Новогодний Подарок (СИ) - Лав Нинель

Эта ночь любви была самой трепетной, самой нежной, самой «сладкой» после долгой разлуки любящих друг друга мужа и жены и самой «плодотворной», принеся им обоим не только наслаждение друг другом, но и огромное счастье, о котором они пока еще не знали…

Целую неделю, после ухода «мужчин» из дома, Инна обдумывала со всех сторон план своего «расследования» и возникшие у нее справедливые сомнения: возможно, Леонид ошибся и у знакомого нотариуса видел не Георгия Рудольфовича Ватутина, а очень похожего на него человека. Но ее справедливые сомнения (Леонид был внимателен только к своей персоне, другие же люди мало его интересовали, поэтому он вполне мог ошибиться) очень быстро перевесило желание помочь обделенным детям. Однако, некие сомнения в достоверности полученной информации остались, и Инна (чтобы не очень разочаровываться) убедила себя в существовании двойника Ватутина (чего в жизни не бывает!), а заодно успокоила свою совесть — нельзя строить планы на непроверенных фактах!

Когда все детали «расследования» были хорошо продуманы, Инна, неожиданно для Дорохова, засобиралась в Новороссийск — отдохнуть и поправить здоровье. Ей очень хотелось, чтобы они поехали отдыхать вместе — для моральной поддержки, так сказать, а заодно и в свадебное путешествие, но Дорохова с работы не отпустили.

Инна огорчилась, но вида не показала.

Вместо Дорохова в поездку напросился Витя Ватутин — комиссия по усыновлению «дала добро» и пока оформлялись документы об усыновлении, он жил с ними, и Инне приходилось с этим считаться.

Брать мальчика с собой в поездку она не хотела и опасалась — она не собиралась сидеть на одном месте, а разъезжать «на перекладных» по огромной области в сопровождении десятилетнего мальчика было не практично и обременительно: о нем надо было заботиться, поить, кормить, развлекать, считаться с его интересами и потребностями. К тому же могла произойти случайная встреча с двойником Георгия Ватутина его погибшего отца — представив себе состояние мальчика в эту злосчастную минуту, Инна наотрез отказалась брать с собой Виктора. Но Дорохов и Витя просили, настаивали, обещали и, наконец, уговорили. Инна согласилась.

Соглашаясь на предложенную авантюру, она понадеялась на русский «авось». К тому же, встреча с двойником Ватутина могла и не произойти, а вот присутствие сына Георгия Рудольфовича при ее разговоре с родственником или подставным лицом, на которого была оформлена покупка земли, могло сыграть им на руку — знать, что дети Ватутина остались без средств к существованию — это одно, а видеть перед собой несчастного мальчика-сиротку — это совсем другое. Есть же у людей совесть!

И они стали собираться в «веселое весеннее путешествие», как выразился Витя Ватутин.

44

Федин не терял даром времени: имея на руках новую информацию, полученную от Тайнанцева и Дорохова, он по второму кругу начал опрос ближайшего окружения Георгия Ватутина.

Бывшие «домашние», немного пожившие на оставшемся от работы денежном пайке (смерть хозяина негативно сказалась на их материальном достатке) и обидевшись за это на Георгия Рудольфовича Ватутина, не пожелали больше хранить семейные секреты семьи Ватутиных и выложили Федину много интересных фактов.

Например, пожилой садовник рассказал, что иногда в хозяйском «Мерседесе», остановившимся у ворот, он мельком видел рыжеволосую женщину: Георгий Рудольфович выходил из машины, и вместе с телохранителем шел в дом, а в машине его дожидалась любовница. Федин высказал предположение, что это могла быть совсем даже не любовница, а коллега по работе, на что садовник тут же возразил, что коллег по работе, выходя из машины, не целуют и не успокаивают перед уходом.

