Последнее пророчество - Жан-Мишель Тибо

Михаэль покрывал ее тело нежными поцелуями. Он пил пот Инесс, слезы Инесс, и она возвращала ему поцелуи, пьянея от соленого вкуса его кожи.

— Наша жизнь отныне не будет прежней, — сказала она, думая о перспективе абсолютного счастья.

— Я…

Он не смог снова сказать ей «я люблю тебя». Он услышал, как щелкнул замок входной двери. Он оторвался от нее, перевернулся на бок, ища под матрасом свой револьвер, и повалился на пол, когда открылась дверь.

Санче попал в цель. Попал он и в сучку, которая пыталась добежать до окна. Шприц вонзился в спину Инесс, и монахиня упала.

— Отнесите их в пирогу, — приказал Санче.

Двое подняли Михаэля. Рамон вскинул на плечо Инесс. Санче и сотрудник «Мелии» собрали вещи иезуита и упаковали их в небольшой чемодан, прежде чем отправиться в комнату монахини.

Цель была достигнута менее чем за пять минут.

Глава 38

Рамон без проблем дошел до того места, где начинались джунгли. Женщина лежала у него на плече. Он нес ее, словно кусок мяса. Еще теплого мяса… Она была голой, и прикасаться к ней было приятно. А еще она пахла любовью. Он ощутил эрекцию и понадеялся, что Санче разрешит ему провести с ней пару минут наедине перед началом допроса. Рамон, как и большинство южноамериканских легионеров, не был невинным агнцем. Он развратничал со всеми женщинами тренировочного центра и раз в неделю наведывался в один из процветающих панамских борделей, где погружал свой дротик в огромный зад проститутки — он предпочитал толстых и мясистых. Пленница была не в его вкусе, но он успел разглядеть ее красивое лицо и чувственный рот…

Впереди показалась пирога. Он предавался порочным мечтам, когда острое лезвие перерезало ему горло. Он даже не успел закричать. Рухнул как подкошенный. Чьи-то руки подхватили Инесс. Легионеры, несшие Михаэля, не успели понять, что на них напали. Их тела пронзили десятки стрел. Прикончили их с помощью мачете.

Тень будет им гордиться. Он, Санче, справился с заданием. Ему даже не пришлось забирать с собой все ценные бумаги французов. Как ему и было велено, он тщательно обыскал комнату иезуита и нашел футляр для сигары, содержащий драгоценную страницу. Теперь все просто: он убьет пленников, а тела их отдаст на съедение крокодилам.

Он тоже не почувствовал приближения опасности. Острая боль пронзила его плечо. Он выхватил из-за пояса кинжал, чтобы нанести ответный удар, но рука тотчас же была отрезана. От боли на глаза навернулись слезы. Позади него служащий «Мелии» упал с предсмертным хрипом. Санче увидел лицо человека, обрушившего на него свой мачете, его неумолимый взгляд, его решимость лишить врага жизни.

— Разреши мне помолиться… — попросил Санче.

— Помолишься в аду, — ответил незнакомец и вонзил свое оружие ему в грудь.

Битва закончилась. Индейцы окружили убийцу Санче.

— Они все умерли, сеньор Мишель, — сказал один из них.

Мишель кивнул. Он обыскал труп Санче, нашел футляр для сигары, проверил содержимое, забрал паспорт, четки, крест и приказал:

— Погрузите тела на пирогу и выбросите там, где полно крокодилов.

Инесс очнулась первой. Перед глазами плыли мутные огоньки. Она находилась в парке отеля. Вокруг нее столпились какие-то люди. Она рефлекторно попыталась перевернуться на бок, но у нее ничего не вышло — во всем теле ощущалась странная слабость. Руки и ноги отказывались ей повиноваться.

— Вам больше ничего не угрожает.

— Мишель?

— Да, он самый.

Инесс напрягла зрение. Но видела она плохо. Он приблизил свое лицо к ее лицу, и она его узнала.

— Как я здесь очутилась?

— Легионеры Христа пытались вас выкрасть. Я заставил их передумать.

— А Михаэль?

— Спит в четырех шагах от вас. Я вмешался вовремя. Не думаю, что эти проклятые фанатики вас пощадили бы.

Она не совсем понимала, о чем он говорит. Они попрощались в Панаме, он намеревался вернуться в Дариен. И вот он здесь со своими индейцами, на груди его висит мачете, на поясе — револьвер. Он упредил ее вопрос:

— В моем контракте не было предусмотрено возвращение в джунгли. Я обязался защищать вас до отъезда. Кстати, как мне называть вас, сестра, — Каролин или Инесс?

— Франсуазой. Зовите меня Франсуазой, пока я не поднимусь на борт корабля, — ответила она после паузы.

