Враг невидим - Юлия Федотова

Это уж мисс Фессенден постаралась, узнав о предстоящих стрельбах. Веттели рассчитывал, что они вечерком сходят в деревню, заглянут в сувенирную лавку и купят большое настенное блюдо с идиллическим видом зимнего Гринторпа, а вместо этого пришлось сидеть в медицинском кабинете для девочек и мастерить войлочные нахлобучки на стрелы. С одной стороны, тоже неплохо, потому что в приятном обществе, с другой – прогулка была бы лучше. Но Эмили была неумолима: лишние пациенты доктору Саргассу не нужны; одно дело, если бы по мишеням тренировались, другое – друг в друга стрелять.

Конечно, она была права, поэтому Веттели не спорил, не роптал и дал торжественную клятву с особым вниманием следить, чтобы ученики не целились друг другу в лицо.

В разгар работы заявилась Гвиневра – разве без неё обойдётся?

– Вот вы где! А я-то их ищу… – окинула взглядом их работу, осведомилась мрачно. – На завтрашний урок меня, надо понимать, не приглашают? А тема-то, между прочим, тоже магическая! Ты уверен, что вам не понадобится независимый консультант?

Последнее, о чём мечтал Веттели, это о новом визите неугомонной феи: мало ли, какая ещё фантазия её посетит, и насколько будет опасна. Поэтому он постарался ответить как можно небрежнее:

– Вот уж не думал, что тебя заинтересуют стрельбы! Грубое и однообразное занятие. Будь моя воля, я и сам на него не пошёл бы. Правда, надо было Токслея, что ли, попросить? Эх, не догадался! Может, ещё не поздно?

– Ах, Берти! – подыграла сообразительная Эмили. – Стыдись! Перекладывать свои неприятные дела на других – то дурной тон!

Вот так, совместными усилиями, им удалось отбить у Гвиневры интерес к предстоящим стрельбам. Конечно, нельзя исключить, что она не подглядывала за ними невидимкой, но в ход урока не вмешивалась – уже спасибо.

Занятие прошло удачно в том плане, что работы у доктора Саргасса не прибавилось. Без синяков, конечно, не обошлось, всё-таки стрела есть стрела, но серьезных травм не было даже у Фаунтлери, к концу урока показавшего себя на удивление неплохо, можно сказать, отличившегося.

А поначалу не ладилось у всех, парни пропускали мяч за мячом, потому что машинально норовили не отвести удар, а уклониться от него, благо, позволяла малая скорость «снаряда». Но постепенно освоились, и на стрелы перешли легко. К большой радости Веттели, учить молодых людей обращаться с луком ему не пришлось – они делали это гораздо лучше него самого, если на то пошло. Спасибо лейтенанту Токслею – его заслуга.

Разбившись на пары, ученики радостно обстреливали друг друга, а Веттели смотрел и понимал: нет, не то! Для них происходящее – это развлечение, игра. Настоящую стрелу они не отведут, о пуле нечего и говорить. Помешает страх, которого сейчас нет. Они должны почувствовать страх и научиться справляться с ним, или хотя бы узнать, как это на самом деле бывает, иначе время можно считать потраченным впустую…

Рука привычно сжала рукоять метательного ножа – сам не помнил, как его прихватил, вроде бы, не собирался. Странно.

– Мистер Фаунтлери, – позвал он…

Тот подскочил, оживлённый и весёлый – в кои-то веки удалось отличиться по-настоящему.

– Вы сегодня молодец, Ангус, работаете лучше всех, – похвалил Веттели, но было, наверное, в его голосе что-то, заставившее парня не обрадоваться ещё больше, а насторожиться. – Встаньте, пожалуйста, вон там, у перегородки.

– Зачем, сэр?

Веттели невольно рассмеялся: ну хоть бы раз в жизни этот человек исполнил приказ, не задавая лишних вопросов! Проще обучить его боевой магии, чем простому ответу «Слушаюсь, сэр».

– Затем, что пора вам переходить на новый уровень подготовки. Учебное «оружие» вы освоили, посмотрим, справитесь ли с боевым.

Фаунтлери побледнел.

– К…как – с боевым? По-настоящему?

– Да. Пулю вы пока, разумеется, не отведёте, попробуем метательный нож.

Вот оно! Веселья как не бывало. Напряжённая тишина воцарилась в зале. Бледные лица, большие глаза… ТАКОГО они не ждали.

– Вы готовы Фаунтлери? Или боитесь? Имеете право отказаться, в обязательной программе этого нет. Ваше решение?

Миловидное лицо Ангуса застыло восковой маской, губы побелели.

– Да, сэр – еле слышно выговорил он. – Я готов. Я попробую.

Он сделал три шага на негнущихся ногах и встал у стены. Веттели разместился напротив, нарочито медленно достал нож, стараясь, чтобы каждый из собравшихся хорошенько разглядел его смертоносное лезвие, демонстративно примерился для броска.

– Не надо! Пожалуйста! – панически вскрикнул один из невольных зрителей.

– Что значит – не надо? Неужели вы воображаете, будто противник в бою станет интересоваться, стоит ему в вас стрелять, или вам этого почему-то не хочется? Прекратите разговоры, вы отвлекаете мистера Фаунтлери… Итак, Ангус, вы готовы? Помните главное: не шарахаться от ножа, а чувствовать приближение опасности и воздействовать на неё. Дёрнетесь не в ту сторону – и вам конец… Ну, всё, работаем!

