Тернистая дорога к звездам - Мишарин Петрович

— Да, — ответил Джон, — ученые довольны, но еще колдуют. Вы запросили пятнадцать миллиардов долларов — это большая сумма…

— На маленькую вы бы и не поехали, Джон, — усмехнулся Яков, — посчитали меня нахалом, но именно это вас убедило, что действую я, а не подставное лицо. Пришлось потратиться, купить виллу здесь, яхту, на которой можно говорить, не опасаясь. Да, Джон, пятнадцать миллиардов — сумма не маленькая, но для вашей страны мизерная. В этот раз я не стану предлагать товар вслепую, расскажу о товаре, проверю деньги на счете и отдам вам флэшку. Хотелось бы, конечно, подержать вас сутки в камере, но, к сожалению, возможности не имею.

Джон улыбнулся.

— Все еще сердитесь, Яков? Неплохо устроились, прекрасная яхта, море…

— Ни сколько, но долг, говорят, платежом красен. Яхта… это рабочая лошадка, для отдыха у меня другая — с женским экипажем на борту и даже капитан женщина. Купил виллу… денежки уплывают, как вода.

Он достал из бара коньяк и бокалы… Джон замахал рукой:

— В море меня укачивает. Лучше обойтись без спиртного. Значит, вы обосновались здесь… с Голди?

— Нисколько не хуже Испании, Джон. И Голди, и Лейла здесь… правда, Голди пришлось уволить — как-то вернулся домой не вовремя… пришлось уволить.

— Уволить? — переспросил Джон.

— Это не интересно, Джон. Ее больше нет. Если вас укачивает, то перейдем сразу к делу. Я предлагаю контракт на двигатель будущего с использованием антиматерии. Мне удалось скопировать чертежи, формулы и расчеты, потом я исчез, сменил имя и обосновался здесь. Подробно объяснять не стану, вы все равно не поймете, но кое-что все-таки расскажу. При столкновении одного килограмма материи и антиматерии выделяется количество энергии, равное взрыву около пятидесяти миллионов тонн тринитротолуола. Это взрыв ядерной царь-бомбы. Теперь представьте себе, что вся эта энергия вылетает из сопла ракеты. Но килограмм — это слишком много. Для полета на Юпитер хватит грамма антипротонов. Это скорость света, Джон, можно бороздить вселенную. Я знаю, что ваши ученые думают об этом, только думают. А русские скоро приступят к испытаниям. Мы опережаем вас на многие десятки лет. Но в стране сейчас кризис и нет денег. Приобретя у меня товар, вы можете обогнать русских на много лет, и они уже не смогут диктовать свои условия на мировой арене. Это счет одной фирмы, на которую вы переведете деньги. Личный счет с такой суммой заинтересует ФСБ, поэтому фирма. Но это уже мои вопросы.

Яков протянул листок Джону. Он взял его и убрал в карман.

— Я должен…

— Я понимаю, Джон, извини, что здесь даже Райт вряд ли сможет принять решение. Мне все равно — появятся деньги на счете: получите флэшку. Пусть большие дяди думают, а мы с тобой должны обговорить, как передать товар в случае положительного решения, в чем я не сомневаюсь. Встречаться второй раз с вами я не собираюсь. Скажите — вы здесь официально, с паспортом русского или как?

— Да, у меня русский надежный паспорт, — ответил Джон.

— Тогда я на ваше имя, номер и серию паспорта сниму ячейку в банке, вы сможете забрать флэшку на следующий день после перевода денег. Жду десять дней, не больше. Показывайте свой паспорт, Джон, и я доставлю вас на берег. Но видеться мы с вами больше не должны — так мне спокойнее.

Через восемь дней Яков положил флэшку в ячейку банка. Ушел на яхте до Севастополя и оттуда уже улетел домой.

Райт торжествовал — ученые объявили, что получили чудо, здесь несколько Нобелевских премий, не меньше. Потребуется триллион долларов, но открытия того стоят. Америка навсегда останется супердержавой, не смотря на Китай, который по прогнозам занял бы ее место через несколько десятилетий.

Яков вернулся домой, Лейла бросилась к нему, обняла крепко.

— Ясенька, я сильно соскучалась. Тебя так долго не билё, я думать, что умирать без ты.

Он улыбался, прижимая жену к себе, ему нравилось, как она немного коверкает слова. В ее интонации они звучали особенно нежно и ласково.

* * *

Граф наведался в третью лабораторию, попросил всех не отвлекаться на его приход и продолжать работать. Подсел рядом к столу профессора.

— Борис Леонтьевич, как обстоят дела с системой обеспечения жизнедеятельности?