Она поняла теперь, что он был не просто проводником. Мишель являлся почетным корреспондентом ордена Божественного спасения, но был, возможно, более важной персоной. Он не только сумел подчинить благодаря своей харизме население тропических и экваториальных лесов, но и заставил членов ФАРК и наркоторговцев уважать себя.

Михаэль наконец очнулся, и Мишель тут же заговорил с ним, чтобы успокоить, называя его «отче» и добавляя настоящее имя.

— Возвращайтесь в свои комнаты. Об исчезновении служащего администрация отеля будет извещена в положенное время и безопасным способом. Это вас не коснется. Спите спокойно, я всегда буду рядом, и больше никто вас не потревожит. Кстати, это, по-моему, принадлежит вам, — добавил он, вынимая из кармана футляр для сигары.

— Да хранит вас Господь! — сказал Михаэль.

Мишель смотрел, как они уходят. Монах и монахиня. Великолепная пара. Сохранит ли Господь их самих?

Глава З9

Отец Иероним отдыхал в роскошном номере отеля «Кастелет». Сентябрьское солнце было теплым и искренним. Он приоткрыл окно и посмотрел вниз, где у бассейна копошились несколько атомов этой жизни. Две красивые юные блондинки в стрингах и сияющих украшениях и атлетически сложенный мужчина в белых шортах, а если говорить точнее — две эскорт-герл из Восточной Европы и пилот «Формулы-1». Отель располагался недалеко от автодрома «Поль Рикар», и селились в нем обычно богачи, увлекавшиеся автомобильным спортом. Трое у бассейна — ожившие картинки из гламурного журнала — похотливо рассматривали друг друга, потягивая через трубочку экзотические коктейли.

Иероним мог сколь угодно долго наблюдать за ними. Их рты, казалось, были созданы, чтобы сообщать сладкие и запретные секреты. Изысканной и правильной формы, чуть пухлые губы складывались в улыбку, выражавшую остроту удовольствия, жажду денег и аппетит к власти. Мужчина властвовал над двумя женщинами, чьи высокие груди и круглые и упругие ягодицы приглашали к ласкам.

С ледяным спокойствием взирал он на красавиц. Иероним, сколько он себя помнил, никогда не испытывал влечения при виде обнаженного женского тела. И мужского, впрочем, тоже. В детстве его смутно влекло к матери и сестрам, но в подростковом возрасте он научился подавлять любое проявления желания с помощью молитвы.

Да и потом, у него было кое-что получше этих русских лолиток. Намного лучше! Он закрыл окно, задернул шторы и вернулся в комнату. Входная дверь была заперта на электронный замок. Этот отель служил ему убежищем, гарантируя полную анонимность. Он снова вернулся мыслями к операции, мастерски проведенной его командой в Сен-Максимене. Они вернулись в Париж двадцать четыре часа назад.

Он открыл шкаф и вынул алюминиевый чемодан с кодовым замком, функционировавшим в паре с его мобильным телефоном, набрал на клавиатуре мобильного комбинацию цифр: 823.720.511.090.

Замок трижды щелкнул, и он смог поднять крышку. В чемодане были туалетные принадлежности и две пластиковые коробки. Он осторожно извлек коробки и открыл их. В той коробке, что была побольше, находился предмет, снимая с которого хлопчатобумажную обертку, он задрожал.

Слова сами сложились в молитву: «Наш спаситель Иисус Христос, единственный Сын Отца Небесного, пожелал жить с тобой и создать семью, освященную волей Его. Прошу тебя, пошли успокоение моему разуму. Ты, жившая с Иисусом в доме иерусалимском, освяти мое сердце. Ты, давшая Христу потомков, надежду грядущего мира, сохрани мою душу в мире. Ты, любившая Сына Божьего, и которую Он любил, приведи христиан в священный союз!

Господи, Отец Небесный наших отцов и матерей, по велению Твоему Твой Сын и Мария Магдалина произвели на свет Иеремию, Адама и Рахиль. Их молитвами ниспошли мне спасение, обещанное Тобою своим верным слугам».

В руках он держал череп Марии Магдалины, украденный в базилике Сен-Максимена двумя днями ранее. Профанация была выполнена безупречно. Возможно, после смерти ему придется понести за это суровое наказание. Принято полагать, что муки чистилища стоят адских мук. Он попытался убедить себя в том, что все он делал из благих побуждений. Он вспомнил, как ребенком получил откровение Святого Духа, потом вспомнил себя — юношу, преисполненного любви к Христу, потом — зрелого мужа, служителя Господа, сражающего во имя Креста Господня и веры. Он не сделал ничего, что могло лишить его небесной благодати. Наоборот…