Розы для богатых - Джонелл Лоусон

– Он предложил мне надежность супружества. Это не то, что имели в виду вы.

Нахмурившись, Мэрфи встал с кресла, обошел стол, присел на него и недоуменно поглядел на Отэм.

– Вы озадачиваете меня, Отэм, весьма озадачиваете. – Он скрестил руки и потер ямочку на подбородке. – Никогда бы не подумал, что замужество так много для вас значит.

– Замужество ради замужества не значит ровным счетом ничего. Если бы я была влюблена в вас, я была бы с вами. Впрочем, мне нравится быть замужем, – сказала Отэм с некоторым удивлением. – Мне нравится кому-то принадлежать и нравится, когда кто-то принадлежит мне. Эверетт предложил мне свое имя и все что с ним связано. Вы же хотели купить меня – на некоторое время. Я не для продажи, мистер Мэрфи.

– Вы бы вышли замуж, если бы я сделал предложение?

– Нет. Вы слишком здоровый человек. Мне многое надо сделать, а вы стояли бы у меня на пути.

– Хм-м, – произнес он, и улыбка раздвинула его плотно сжатые губы. – Слишком здоровый, так? Предположим, я скажу вам, что неизлечимо болен. Тогда вы выйдете за меня?

Отэм улыбнулась в ответ:

– Вы еще не готовы окочуриться, да и предложения мне не делали, так что вопрос этот праздный.

– Нет, я действительно не собираюсь окочуриться и не делал вам предложения. И не сделаю. Вы слишком молоды. Это довольно сомнительно, но если вдруг я опять женюсь, то снова на женщине, которая готовит фаршированную индейку и наводит на меня смертельную скуку. Я не хочу гадать, где моя жена и чем она занимается. А с вами я этого никогда бы не знал, и меня бы глодала ревность. Ревность – разрушительное чувство, и я его избегаю. Оно делает мужчину слабым.

– Вы хотите сказать, что я принадлежу к тому типу женщин, которых мужчины желают, но на которых не женятся?

– Да, если они в здравом уме.

– Однако Эверетт женился на мне.

– Это его проблема, не моя.

Отэм встала с кресла.

– Мне бы сейчас хотелось вернуться к моей работе – если, конечно, у меня еще есть работа.

Мэрфи улыбнулся:

– Безусловно.

Она повернулась, пошла к двери и уже взялась за ручку, как вдруг он позвал ее. Отэм, нахмурившись, остановилась: «Теперь-то что?» Смеясь, он держал в руке ее туфли, подняв за тоненькие каблучки. Отэм почувствовала, как краска смущения заливает щеки. В одних чулках она подошла к нему.

– Со мной такое иногда случается, когда я нервничаю.

Он усмехался, прядь песочных волос упала ему на лоб.

– Вы на самом деле мне очень нравитесь, Отэм. У вас лицо покерного игрока, вы способны блефовать в любой ситуации.

Когда Отэм хотела взять туфли, Мэрфи, как бы в шутку, приподнял их так, что она не могла до них дотянуться, обнял ее за талию и прижал к себе.

Удивленная этим неожиданным игривым жестом, девушка была застигнута врасплох внезапным прикосновением к его телу. Сильная рука, обнимавшая ее, каким-то образом успокаивала. Ей захотелось закрыть глаза, расслабиться и прижаться щекой к шершавой ткани его пиджака, глубоко вдохнуть пряные запахи, которые были сутью мужественности. Ей хотелось сказать: «Да. Ты победил. Ты будешь главным. Ты, высокий и сильный, встань между мною и Дугласом Осборном. Веди за меня мою войну, Ллойд Мэрфи, чтобы я снова смогла стать слабой».

Она почувствовала его губы на своем лбу, услышала его слова, жесткие и обидные, но произнесенные ласковым шепотом:

– Еще не поздно. Развестись легко. Тебе нужно только подписать бумагу. Мои адвокаты сделают все остальное.

