Не запирайте вашу дверь - Юлия Эльская

— Бесполезно, — недовольно вздохнула Вика и легла обратно.

Да, верно, бесполезно, даже если он полезет через окно, мы его не увидим. В нашу сторону выходило только одно окно — на втором этаже, остальные окна нам не были видны. К тому же он еще может в доме какое-то время сидеть, пока не успокоится и не проверит, что вокруг все тихо. Так что нам остается только спать, успокоила я себя. Ну а утром разберемся! Если это все тот же наш приятель-вор, то никуда он от нас не денется, а раз жертв нет — можно не торопиться.

На следующее утро мы не бегали, мы — и то с большим трудом — поднялись с постели лишь в девять часов. Владимир Яковлевич с Натальей, голодные, ждали на веранде и предъявили свои претензии и упреки спускающейся по лестнице Вике, обещая умереть от голода через десять минут.

— Не могли сами вчерашнюю кашу подогреть?! Все равно, кроме вас, ее никто не ест! — недовольно буркнула моя плохо выспавшаяся подруга. — Что вы, интересно, тут делаете, когда я в Москву уезжаю?! Отстаньте от меня, я сначала умываться пойду!

Через несколько минут на плите грелась манная каша, а рядом с ней на сковородке для нас с Викой жарилась яичница.

Наталья и Владимир Яковлевич сидели за столом над пустыми тарелками и не сводили с Вики горящих глаз — только что ложками не стучали!

— Да подождите вы, каша еще не закипела! — укоризненно произнесла Вика, не выдержав их голодных взглядов. — Она даже еще не горячая!

— Ничего, давай ее сюда, — потребовал Владимир Яковлевич. — Каша не чай, может быть и теплой!

Вика разложила кашу по тарелкам и поставила на стол сковородку с яичницей.

Наталья добавила в свою тарелку столовую ложку варенья из черной смородины и размешала, отчего каша изменила свой приятный сливочно-белый цвет на непривычный серо-фиолетовый.

— Мам, расскажи, поймали кого-нибудь? — спросила она, с довольным видом отправив в рот ложку каши.

Вика вкратце рассказала о ночных событиях. У Натальи загорелись глаза, а Владимир Яковлевич пожал плечами.

— Видишь, Вика, как все решилось, — спокойно сказал он. — К нам он точно не полезет. Еще не было случая, чтобы он забрался на два соседних участка, так что прекращайте ваше расследование.

— Ну уж нет! — запальчиво воскликнула Вика. — Теперь — ни за что!

— Я уже все съела, — вмешалась Наталья. — А что к чаю?

— Есть сыр, а также абрикосовый джем.

— Я после завтрака в Правление пойду, — поставил нас в известность Владимир Яковлевич, налив себе чаю. — Взносы за квартал платить надо, и за электричество — тоже.

— Ты там поинтересуйся, пока в очереди к кассиру стоять будешь, — предложила Вика. — Может, что-нибудь дельное об ограблениях скажут.

— Ай, мам, тут щепка, в джеме, я чуть зуб не сломала! — возмущенно воскликнула Наталья, протягивая руку. — Смотри какая!

— По-моему, это кусок ящика, — произнесла Вика, взглянув на деревяшку длиною сантиметра в три. — Ну и что?! Не съела, и ладно.

— Лучше джем с ящиком, чем колбаса с будкой! — добавил Владимир Яковлевич. — Ну, я пошел.

— Ну, ребята, у нас появился подозреваемый! — заявил, вернувшись, Владимир Яковлевич. — Мы кое с кем посоветовались…

— И решили! — презрительно фыркнула моя подруга. — Все понятно: Жанетка сказала!

— Да послушай же ты! — убежденно продолжал он. — Жанна всех знает, она же член Правления. Так вот, есть у нас в числе прочих сторож, зовут Колей…

— В числе кого?.. — осторожно поинтересовалась я.

— В числе прочих сторожей. Он горький пьяница, у него трое детей, ему лет тридцать пять. Все, что получает, пропивает, а детей кормить надо! Мы…

— Жанетка, — вставила Вика.

— … думаем, что он может воровством промышлять.

— Но он же ничего не брал! — перебила его Вика.

— Ты будешь меня слушать?! — возмутился ее отец. — Хорошо, вечером придет Жанна, она сама все расскажет.

— К нам?! — завопила Вика. — Она?!

— К нам! — твердо сказал Владимир Яковлевич. — К ужину. И давай без истерик.

Обедали мы порознь: сначала Наталья с дедом, потом мы с Викой. К концу обеда моя подруга все же смирилась с тем, что ее ждет, поэтому, вымыв посуду, мы — в ожидании гостьи — приступили к уборке дома: подмели и вымыли полы, протерли все горизонтальные поверхности, а также стекла в окнах, повесили чистые полотенца и новые занавески. Когда Вика решила по второму разу вымыть посуду, я взбунтовалась.

