Во власти бывшего (СИ) - Сова Анастасия

Да, я знала о том, что у него есть оружие. Пистолет лежал в сейфе вместе с деньгами и документами. Он даже показывал, как им пользоваться, но мне и в голову не приходило, что Руслан мог увлекаться чем-то подобным. Если честно, я сама побаиваюсь того, что любимый лжет, а муж решит этот факт проверить.

Напряжение нарастает, дышать становится совсем нечем. Руслан взводит курок. Ниточка выдержки моего мужа с треском рвется, и он отпускает меня, разжимая захват. Я слегка пошатываюсь, но равновесие удержать все же удается.

– Повернись к стене, и встань на колени, – командует Руслан, не опуская оружия.

Антон повинуется. Оба мужчины сейчас не обращают на меня никакого внимания, а я сама нахожусь в полнейшем шоке. Плохо соображаю. Все, что получается, лишь растеряно моргать.

Муж выполняет распоряжение Руслана.

– Бери веревку, и свяжи ему руки, – это уже бывший говорит мне.

Я же продолжаю стоять на месте, точно меня парализовало. В руке сжимаю тест, про существование которого уже успела забыть.

– Что это? – зато полоска не остается незамеченной Русланом.

Ничего не отвечаю.

– Саша, что у тебя в руках? – мужчина мягко повторяет свой вопрос.

– А это, – усмехается Антон, – доказательство того, что ты трахал мою жену. У меня за спиной натягивал эту шлюху.

Громкий выстрел снова отдается от стен. Я подпрыгиваю на месте. Уши закладывает. Пуля попадает в пол, в пяти сантиметрах от ноги моего мужа.

– Сука! – шипит Антон.

– Я сказал, что она не шлюха! – рычит Руслан. – И тебе бы пора это запомнить, если жизнь дорога. – Дай сюда! – это уже говорит мне.

Я протягиваю ему полоску. Мужчина внимательно смотрит на нее, а потом задает вполне логичный вопрос:

– Что это значит? Ты беременна?

В ответ лишь слабо киваю.

– Ты не купила таблетку, да? – совсем не раздраженно уточняет он, хотя, я думала, что бывший обрушит теперь праведный гнев и на меня.

Мотаю головой.

– Это тоже собиралась скрывать? – почему-то уточняет он.

– Я только узнала, – наконец, у меня прорезывается голос. – И что значит “тоже”?

– Я видел нашу дочь. Она моя копия Саша! Даже анализы не нужны.

– Ты не ее отец! – уверенно заявляю я. – И никогда им не станешь…

– По-моему, она не шутит, Катаев, – довольно изрекает мой муж.

– Свяжи его!

– Я не умею.

– Просто крепко стяни руки веревкой.

– И что теперь? – произносит Антон, когда я склоняюсь над ним. – Меня посадят. А ты? Как ты вытянешь двоих детей? Еще не поздно передумать.

– После всего, что я сегодня узнала, я поняла, что в тюрьме тебе самое место. А обо мне можешь не беспокоиться. Я справлюсь со всем. Теперь я уже не та наивная девчонка, что обратилась к тебе за помощью три года назад. Я не позволю судьбе пережевать меня снова.

Затягиваю последний узел и выпрямляюсь во весь рост.

– Здесь есть еще веревки? – спрашивает Руслан.

– Так я тебе и сказал, – бурчит Антон.

– Они много чего привозили, можно в шкафу посмотреть, – указываю головой направление я.

Там, действительно, находится еще одна веревка. Короче, чем та, которой была связана я, но все равно достаточной для этих целей длины.

Первым делом, по моему совету, Руслан привязывает Антона к кольцу, так же, как было со мной. Потом выходит на улицу, и притаскивает оттуда своего “друга”. Ему тоже связывает руки.

Я выхожу на свежий воздух, где не была больше двух суток. Оказывается, это так приятно просто вдохнуть. Просто наполнить легкие.

Оборачиваюсь к дому. Он напоминает мне детство. По-моему, домик почти не изменился с того времени, разве что – потемнел от старости.

Руслан тоже выходит на улицу. Я перевожу на него усталый взгляд. Смотрю на любимого ничего не отражающим выражением. Он спас меня, да. Наверное, нужно поблагодарить, сказать спасибо, но у меня язык не поворачивается. Этот человек причинил мне столько боли, что сердце превратилось в почерневший тлеющий уголек.

Руслан понимает все по моему взгляду. Думаю, он уже осознал случившееся в полной мере. Но мне не жаль его. Так должно было случиться. Все закономерно. Рано или поздно справедливость должна была восторжествовать, мне всегда хотелось в это верить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Саш, я… – начинает мужчина, но мне этого не нужно.

