Коммунисты – 21 - Геннадий Зюганов

А перелистайте лишь несколько страниц истории, и вы увидите: первому Советскому правительству достались распавшееся государство, разоренная экономика и бедствующее население, тонувшее в беспросветной нищете. Величие первых сталинских пятилеток состоит не только в строительстве тысяч лучших для своего времени заводов. Оно проявилось еще и в повсеместном открытии школ, в создании почти ста педагогических училищ и институтов. За годы социалистического строительства в нашей стране была создана уникальная система социальных гарантий. Достижения СССР оказали колоссальное влияние на социальный и культурный климат во всем мире. И наиболее полно они проявились именно в области образования.

Изучая материалы Нюрнбергского процесса, я был поражен признаниями отдельных главарей вермахта. Они отмечали, что проиграли войну армии, бойцы которой были блестяще образованы и патриотично воспитаны. А значит, они проиграли тому учителю, который за десять лет справился с уникальной исторической задачей – задачей обучения и воспитания нового поколения советских граждан.

В нынешнем году исполняется ровно полвека с того дня, как Юрий Гагарин совершил первый в мире полет человека в космос. И этот полет стал заслугой не только советской науки, но и нашего образования. Когда СССР запустил первый спутник Земли, шокированные американцы прислали к нам специальную комиссию. Итоги ее работы воплотились в текст основательного доклада. Среди прочих он содержал и главу под названием: «Что знает Иван и чего не знает Джонни». Вывод был однозначным: соперничество в космосе было проиграно Вашингтоном в школьном классе и студенческой аудитории. После этого ассигнования на образование в США были увеличены в разы.

– Ваши оппоненты могут ухватиться за эту идею. Раз даже США не постеснялись заимствовать опыт СССР, то почему же Россия сегодня не может перенимать лучшие достижения западного образования?

– Пожалуйста, давайте перенимать. Мы не против этого, если речь идет о действительно лучшем западном опыте в организации образовательного процесса и в его содержании. Тем более что мы знаем: этот лучший опыт как раз соответствует главному принципу советской школы – фундаментальности образования. Но разве такого рода «реформы» проповедует и внедряет Фурсенко?

Первая беда общеобразовательной системы России состоит сегодня в том, что она перестала быть единой и государственной. Она разбита на три уровня и подчинена частично федеральной власти, частично – региональной, а частично – и местному самоуправлению. Сообразно этому и финансирование ведется из трех источников. Таким образом, единого хозяина у российского образования больше нет.

Это ухудшило и без того непростое положение учебных заведений. Их материально-техническая база крайне слаба и изношена. Неспроста постоянно горят школы, детские сады, интернаты. Средств явно не хватает даже на их текущее содержание.

–  Причем семьи начинают ощущать проблемы уже тогда, когда их дети достигают дошкольного возраста…

– Уничтожение дошкольного образования началось вместе с первыми шагами по демонтажу советской образовательной системы. За годы «реформ» детских дошкольных учреждений в России стало меньше на 42,4 тысячи. А это означает, что их численность сократилась более чем вдвое. Таковы официальные данные статистики за период с 1990 по 2010 год. Число педагогов в дошкольных учреждениях также сократилось наполовину.

Вследствие политики «реформаторов» стало меньше не только детских учреждений, но и самих детей. Россия пережила колоссальный демографический спад. Детей восьми лет у нас сегодня в два раза меньше, чем восемнадцатилетней молодежи. А как только наметилось повышение рождаемости, проблема нехватки детских учреждений сразу встала во весь рост. Многие семьи ждут очереди в детсад по два-три года. Десятки тысяч родителей решают эту проблему коррупционными способами. Между тем вследствие воровской приватизации тысячи зданий детских садов используются сегодня не по назначению. Нередко их облюбовали налоговые службы, службы судебных приставов и другие государственные организации. Вернуть их детям не так уж трудно. Можно вернуть и ту часть помещений, что оказалась в руках коммерческих структур: ведь они приватизированы обманным путем. Но даже этот вопрос органы власти не решают.

– Какие еще язвы школьного образования вы бы отметили в первую очередь?