— Если ты еще организуешь показательную прополку, я сразу же уеду в Москву, — пригрозила я. — Мы уже сделали все, что могли. Траву красить не будем, мы не в армии!

— Ладно, — кивнула Вика. — Давай вытрясем коврик из комнаты и на этом закончим.

Мы взяли коврик за углы, отошли от дома и аккуратно встряхнули. Пыль полетела на Вику.

— Ветер дует не с той стороны, — поморщилась она. — Иди назад. Теперь развернись и встань поперек дороги.

— Сейчас вся пыль окажется на клубнике, — предсказала я. — Мне ее жалко.

— Ладно, обойди бочку, около дома будем трясти. Дальше иди, чтобы на крыльцо не попало.

Крыльцо Вика подмела, но укреплять ступеньки не стала, заявив, что не хочет делать это из принципиальных соображений.

— Чем ее кормить, как ты думаешь? — энергично встряхивая коврик, продолжала она.

— А что у нас на грядках выросло, кроме огурцов и клубники?

— Да ничего, вроде бы… Кабачки не выросли, капуста тоже… А, знаю! Молодую картошку сварим. Со сливочным маслом, укропом и чесноком будет вкусно. И огурцы. Ой, мы лилии пылью засыпали.

— Ничего, они несъедобные, — сказала я.

— Ага, — рассеянно кивнула Вика. — Отнеси коврик и пойдем картошку подкапывать.

Когда появилась Жанна, картошка доваривалась на плите, молодой чеснок и мелко нарезанный укроп лежали на столе, и даже тарелки были расставлены.

Жанна выглядела на все сто, если не больше (процентов, естественно, а не лет), и была необыкновенно приветлива и любезна. Увидев это, Вика тут же надулась и просидела так весь вечер, почти не принимая участия в разговоре. В результате расспрашивать гостью пришлось мне.

— У на-ас работают четыре сто-орожа, — начала рассказывать Жанна. — Они весь го-од участки охраняют, и зимо-ой тоже. Оди-ин из них — Колька. Говоря-ат, он бывший милиционер, его-о за пьянство выгнали — вроде бы, он казенное иму-ущество пропил. Украл и пропил. И здесь ведет себя о-очень подозрительно.

— А зачем же его сюда работать взяли? — удивилась я. — Или здесь думают, что вору лучше всего работать инкассатором, а алкоголику — на ликеро-водочном заводе?!

— А кто-о сюда пойдет?! — пожала плечами Жанна. — На такие-то деньги! Разве что пенсионеры, так от ни-их толку мало. А этот — ме-естный, молодой, всех знает, на маленькую зарпла-ату согласен.

— Вот это-то и странно, — прокомментировал Владимир Яковлевич. — Непонятно, почему он на такую зарплату согласен! Вдруг он краденым нехватку денег компенсирует?! Особенно, когда у него запой…

— И вы думаете, что это он на дачи залезал? — спросила я. — А почему он ничего не брал?

— Я, конечно, не уве-ерена, — ответила Жанна. — Но я ду-умаю, что он сейчас воровать не будет. А во-от зимо-ой, когда здесь никого не-ет, а есть только он, который са-ам все охраняет, он может вынести с дач все, что уго-одно, и продать по дешевке. Поэтому я полага-аю, что залезал он просто та-ак — посмотреть.

— То есть на разведку вышел, — подвела итог я. — А беспорядок устраивал для чего?

— Например, для маскировки, — подсказал Владимир Яковлевич.

Жанна согласно кивнула и продолжала:

— Работают на-аши сторожа посменно — дежурят сутками…

— С кем?! С утками? — не очень вежливо перебила ее Наталья.

— Ка-ак?.. — неуверенно произнесла сбитая с толку Жанна и в недоумении замолчала.

— Ну, с утками! — выразительно повторила Наталья. — С курами, с собаками…

— По-моему, это старая шутка, — буркнула Вика. — Где-то я ее уже слышала…

— А для меня — новая! — обиделась ее дочь.

— Здесь же, наверное, и слышала, — спокойно сказал Владимир Яковлевич. — Или сама так говорила. У нас шутки часто повторяются, — обратился он к Жанне. — Не обращай внимания.

— Они дежурят сутки через тро-ое, — певуче продолжала Жанна, немного успокоившись. — С девяти утра до девяти утра. Колькина сме-ена теперь через день — в понеде-ельник.

Картошка уже исчезла с тарелок, и на десерт была предложена клубника, с молоком или сметаной, кто как хочет. Положив себе клубники, Владимир Яковлевич включил телевизор.

— А как он выглядит, ваш Колька? — спросила я.

— Ма-аленького роста, худой, темные во-олосы, невыразительные, мелкие черты лица-а, — начала объяснять Жанна, — разгова-аривает обычно нецензу-урно.

— Да-да, точно, — подхватил Владимир Яковлевич. — Сплошные «матери», «блины», и прочие междометия… Если хотите, девочки, я вам его покажу. И остальных сторожей тоже.