Путин. Внедрение в Кремль - Евгений Стригин

24 апреля 1998 года Государственная Дума в третий раз рассмотрела кандидатуру Кириенко С.В. на должность Председателя Правительства Российской Федерации и дала согласие Президенту Российской Федерации Б.Н. Ельцину на назначение Кириенко С.В. на должность Председателя Правительства Российской Федерации («за» — 251, «против» -25).

«...Состоялось два голосования: два тайных и одно — открытое. В ходе тайного голосования большинство, включая часть голосов от оппозиции, поддержало Кириенко. По мнению ряда политологов, Зюганов при третьем голосовании был вынужден пойти на тайное голосование специально, с тем, чтобы дать возможность части умеренных депутатов проголосовать за создание Правительства, что и произошло. Сам Зюганов отрицает такой замысел и говорит об отсутствии должной дисциплины во фракции, нестойкости отдельных депутатов-коммунистов» [304]. Не все в это поверили.

«Когда начинало пахнуть жареным, то есть когда дело подходило к роспуску Думы, депутаты от оппозиции, исповедующие лозунги решительного неприятия режима, всегда находили с Ельциным общий язык. Так было летом 1996, когда предстояло утверждать премьером Черномырдина, так было осенью 1997, когда хватило звонка Президенту, чтобы снять вопрос о вотуме недоверия антинародному Правительству, так было при одобрении бюджетов вымирания последних лет» [305].

Для Зюганова это третье «прогибание» Думы, когда она прогнулась (она бы прогнулась и при первом, если бы нельзя было более одного раза не сдаваться), окончилось довольно плохо, авторитет резко качнулся, многие обвинили его в соглашательстве. Хотя со временем любая грязь смывается, но девственно-новой выстиранная вещь уже не будет.

Да и для Ельцина это была пиррова победа. Маниакальное упорство президента при назначении Кириенко впечатляло только холуев, у остальных оно вызывало чувство брезгливости и за президента, который «насилует» Думу, и за депутатов, которые сопротивляются только для вида. Один киногерой советского боевика сказал: «За державу обидно». Это ему было обидно, а нашим «героям», похоже, не особенно. Обижались они только тогда, когда их лишали доступа к кормушке.

Во всяком случае, тогда, в период акта «насилия», они думали преимущественно о себе. Протрезвление наступило позже. Недаром Ельцин в своих мемуарах «Президентский марафон» рассказывает о многом, но об этом «насилии» предпочел умолчать. А жаль, такая тема всегда вызывает живой интерес у любознательных.

Так в стране появился молодой премьер-министр. Совсем молодой, да ранний. Вот только управлять ему придется недолго.

Но среди патриотически настроенных деятелей стала распространяться информация о еврейском происхождении Кириенко, и даже указывалась его еврейская фамилия — Израитель [306]. В России есть определенная категория людей, для которых все плохие люди, почему-то по странному стечению обстоятельств, понятным только им, имеют еврейское происхождение. Умом Россию не понять.

«Пост председателя правительства — главы номинально высшего органа исполнительной власти — за Кириенко сохранялся лишь при условии неукоснительного выполнения им требований Кремля» [307].

6.3. Черный август

Прежде чем начать разговор о грязном скандале, придется поговорить о тех днях, которые получили название «черный август». Эти дни создали предпосылки событий, определивших неизбежность сексуального скандала (как способа лишения должности) вокруг личности генерального прокурора страны. Одно цеплялось за другое и подталкивало третье. «Черный август» резко обострил политическую борьбу в России.

При «царе Борисе» не то, что при других коммунистических царях, всегда все новое и интересное. Есть что вспомнить, не то что при застое во времена Брежнева. Одна особенность, обычно это были новые беды и катастрофы для большинства и новое обогащение для кучки избранных. Хорошего было значительно меньше, сплошные неприятные сюрпризы.

Сначала немного недавней истории. 11 октября 1994 года произошло событие, названное «черным вторником». Курс доллара резко скакнул до четырехтысячной отметки, сразу на 1500 пунктов.

«...Специалисты ФСК, подслушав сговор банкиров устроить «черный вторник» на бирже, доложили об этом более чем за неделю своему руководству, а Степашин тут же направил документ на имя Ельцина. Реакции никакой» [308].

На само же событие 11 октября президент прореагировал моментально. «Решительное вмешательство президента в валютные торги свидетельствует о наличии у Бориса Ельцина чувства самосохранения, к счастью совпавшего с интересами граждан России»[309]. Для начала сняли и.о. министра финансов Сергея Дубинина. Сначала сняли, потом стали разбираться. Старая российская традиция.

Указом Президента РФ 13 октября была создана государственная комиссия по расследованию резкой дестабилизации финансового рынка во главе с Секретарем Совета безопасности Лобовым О.И. и заместителем Степашиным С.В.

«Привычная советская психология, — написал Олег Попцов. — Найти врага. И самым любопытным в этой истории оказался тот факт, что разобраться с «черным вторником» получено не правительству или комитету парламента, а Совету безопасности… Тем самым событие сразу было возведено в ранг как бы государственного преступления. Замысел удался наполовину, но все же удался» [310].

Уже после опубликования доклада Государственной комиссии {62}, «Российская газета» высказалась, что гарантии неповторения событий 11 октября нет [311].

Юрий Скуратов писал: «У всех на памяти был так называемый «черный вторник», который, похоже, ничему не научил. Причины «черного вторника» тогда были выявлены точно: заинтересованными в нем оказались крупные российские банки, буквально озолотившиеся на народной беде, а виновными — не самые бедные «стрелочники» — чиновники из Министерства финансов и Банка России» [312].

Но это было в 1994 году, через четыре года все повторилось. Повторилось в гораздо больших и трагических для страны размерах. Собственно говоря, что еще могло быть при таком президенте. Наступать на грабли мы могли сколь угодно часто. Тем более что никто и ни за что не отвечал.

«Хотя по итогам «черного вторника» было возбуждено уголовное дело, — писал тот же Скуратов, — но оно расследовалось вяло, материалы месяцами лежали без движения в папках, руководящие сотрудники ФСБ жаловались — нет сил на расследование. В результате — время было безнадежно упущено.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});