– К началу «реформ» в России насчитывалось 67570 дневных общеобразовательных учреждений. К настоящему времени их количество сократилось на 19 тысяч. Вместо 20,3 миллиона в школах осталось 13,4 миллиона учащихся. Заметно уменьшилось и число учителей. Однако министр образования и науки Фурсенко считает, что в системе среднего образования работают 200 тысяч лишних учителей, которых необходимо сократить, а школы объединить. Правительство не беспокоит, что в результате такого объединения наполняемость классов увеличится, а качество обучения снизится. В элитных школах во все времена насчитывалось не более полутора десятков учеников в классе. Не случайно и нынешние частные школы ориентируются на такую же численность.

Да, в советское время почти треть школ работала в две смены. Сегодня их доля сократилась до четверти. Но не это нужно рассматривать как проблему, требующую решения. Идеальный вариант в том, чтобы дети вообще могли заниматься в одну только первую смену. Это позволит школам войти в оптимальный режим, повысить успеваемость учащихся, освободить место и время для внеклассной работы. Почему вместо этого нужно требовать слияния и закрытия школ?

Кроме того, правительство не раз объявляло о желании улучшать демографическую ситуацию. Если это действительно так, то школы надо не закрывать, а готовить к приему большего числа детей, чем сегодня. Да и объективные предпосылки к этому есть. В школьный возраст вступают дети тех, кто появился на свет в последние годы Советской власти. А это – самое многочисленное поколение за всю историю нашей страны. Появление детей в их семьях смягчает статистику российской демографии, хотя и временно. Мы с полным основанием называем это последним подарком Советской власти нынешней России. Но даже этим подарком правительство не желает достойно распорядиться.

КПРФ на защите образования

– Когда КПРФ критикует образовательную политику оппонентов, это понятно. Критика для политической борьбы – «закон жанра». Но есть ли зримые результаты, полученные в результате противостояния Компартии и власти?

– С погромом в образовании КПРФ ведет борьбу уже два десятка лет. Многое, кстати, нам удавалось. Ведь ничего нового Фурсенко, в сущности, не предлагает. Его предшественники в 90-е годы уже пытались экономить на образовании. Но, имея весомый пакет голосов в парламенте, мы не позволили разгуляться горе-реформаторам.

Скажу больше, при активном участии И. И. Мельникова, О. Н. Смолина, Т. В. Плетневой и других наших товарищей фракция КПРФ в Госдуме обеспечила в 1996 году принятие закона «Об образовании». В чем его достоинства? Прежде всего, он гарантировал бюджетное финансирование учебных заведений. Одновременно им давалась возможность самостоятельно зарабатывать деньги и расходовать их на нужды образовательного процесса. В условиях крайне недостаточного и нестабильного госфинансирования это спасло от краха многие вузы и ссузы. Особенно важно то, что этот закон категорически запрещал приватизацию образовательных учреждений. Наконец, он предусматривал достаточно высокую степень социальных гарантий. Даже эксперты Парламентской ассамблеи Совета Европы признавали прогрессивный характер российского закона об образовании, рекомендовали его как пример для других стран.

Теперь, к несчастью для граждан страны, расклад сил в Госдуме изменился. «Единая Россия» получила железобетонное и исключительно вредоносное большинство голосов. Поэтому и «реформаторы» смогли развернуться. Под сенью путинской «стабильности» парламент воплощает в жизнь разрушительные идеи методом «ползучего внедрения».

В череде исключительно вредных решений стоит особо выделить принятие закона о «монетизации» льгот в 2004 году. Он нанес серьезнейший удар по обязанностям государства. Именно тогда из закона исчезла статья, которая содержала гарантии приоритетности образования. Была убрана норма, запрещавшая сокращать число бюджетных мест в вузах и многое другое. В тот же самый момент учебные заведения стали ограничивать в возможности зарабатывать средства и самостоятельно ими распоряжаться. Изымались и важные социальные гарантии.

Потом был сделан еще один шаг. Появился закон «Об автономных учреждениях». Образовательные учреждения поставили перед выбором: или гарантии, включая финансирование, или свободы. В который уже раз нам пришлось поднимать общественное мнение. И хотя не удалось вынудить правительство отказаться от принятия этого закона, мы добились, чтобы переход «в автономность» был добровольным.