Дворец сновидений - Исмаил Кадаре

class="p1">Он полагал, что у него нет ни малейшего желания что-либо узнать, даже из чистого любопытства, и все же, усевшись на свое рабочее место, почувствовал, что с нетерпением дожидается возвращения соседа.

Тот наконец показался в дверях. Даже по тому, как он шел, сразу было понятно, что его распирает от новостей.

— Оказывается, все произошло из-за одного сновидения, — прошептал он, подойдя ближе.

— Что произошло? — спросил Марк-Алем.

— Как это что? Злоключения, которые выпали на долю Кюприлиу.

— Вот как? То есть это правда?

— Да. Все совершенно точно. С ними произошло что-то ужасное. О господи, если бы я знал! Более того, мне еще вчера вечером показалось…

— И что же это за сновидение? — перебил Марк-Алем.

— Странное сновидение, которое увидел какой-то торговец овощами. Хм, на первый взгляд такие вещи всегда выглядят довольно невинно: капуста, лягушки, пастбища, а потом выясняется, что за всем этим скрывается черт знает что. И тут то же самое, сновидение с мостом, с флейтой или со скрипкой, или не знаю, с каким-то там музыкальным инструментом.

— Мост, музыкальный инструмент… — вполголоса повторил Марк-Алем. — А потом? Что там еще было?

— Еще какое-то животное там вертелось, но главное — это мост и скрипка, понимаешь?

Марк-Алем почувствовал в груди рвущую боль, словно туда вонзился тигриный коготь. Это было именно оно, то проклятое сновидение, дважды прошедшее сквозь его руки.

— Да что с тобой? — спросил сосед. — Мне кажется, тебе нехорошо.

— Ничего, — сказал Марк-Алем, — вчера вечером я приболел. Меня тошнило всю ночь.

— Сразу видно. Так вот, о чем я говорил?

— О том сновидении.

— Ну вот, оно как раз и дало всему толчок. Оказывается, удалось растолковать его смысл, и вот тут-то все и стало ясно. Слово «мост» связано с именем Кюприлиу, понимаешь, «мост», именно от него оно образовано, и вот, как только это связали одно с другим, весь клубок сам собой и распутался.

Так вот, значит, в чем тут дело. Марк-Алем почувствовал, что в горле у него пересохло. Теперь он вспомнил, что безуспешно пытался тогда найти связь между мостом и разъяренным быком, который, несомненно, символизировал разрушительную силу, и в результате отправил его в папку сновидений, не поддающихся толкованию. Теперь, когда кто-то другой его разгадал, да еще с такими оглушительными последствиями, вполне вероятно, у него потребуют отчет, почему он так поступил. Заподозрят, что сделал он это умышленно, чтобы замести следы, вполне естественно, поскольку он из рода Кюприлиу, и хотя он мог бы сказать в свою защиту, что в Селекции при желании мог бы уничтожить это сновидение, а не передавать в Интерпретацию, но, скорее всего, подобные оправдания никто и слушать бы не стал.

— Кроме того, там упоминалась скрипка или, не знаю даже, какой-то другой музыкальный инструмент, — продолжал сосед, — которая, оказывается, имела отношение к балканскому эпосу, посвященному Кюприлиу. Да что с тобой? Тебе опять нехорошо?

Марк-Алем утвердительно кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Скорее, чтобы отвлечь внимание собеседника, нежели потому, что хотел слушать, он дал ему знак продолжать. Теперь, когда тот упомянул эпос, у него исчезла любая надежда, что это может оказаться плодом чьей-то фантазии. Арест Курта, зарезанные рапсоды — все указывало на то, что центром всего действительно был эпос и сновидение послужило причиной всего случившегося. Теперь это казалось ясным, как солнечный свет: Кюприлиу (мост) при помощи эпоса (музыкального инструмента) предпринимали действия против государства (разъяренный бык). Как ему сразу это не пришло в голову? Все было в его руках, он мог предотвратить беду и не сделал ничего. Ужин у Визиря, его туманные предупреждения о том, что нужно быть наготове, все было неспроста, но он показал себя неспособным понять знаки, его сморил сон над папками с делами, и злая судьба колесом проехала по его родным.

— Ну что, тебе лучше стало? — спросил сосед.

— Да. Немного лучше.

— Ну, слава господу. Не переживай, пройдет. Так вот, этот самый эпос, оказывается, давно уже был причиной напряженности между Кюприлиу и султаном, — продолжал сосед. — Не зря доброжелатели Кюприлиу давным-давно, оказывается, советовали им отречься от этого эпоса, да те никогда с этим не соглашались, хотя не единожды страдали из-за него. Да мало того. Словно им не хватало славянского эпоса, они, представь, пригласили еще и албанских рапсодов, ты меня понимаешь, ой-ой-ой! — сами себе выкопали яму. Именно это и вызвало гнев султана. Он просто вышел из себя. Решил покончить с этой историей раз и навсегда. Принял решение с корнем вырвать этот проклятый эпос. И даже назначил без промедления группу чиновников, которые отправляются на Балканы именно с этой целью.

— Вот как? — только и делал, что непрерывно повторял Марк-Алем, а про себя думал: да когда же ты успел все это разузнать?

— Ну что, полегчало тебе? — спросил сосед, — я же говорил, пройдет. О чем это я? Да, кроме того, из-за всех этих событий ожидается охлаждение отношений с Австрией и, наоборот, сближение с Россией. Вчера вечером на приеме русский посол с трудом скрывал свою радость.

Марк-Алем вспомнил перепуганное лицо сына австрийского консула во время вчерашнего кошмарного ужина. О господи, так это все правда, пробормотал он про себя. Но, не удержавшись, все же шепнул соседу:

— А какое отношение имеет Россия к несчастным рапсодам?

— Какое отношение имеет Россия? Хм, я тоже задавался таким вопросом, но все намного глубже, голубчик. Дело тут не только в стихах и прочих развлечениях, как могло бы показаться на первый взгляд. Да если бы речь шла только об этом, великий султан даже не снизошел бы тратить время на подобную ерунду. Так что все куда сложнее. Это связано с возникновением и исчезновением народов на Балканах, с враждебностью между славянским населением и неславянским, к примеру албанцами; словом, это напрямую связано с картой Балкан. Поскольку эпос этот, как я говорил уже, поется на двух языках: на албанском и на славянском, ситуация имеет прямое отношение к вопросу этнических границ внутри империи. Я тоже вначале сказал: при чем тут Австрия и тем более Россия, ан нет, оказывается, суют свой нос и та, и другая. Австрия защищает неславянские народы, а вот Россия, батюшка-царь, как называют славяне русского императора, наоборот, постоянно предъявляет претензии нашему султану из-за положения славян. У него везде свои люди, которые докладывают ему обо всем. И эпос имеет отношение именно к этому. Говорят, албанских рапсодов на куски порезали там, в доме у Кюприлиу, вместе с их музыкальными инструментами. Тебе опять нехорошо?

Марк-Алем прикрыл глаза.

— Не бойся. Пройдет. Со мной тоже такое было