— Работаем, — ответил Каргопольцев, — задействуем известные способы, зарекомендовавшие себя на МКС, совершенствуем и разрабатываем новые. Вначале хотели устанавливать СОЖ в зависимости от сроков полета, но, подумав, отказались от этого. Космос не предсказуем — улетишь на день, а вернешься через год, все может быть. Используем человеческие выделения — пот, выдыхаемую влагу, урину, углекислый газ; санитарно-техническую воду, перекись водорода в виде переохлажденного льда или пергидроля, криогенные установки. Это, так сказать, источники воды и кислорода. Здесь затруднений не вижу. Сложнее с нагрузкой ускорения, то есть созданием искусственной гравитации, которая решит многие проблемы при старте и посадке, мышечного бездействия в полете. Трехслойная оболочка корабля, как вы говорили изначально с вращающимся средним диском, создаст центробежную силу…

— Да… как давно это было и недавно, — прервал Каргопольцева Граф, — помню, я давал вам идею, направление. Вращение средней оболочки — задача выполнимая и дорогостоящая. Не думаю, что это лучшее решение, надо найти другой путь: более надежный и выгодный.

— Согласен, Роман Сергеевич, и мы его нашли. Вот этот приборчик создает локализованное магнитное поле с земными параметрами. Мы его испытали на вакуумной установке и добились того, что он поддерживает или обеспечивает необходимое поле. Я имею в виду, что он сейчас включен, но не работает, так как магнитное поле есть. По мере взлета, уменьшения давления и воздействия силовых волн, он дополняет, а потом и полностью заменяет отсутствие магнетизма.

Граф глянул на приборчик и стал внимательно рассматривать его чертежи и электронные схемы. Лаборатория словно замерла. Он замечал боковым зрением, что все на него смотрят, но внешней реакции не проявлял, радуясь внутри успеху. Впервые в институте отказались от его давно предложенной идеи и выдвинули свою. Сейчас все ждали его резюме — согласится или настоит на своем. Граф отодвинул просмотренные схемы в сторону, взглянул на сотрудников — все мгновенно уткнулись носами в работу.

— Продолжайте, Борис Леонтьевич, я вас внимательно слушаю.

Каргопольцев как бы покашлял, не услышав ответа на свое предложение, и продолжил:

— Космос не изведан нами, мы не знаем с чем и кем можем столкнуться. Коллектив подумал и пришел к выводу о необходимости создания защиты от внешнего воздействия. Это не копировка или параллель результатов четвертой лаборатории, у нас вои методы. Например, создание около звездолета одной или нескольких голограмм. Пусть противник, если таковыми окажутся инопланетяне, видит, что звездолетов несколько. Считаю, что при выходе в открытый космос может потребоваться голограмма членов экипажа, что позволит при нападении увеличить шанс возвращения на корабль. И еще, мы связались с институтом биологии, где нам обещали создание микроорганизмов и вирусов, размножающихся мгновенно в огромнейшем количестве, способных имитировать других подобных себе, но без вредного влияния на человека. В случае бактериологической атаки они вытеснят агрессора и заполнят его нишу собой. Это все, Роман Сергеевич.

Граф выдержал паузу, видя, что все ждут с нетерпением его решения, потянул еще немного времени и заговорил, обращаясь уже не к профессору, а ко всем присутствующим:

— Что вам сказать, господа науки, молодцы! Так держать. Борис Леонтьевич, прошу от вас служебную записку на мое имя с фамилиями отличившихся сотрудников — будет премия.

— Роман Сергеевич, все работали добросовестно и плодотворно, все отличились, — ответил Каргопольцев.

— Я же вам сказал, Борис Леонтьевич, — нахмурился Граф, — отметить отличившихся. Разве я ограничивал вас в количестве? Записку сегодня же передать секретарю. — Граф встал и улыбнулся. — Удачи вам, господа науки!

Вечером того же дня Тамара сообщила по селектору:

— Роман Сергеевич, Чардынцева Наталья Борисовна настаивает на встрече с вами. Я сказала, что вы заняты, но она настаивает.

— Пусть войдет, — ответил Граф.

Он понял, для чего рвется к нему заместитель по финансам и понимал ее — у нее своя работа. В свое время он попросил прислать хорошего профессионала и человека. Как и кто уговаривал ее в Москве переехать сюда, он не знал, но уже понял, что она не зря в свое время защищала кандидатскую диссертацию — прекрасный специалист. Он пригласил ее присесть и сам сел напротив.

— Роман Сергеевич, я получила служебную записку Каргопольцева с вашей резолюцией "Выдать каждому по 500 тысяч премии". Но это не записка, а штатное расписание какое-то — указаны все сотрудники третьей лаборатории. Все или не все — не мне решать, я понимаю, но мы исчерпали премиальный фонд на этот квартал, у нас нет денег. Я знаю, Роман Сергеевич, что в министерстве финансов есть указание Премьер-министра не отказывать нам в финансах. Но когда я звоню туда и не успеваю еще открыть рта, как мне заявляют, что у них уже предынфарктное состояние. Все-таки кризис в стране… Ежемесячно идет перерасход по зарплате. Кто-то защищает кандидатскую или докторскую и, соответственно, получает добавки… Но пятьсот тысяч… Это описка?