благодарно взглянула на капитана: по регламенту мои гвардейцы присягали мне, но оставались в подчинении у Рудлога, и то, что он умалчивал о некоторых событиях, связанных со мной, могло стоить ему должности. Впрочем, я бы тут же наняла его снова.

Хорошо, что Василина все это время была слишком занята или деликатна, чтобы следить за тем, в своей ли постели ее сестры спят по ночам.

Я поискала взглядом телефон — оставляла его в выемке камня у «кровати» и обнаружила оплавленный корпус. Поморщилась и вернулась к письму: Василина писала об Ани. О том, что старшая уже знает, что Нории в плену, и о том, что в Тафии открылся портал и Ангелина, конечно же, там.

Я дочитала письмо, пощупала свои короткие волосы — они едва-два за прошедшие с коронации Василины семь месяцев отросли на пару пальцев ниже ушей.

— Андрей Юрьевич, — проговорила я, — срочно найдите мне ножницы, пожалуйста.

Он не стал спрашивать, зачем — вышел и вернулся через минуту, пока я приписывала к письму Ангелины еще несколько строчек. И затем с каменным лицом смотрел, как я обрезаю пряди под корень, заворачиваю их в бумагу и сую обратно в Ангелинин кувшинчик.

Голова снова стала легкой. И ощущение мне нравилось. Если мир выстоит, будем с Люком двумя неформалами.

Я дала огнедуху лизнуть своей крови, вспоров палец — и он улетел к горящим на башне масляным лампам, чтобы нырнуть в огонь и выскочить с посланием сестре уже у нее в Истаиле.

Я слишком хорошо помнила свои отчаяние, бессилие и горе. И понимала, что Ангелина пойдет до конца.

«Помоги ей, отец».

И второй огнедух улетел в огонь — теперь уже к Василине, с ответом, что я жива и здорова. И что не стоит волноваться — ничего экстремального со мной не происходит.

Иногда обман — единственное, что можно сделать ради спокойствия близких.

Я поднялась, набрасывая халат поверх ночной сорочки. Осокин ждал, отвернувшись.

— Всем жителям Дармоншира сообщили о том, что нужно прятаться? — спросила я, наливая себе воду из графина.

— Да ваша светлость, — ответил Осокин. На мою голову он старался не смотреть.

— Тогда пригласите ко мне горничную, а затем — Леймина. Людей, у которых нет возможности спрятаться, можно разместить в подземных помещениях фортов, их там много. Раз мы на пороге катастрофы, постараемся встретить ее во всеоружии.

Я жадно, в несколько глотков выпила воду, налила еще. Пить хотелось страшно, и сердце побаливало — и за Ани, и за нас всех. Ведь вполне могло оказаться, что я больше не увижу