В воздухе сверкнул металл.

Веттели даже в мыслях не держал, целиться в ученика по-настоящему. Нож должен был ударить в деревянную стену в трёх дюймах левее уха Фаунтлери. А ударил в десяти. Всё-таки он его отвёл!

Отвёл, а потом бессильно сполз по стене, весь мокрый и дрожащий. По щекам потекли слёзы. Класс запоздало ахнул.

Вот тут уж лорд Анстетт не поскупился! Таких громких похвал незадачливый Ангус, пожалуй, за всю свою предыдущую жизнь ни разу не слышал! Неудивительно, что он так быстро оживился и расцвёл. И тут же нашёлся с десяток желающих его подвиг повторить. Выручил звонок – продолжение сурового эксперимента в планы Веттели пока не входило. Острых ощущений для первого раза и без того было достаточно.

…– А-а-а! Убили! У-би-или! – истошно донеслось с улицы.

Веттели пулей вылетел из постели, включил свет, подскочил к окну – и ничего не разглядел в предрассветной мгле. Часы показывали половину шестого.

Он растворил окно – ледяной вихрь тут же ворвался в него, разворошил бумаги на столе, свесился вниз через подоконник, и увидел.

Тело лежало как раз напротив его окна, широко раскинув руки. На этот раз оно принадлежало не школьнику. Веттели видел этого человека всего пару-тройку раз, но сразу узнал его по плоскому лицу с маленьким вздёрнутым носиком, толстой шее и коротким ногам. Бедный Тобиас – так его звали. Парню не повезло с рождения: боги обделили его разумом. Не то, чтобы полностью, но в значительной степени, в народе о таких говорят: «полудурок». На вид ему было лет семнадцать-восемнадцать, на деле – возможно, больше, определить точнее мешало младенческое выражение малоподвижного, невыразительного лица.

Родителей у Тобиаса не было. Много лет назад мать оставила его в норренском приюте для идиотов, оттуда Тоби… нет, не сбежал – на такую инициативу он был просто не способен – убрёл по чьему-то недосмотру, оказался в Гринторпе, прибился к почтовому отделению и с тех пор неплохо справлялся с должностью рассыльного, а иногда даже почтальона подменял. Вот и сегодня при нём была почтовая сумка с жёлтым рожком, валялась рядом в снегу.

Над телом стояла кухонная прислуга в тёплой шали, переднике и белом чепце, это она голосила.

А из левого глаза убитого торчала приметная, красная с белым опереньем боевая стрела. В школе таких имелся целый запас, Веттели сам видел, когда отбирал для вчерашней тренировки безопасные синие стрелы… Вот и докажи, что не он взял! Конечно, Токслей находился тут же, в хранилище спортивного инвентаря, но пристально за его действиями не следил – помогал подобрать луки, добывал с верхней полки теннисные мячи. Станет ли он свидетельствовать в пользу своего капитана, или поостережётся? Второе было бы разумней, ведь он действительно мог не заметить кражи.

Но стрела – это полбеды, тут он легко оправдался бы сам: дверь-то оставалась заперта, значит, наружу он не выходил, и воткнуть стрелу непосредственно в глаз жертвы не имел возможности. Хуже всего, что прямо под его окном темнело что-то длинное, изогнутое. Веттели высунулся подальше, чтобы разглядеть… ну, так и есть! Это был приметный школьный лук.

Вот теперь инспектору Поттинджеру всё будет ясно: пристрелил, а оружие выбросил, чтобы не нашли в комнате при обыске. Превратил, так сказать, прямую улику в косвенную: снизу есть ещё два окна, мало ли, из какого выпало… Да, именно так станет рассуждать Эльчестерский сыщик. И не докажешь ему, что из лука Веттели даже с меньшего расстояния при всём своём желании не попал бы в такую мелкую цель, как чей-то глаз… И стоило целую неделю мучиться самому и мучить бедную Эмили, обеспечивая себе алиби! Убийца их всё равно провёл!

С досады он больно стукнул кулаком по подоконнику, захлопнул окно, повалился навзничь на кровать и стал ждать, стараясь отрешиться от неприятного шума за окном. Просто лежал и смотрел под потолок, на обои с медальонами. Постепенно их узор стал складываться в какие-то морды, одни – глуповатые, другие – очень требовательные и суровые. Они таращились со стен и немного раздражали. Тогда он закрыл глаза и стал думать об Эмили, как он её любит, и как будет ужасно, если их всё-таки разлучат… Даже интересно, чем он так насолил неведомому преступнику, что тот специально старается свалить вину именно на него?… Хотя, почему обязательно насолил? Просто в школе его воспринимают как чужака, все, включая убийцу. Со старыми коллегами у того могут быть прекрасные отношения: они любят его, он любит их, вот и не хочет подводить «своих». А новичка ему не жалко… Отсюда вывод: убийцу не стоит искать среди старших учеников. Любой из этих парней с куда большей охотой отправил бы на виселицу зловредного Хампти-Дампти или грозного физика, мистера Карлайла, чем их молодого и весьма снисходительного коллегу. Значит, ещё человек пятьдесят выходят из-под подозрения. И снова он не в их числе!..