Под тремя башнями - Николай Дмитриев

— Та видчепись ты, не бачиш, я разговариваю…

Хлопцы никак не среагировали на его слова, но мужик, не обратив на это никакого внимания, продолжал гнуть своё:

— От бачите, був себе такой известный человек в комбинате, комсомольский секретарь, а вышло, не той, не на свому мисти, от його и застрелили. Пиф-паф и нема…

— Да замовкнешь ты в кинци-то кинцив! — и, не выдержав, женщина так тряхнула своего спутника, что тот испуганно замолчал.

Сашка решил было, что мужик с пьяных глаз просто наговаривает, но никто в вагоне не возразил, и, похоже, это была правда. Застреленный у них на глазах однорукий, выходит, был на самом деле комсомольским секретарём леспромхоза…

Этот вывод так огорошил Сашку, что он отвернулся к окну и вдруг увидел, что поезд идёт уже не густым лесом, а пересекает обширную поляну. Однако главным было совсем не это. Вытянув шею, хлопец во все глаза смотрел на войсковое подразделение, расположившееся на поляне.

Солдаты в полном вооружении отдыхали на траве, то там, то здесь выделялись тёмно-синие околыши офицерских фуражек. Чуть в стороне, под деревьями, расположились проводники с собаками, а ближе к узкоколейке дымила полевая кухня.

— О, я ж казав, що то ж таки вийськова операция, — внезапно услышал Сашка и, обернувшись, увидел, что его сосед, до этого спокойно дремавший на месте, тоже тянется к окну.

Хлопец снова выглянул, однако поезд вошёл в поворот, бивуак больше не было видно и стало понятно, что лес кончается, так как за окном теперь расстилалось широкое поле, а далеко на горизонте уже замаячил хорошо различимый контур городского элеватора…

Затока кувшинок

Лодка легко скользила мимо кустов, с обеих сторон нависающих над водой. Время от времени весло цеплялось за дно, и тогда Сашка, пользуясь им как шестом, преодолевал мелководье. Проплыв одной протокой, он повернул в другую, и здесь заросшие верболозом берега как бы раздвинулись, дав место прозрачно-зелёной воде, покрытой ковром из кувшинок.

— Ой, какая прелесть! — Нонна встала во весь рост и повернулась к Сашке. — Как ты узнал?.. Я никогда здесь не была…

Хлопец положил весло и довольно улыбнулся. Путешествие на катамаране не прошло даром, и, едва вернувшись, Сашка снова засел за свой план, вычерчивая на этот раз не только монастырские стены, но и сеть проток, испятнавших пойму. Идея водных исследований захватила его, и первое, что он сделал, это выпросил у Ярки лодку. Потом ещё полдня проторчал возле известной ему ограды, и, когда Нонна согласилась, хлопец чуть не запрыгал от радости.

Похоже, затея с приглашением Нонны на лодочную прогулку явно удалась, и Сашка, уже чуточку бахвалясь, показал план.

— А вот видишь?

Нонна опустилась на скамейку и принялась с интересом рассматривать ярко раскрашенный лист.

— Это что, ты сам рисовал? После того как я тебе про ход рассказала, да? — Нонна хитро посмотрела на Сашку. — Вот, даже пометил.

— А что, — солидно отозвался Сашка, — с картой легче. Кстати, откуда ты узнала, что мы ход ищем?

— А вот узнала! — Нонна скорчила уморительную гримасу и отвернулась. — Ты мне лучше расскажи, как вы туда лазили?

— Да что там! — Сашка махнул рукой. — Раскопали, спустились, прошли немного, а там дальше такой завал, динамитом не прошибёшь.

— Вернулись? — Нонна медленно скрутила план и положила на сиденье.

— Конечно… — Сашка пожал плечами и отвернулся.

— Жаль, — Нонна встала и, перебравшись на нос, удобно устроилась на пологой доске. — Я думала, вы найдете что-нибудь…

— Чего там найдешь? — Сашка пренебрежительно махнул рукой.

— Как чего? Найти можно. Тут многие ищут. Барахольщики. Найдут обгорелую ложку и рады-радёшеньки. — Нонна опустила руку за борт и, лениво брызгаясь, неожиданно спросила: — А ты золото любишь?

— Не знаю… — Сашка пожал плечами. — Не думал.

— А я бы хотела найти много-много золота… — Нонна положила голову на борт и мечтательно сощурилась. — Не денег… Мне денег не надо, а чтоб и серьги были, и кольца, и ожерелье, и всё это надеть…

— Зачем тебе? Ты и так красивая.

— Правда? — Нонна села, испытывающе посмотрела на Сашку и засмеялась. — А золотые сережки хочу!

— Где их возьмешь? — Сашка улыбнулся.

— Там в подземельях есть, — тихо и убеждённо сказала Нонна. — Люди говорят, там внизу сокровищница осталась, полная золота. Только её найти никак не могут, глубоко, наверное. Ты думаешь, вы одни в ходы лазили? — Нонна даже привстала. — Тут много таких. Вон ко мне Лер Олек всё время пристаёт, скажи да скажи…

— Кто это Лер? — удивленно спросил Сашка.

— Есть тут один… кладоискатель, — Нонна презрительно скривилась. — Всё клад найти хочет, лазит везде.

— Слушай, — Сашка взял весло и подогнал лодку. — А почему ты этому Леру про ход не сказала, а мне сказала?

— Потому! Сказала и все. — Нонна бросила на Сашку косой взгляд и отвернулась. — Не люблю, когда только за золотом лезут. Ты разве за золотом лез?

— Я?.. — Сашка оторопел. — Ты что!

— Ну вот. А если бы нашел золото, мне бы сережки подарил?

— Не знаю… — Сашка улыбнулся. — Подарил бы, наверное…

— Вот видишь, потому и сказала! — Она весело рассмеялась. — Греби правее, а то в берег воткнемся.

Сашка энергично заработал веслом, отводя лодку в сторону, и спросил:

— Слушай, я вот всё думаю… Откуда ты про ходы знаешь?

— А я колдунья, из сказки! — Нонна вскинула голову и дерзко посмотрела Сашке в глаза. — Я тебя к самому входу подвела, а ты пройти не смог. Эх ты, рыцарь…

— Чего сразу, рыцарь, рыцарь… — Сашка обиженно фыркнул. — Тоже мне заладили: золото, золото. Есть вещи важнее золота.

— Это какие же? — насмешливо протянула Нонна.

Сашке кстати вспомнился давний разговор с Миреком, когда тот упоминал о картине из музея, и хлопец упрямо мотнул головой.

— А такие! Я знаю, тут до войны картина была дорогущая. Если такую продать, это сколько ж золота получить можно.

— Картина? — несколько растерянно переспросила Нонна и, внимательно посмотрев на Сашку, убеждённо сказала: — Никаких картин в подземельях нет. Там сыро, и ничего такого сохранить нельзя.

— Так я ж не говорю, что там, — сразу стушевался Сашка. — Это я просто так, для примера.

— Ну, если для примера… — как бы нехотя согласилась Нонна. — Вот только какая польза? Ну, найдешь, ну, посмотришь, а дальше что?

— Так картину же продать можно, — загорячился Сашка. — И потом, я не для себя, я для всех!

— Для всех… Смешной. И кому бы ты сейчас ту картину продал?