Помощница по хозяйству — экономка тоже не осталась в долгу (даже не смотря на то, что «о покойниках говорят или хорошо или ничего») и обвинила хозяйку в излишних денежных тратах: значительные наличные суммы (по мнению очень любопытной женщины) оседали в карманах Валентины Николаевны после посещений ей магазинов — вещей покупалось «значительно» на меньшую сумму, чем указано было в «амбарной книге расходов» — (проверка чеков в пакетах была тому наглядным подтверждением). К тому же у помощницы-экономки вызывали подозрения слишком запланированные хозяйские поездки в косметические салоны и бутики — строго по вторникам и пятницам. Из этого разговора Федин сделал для себя вывод, что Валентина Николаевна была не так уж безгрешна, как казалось на первый взгляд, и возможно (Федин дважды подчеркнул слово «возможно») имела молодого сердечного друга, очень любящего дорогие подарки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кухарка тоже намекала на некую «подозрительную» связь хозяина: из подвала с катастрофической быстротой исчезали ее огуречно-помидорные заготовки, сделанные по особому старинному рецепту без уксуса. Федин внимательно выслушивал свидетелей, записывал их показания, сравнивал и, как только снова услышал намеки на «хозяйскую связь», сразу же поинтересовался у кухарки, почему она считает хозяйскую связь «подозрительной», заодно высказав предположение, что пропажа огуречно-помидорных заготовок, возможно, не связана с «подозрительной» связью хозяина. На что женщина, глядя на представителя правоохранительных органов с нескрываемым превосходством, сообщила, что рыжеволосая новая хозяйская пассия беременна — похоже все «домочадцы» знали о мелких хозяйских грешках!

Новость о беременности «хозяйской пассии» буквально ошеломила Федина — теперь продажа всей семейной собственности предстала перед ним в новом свете: похоже, Георгий Рудольфович Ватутин решил всерьез оставить свою семью, не делясь при этом нажитым состоянием.

Но, даже если это так, то почему он оставил своих собственных детей в столь бедственном положении?

Записывая в блокноте этот вопрос, Федин дважды подчеркнул сочетание слов: «собственных детей» и поставил рядом жирный знак вопроса — генетическая экспертиза однозначно дала ответ, что сгоревший в машине человек не имеет к сыну Ватутина никакого отношения. А к дочери?

Возможно, и к дочери тоже!

В связи с этими обстоятельствами возникали две версии: первая, что бизнесмен знал, что его «собственные дети» не являются его кровными детьми и поэтому, продавая имущество, не испытывал угрызений совести, оставляя «не собственных детей» без средств к существованию; и вторая, что Георгий Рудольфович не знал о том, что его «собственные дети» не являются его кровными детьми, но каким-то образом узнал об этом и решил уйти из семьи к женщине, ожидающей появления на свет его собственного ребенка (если, конечно, он собственный). Решил уйти и забрать все свое состояние, не делясь при этом ни с женой, очень обидевшей его, ни со своими некровными детьми — отсюда объяснима и продажа всего семейного имущества, и снятие денег с общих счетов.

Но эти версии верны только в том случае, если в машине сгорел именно Георгий Ватутин.

А если сгорел не он?

Если Георгий Рудольфович Ватутин все же остался жив и его «собственные дети» являются его кровными детьми…

Тогда как увязать его безжалостные действия в отношении собственных кровных детей?

Почему он оставил своих собственных детей в столь бедственном положении?

Ну, не злодей же он, в самом деле?!

Или не собственных?..

Для того, чтобы разобраться в запутанном клубке вопросов Федин должен был выделить из всего множества вопросов главный вопрос и ответить на него однозначно: кто же этот сгоревший в машине человек — Георгий Рудольфович Ватутин или кто-то другой?

Новым хозяевам транспортной фирмы, купленной у Георгия Ватутина, не понравилось посещение следователя, но поделать они ничего не могли — помеха следствию не входила в их планы, и разрешение на повторный «допрос свидетелей» был получен.

Теперь Федин опрашивал сослуживцев бизнесмена, имея на руках неоспоримые факты, да и время прошло достаточно, чтобы правда все-таки выплыла наружу.

Бывший личный водитель Ватутина подтвердил слова Тайнинцева: да — вечером они приехали на Бутлерова, да — шеф отпустил их с Танком домой, мотивируя тем, что встречать Новый Год, он будет именно там — на улице Бутлерова, и никуда они с Вероникой Беляевой больше не поедут.