– Не надо, Руслан… Все в прошлом… – я мотаю головой, будто бы отмахиваюсь от предстоящего разговора.

Бывший делает еще пару шагов мне навстречу, а потом падает на колени.

Глава 34

Саша

Руслан падает на колени, и я вижу, что его глаза блестят. Думаю, несмотря на это, он не позволит себе проронить даже скупую мужскую слезу. Но и без этого заметно, что ему больно. Я никогда не видела любимого таким: потерянным и сломленным.

Мужчина рвано выдыхает. Кажется, что теперь слова застревают у него внутри. Но они и не нужны мне. Я прекрасно могу понять его состояние без слов.

Что бы он сейчас не сказал, своего решения я не поменяю. Не позволю себе снова впустить Руслана в свою жизнь.

– Если честно, то я не знаю, что сказать… – некогда уверенный голос срывается, я не могу узнать его. – Что бы я не произнес сейчас, это никак не сможет оправдать меня.

Качаю головой. Ответить мне нечего. Он прав.

– Я так виноват, но… Я раскаиваюсь, Саш, правда. Мне грудь себе разорвать хочется от того, что я сейчас чувствую… Сдохнуть хочется! И я отдам все. Все, слышишь?! Лишь бы заслужить твое прощение. Год буду ждать, два, десять лет… Жизнь без тебя больше не имеет смысла. Без тебя и без наших детей… – Руслан делает паузу, а мои глаза начинают гореть от подступающих слез. – Я люблю тебя…

Мужчина склоняет голову, и теперь мне уже не видно его лица. Меня разрывает от боли, но в глубине души я рада, что так получилось, что любимый прочувствовал на себе все то, что “посчастливилось” испытать мне.

Говорят, что мужчины в этом плане слабы, но так даже лучше. Пусть ему будет больнее, пусть разочарование настигнет его с удвоенной силой. Каждый должен получить по заслугам.

От желания заплакать в горле собирается болезненный комок. Он давит все сильнее, даже дышать мешает. Касаюсь шеи, чтобы хоть как-то облегчить неприятные ощущения, но все тщетно.

Думаю, нам просто нужно поставить точку. Завершить все прямо сейчас. Разойтись, перешагнуть прошлое. Оно слишком сильно гнетет, не давая возможности быть счастливыми в настоящем.

– Ты должен забыть меня и моих детей, – делаю я первый, но очень важный шаг к финалу.

– Саш… – Руслан поднимает на меня потерянный взгляд раскрасневшихся глаз.

Только сейчас обращаю внимание на его разбитую губу. Давлю в себе желание прикоснуться. Пожалеть и приласкать.

– Каждый из нас будет жить собственной жизнью. Самостоятельной, не зависимой от другого. Ты уедешь, я и Дина останемся здесь. Ты не будешь искать встреч, не будешь интересоваться нашей жизнью, и не будешь участвовать в ней любым возможным для тебя способом.

– Я буду интересоваться и буду участвовать, – спокойно сообщает Руслан. – Вы все, что у меня есть. И я узнал об этом непозволительно поздно… Просрал столько времени, что головой об стену биться хочется. Я не потеряю больше ни минуты, слышишь?! Я больше ни минуты не потеряю! Я и так достаточно наказан: упущенным временем, утраченной любовью, болью, которая сейчас душит меня сильнее самой тугой удавки, и я впредь не упущу возможности быть рядом с любимыми.

– Руслан! – строго произношу я.

– Да, мне хочется убиться головой о стену, но это будет слишком гуманно. Самое жестокое наказание – всю жизнь прожить с этими чувствами, с осознанием того, что содеянного не исправить никогда, не вернуться в прошлое, чтобы подарить любовь тебе и Дине, чтобы не наказывать тебя за кольцо, не причинять боли и унижений. И я его принимаю. Я принимаю, Саша! Я заслужил это все! Заслужил твою ненависть, заслужил одиночество, заслужил душевные страдания, которые сейчас испытываю, но ты не должна страдать из-за моих ошибок, дети не должны расти без отца! Каждый должен получить то, что заслуживает. Но и все имеют право на второй шанс, на искупление. И я буду ждать своего столько, сколько потребуется. Валяться в твоих ногах, умолять простить в надежде, что это сможет хоть что-то изменить. Но детей я не оставлю, Саш, прости. Для меня они важны не меньше, чем ты. Вы, все трое – часть меня, и я буду бороться до конца.