Отэм поняла, что подсознательно дала волю своей фантазии. Ее щека прижималась к груди Ллойда Мэрфи, ее руки обнимали его…

Она оттолкнула его, почувствовав себя виноватой и злясь на собственную мягкость. Неужели она будет пытаться опереться на каждого мужчину, появившегося в ее жизни, – класть голову на каждое сильное плечо, которое ей подставят?

Отэм схватила туфли и стала натягивать их на ноги, с трудом сохраняя равновесие. Когда Мэрфи потянулся, чтобы поддержать ее, она стукнула его по руке.

– Не трогайте! – Обувшись, девушка выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза. – Вы ошибаетесь на мой счет. Эверетту не нужно волноваться, где я и чем занимаюсь. И никакого развода не будет – никогда. Он хороший, добрый человек, к тому же он болен. Я не брошу его и не сделаю ничего, что причинит ему боль.

– Болен? – Мэрфи удивленно поднял бровь. – Чем болен?

– У него серьезная болезнь сердца. Он может умереть через год, возможно, через два.

Ллойд кивнул, на лице у него появилась понимающая улыбка.

– Все ясно. Вы вышли за него из-за бара, так?

– Да, – резко ответила Отэм.

Он опять удовлетворенно улыбнулся:

– Я не ошибался на ваш счет. Вы голодны. Чертовски голодны. Мне это нравится. Голод делает женщину сексуальной. – Мэрфи подошел к своему столу, взял трубку и секунду-другую жевал мундштук. – Вы умны, Отэм, но сейчас вы мечетесь, движетесь без смысла и направления.

– Нет, – возразила она. – У меня есть направление. Однажды «Конура» станет моей. Это мой первый шаг назад. – Она улыбнулась, увидев непонимание у него на лице. – На самом деле все очень просто, мистер Мэрфи. Для того чтобы получить то, что я хочу, мне нужно проделать путь назад. Двигаясь по этому пути, мне необходимо стать очень, очень богатой.

Он озадаченно покачал головой:

– Вы строите воздушные замки, Отэм. Этот разоряющийся бар не принесет вам богатства.

– Ошибаетесь. Меня учили, что возможно все, если ты готов за это бороться. Я боец и буду бороться за то, чего я хочу.

Мэрфи оперся о стол, покусывая мундштук. Его глаза смеялись.

– Смейтесь, если хотите, посмейтесь, подождите и посмотрите.

– Я подожду, – сказал он, – и посмотрю. В вас слишком много женского, вы не станете растрачивать себя на то, чтобы нянчиться с умирающим. Вам это надоест. Вот тогда можете прийти ко мне. Я буду ждать.

Саркастическое замечание уже было готово сорваться у нее с языка, но инстинкт посоветовал не перегибать палку. Когда-нибудь ей еще может понадобиться этот большой ирландец.

– Возможно, – сказала она. – А с другой стороны, возможно, и нет.

Наступил вечер, «Конура» погрузилась во тьму, а смех Ллойда Мэрфи все еще звучал в ушах Отэм, переодевавшейся к вечернему выступлению внизу. Этот смех ее разозлил, и она лягнула его. «Подождите и посмотрите», – крикнула она – главным образом чтобы скрыть собственные сомнения. Глядя на «Конуру» глазами Мэрфи, она должна была признать, что бар не приносит достаточной прибыли, чтобы она могла когда-либо осуществить свою мечту выбиться наверх. Может, она и вправду строила воздушные замки.

Отэм оделась и пошла в гостиную, где сидел и читал Эверетт. Комнату наполняли звуки «Лунной сонаты» Бетховена. Ни она, ни Эверетт не хотели никаких торжеств, поэтому они уехали из города и тихо поженились. До самого последнего момента она не снимала колечка Лонни и даже в момент обручения замешкалась. Эверетт с пониманием посмотрел на нее и просто надел ей свое кольцо рядом с первым.