Земля, до восстребования - Евгений Воробьев

Этьен смешался с толпой вновь прибывших пассажиров, только что сошедших с палубы "Жанны д'Арк". Жаль, ему пришлось расстаться утром с чемоданом желтой кожи. Не очень-то солидно выглядит пассажир с бумажным свертком в руке.

Он выбрал дорогой пансион в предместье Генуи, близ железнодорожной станции на ветке Генуя - Турин, это вторая или третья остановка от города.

Ему еще раз удалось сбить со следа ищейку с усиками, взятыми напрокат у Гитлера, и в шляпе, надвинутой на самые глаза.

"А еще подался, олух, в сыскные агенты! Как же этот шустрый дурачок, который так ловко прыгает на ходу в поезд, не понимает, что его короткие, почти квадратные усики бросаются в глаза, потому что сразу приходит на память физиономия Гитлера?! А сыскному агенту необходимо бывает затеряться в толпе еще более умело, чем тому, кого сыщик разыскивает. Вот для этого и нужно отказываться от всех крикливых примет... - рассуждал Этьен, глядя в черное окно и ничего не видя там, кроме отражения нутра самого автобуса. А когда они проезжали мимо фонарей или освещенных витрин, в окне смешивались отражение автобуса и мимолетный пейзаж ночного пригорода. - Я, кажется, перебрал в строгости. Раздражение против "усиков" мешает мне рассуждать объективно. Олух, олух, а догадался искать меня - и нашел! - в самом дорогом отеле города. Если бы я туда сдуру не сунулся, а сразу подался в гостиничку третьего разряда, может, и не устроили бы на меня облаву, не объявили бы аларм во всех отелях, не разослали бы всем портье в Генуе мою фотографию, не подстерегали бы всюду, в том числе и в "Аурелио"... Так что неизвестно, кто из нас двоих олух царя небесного..."

Спустя полчаса маленький юркий автобус подвез его к пансионату.

Достаточно было войти в вестибюль, чтобы убедиться: пансионат поставлен на солидную ногу. Этьен попросил комнату с ванной, а хозяин, слегка обидевшись, ответил, что в его пансионате нет комнат без ванных.

Этьен предупредил хозяина, что багаж придет попозже, уплатил вперед за трое суток полного пансиона, попросил прислать ему пижаму и прошел к себе в комнату.

Вот когда он с удовольствием принял ванну, от которой отказался в "Аурелио", вот когда с наслаждением лег в постель! В необъятной перине можно утонуть.

Он так измучился, будто его в самом деле мотало по штормовому морю много суток подряд, будто он и в самом деле только недавно ступил с шаткой палубы "Жанны д'Арк" на твердую землю. Он был уверен: едва коснется головой подушки, сразу заснет сном человека, принявшего тройную дозу снотворного.

Вот не думал, что к нему привяжется бессонница, да еще такая неотвязная!

Летчик-испытатель смог точно предугадать все обстоятельства своей гибели, мог, хотя бы после смерти, рассказать об опасностях своей профессии.

Этьен отлично знает, что перегрузку, действующую на самолет при выходе из пике, показывает акселерометр; перегрузка эта выражается в единицах тяжести, Коллинз шел на такие испытания, что его при выходе из пике прижимало к сиденью в девять раз сильнее нормального. Значит, центробежная сила в девять раз превышала силу тяжести! И когда Коллинз брал ручку на себя, то громко кричал, напрягал мускулы живота и шеи, это помогало сохранять сознание.

У Этьена возникло ощущение, что ему тоже пришлось сегодня выходить из смертельного пике, что он тоже испытал многократную перегрузку, его тоже прижимало к сиденью с невероятной силой. У летчиков есть акселерометр, они имеют возможность все точно подсчитать с помощью "g" - единицы силы тяжести. А какова единица измерений тех перегрузок, которые несет разведчик?

Да, Коллинзу удалось рассказать об опасностях своей профессии. Но это никак не разрешается военному разведчику, потому что все его находки, открытия, так же как ошибки, просчеты, оплошности, промахи, провалы, - все секреты работы должны умереть вместе с ним, секреты не должны его пережить - нет у него такого права и такой возможности...

"Я мертв!.."

И вот уже не на "Жанне д'Арк" приплыл Этьен сегодня на ночь глядя в этот пансионат, а только что прилетел из заокеанского Лонг-Айленда, потрясенный авиационной катастрофой. Он сам, сам, сам был ее очевидцем. Бомбардировщик Кертиса падал с десяти тысяч метров, а когда Этьен подбежал к обломкам, Джимми Коллинз был мертв, тело скрючено, исковеркано, изуродовано.

"А поскольку мое завещание - не для публикации, лучше с ним вообще не торопиться, - усмехнулся Этьен. - Для дела во всяком случае будет полезнее".

И сказал себе вполголоса:

- Я жив...

Он еще раз взглянул на ночной столик, где вместе с книжкой Джимми Коллинза лежал сверток, похожий на рулон обоев, дотянулся до ночника и потушил его. Последнее, что он с удивлением увидел, - маникюр на своих ногтях.

27

Судя по осадке, погрузка "Патрии" была закончена. Вся палуба заставлена огромными ящиками.

Корабельный прожектор освещал трап, по которому поднимались итальянские солдаты. Может, пополнение для экспедиционного корпуса?

Тщедушный солдатик с трудом вырвался из объятий могучей синьоры и побежал к трапу, но синьора догнала его на полдороге - новая остановка по требованию.

- Скорей, скорей! - покрикивал капрал. - Осталось пять минут. - Он увидел солдатика в объятиях любвеобильной синьоры и крикнул: - Благородная синьора! Вы рискуете стать женой дезертира!

Солдатик воспользовался заминкой, ловко вывернулся из объятий и помчался к трапу, придерживая одной рукой заплечный мешок, а другой прижимая к груди карабин.

Отгрохотала лебедка, подняв последние звенья якорной цепи.

К трапу подошел запыхавшийся Паскуале. В руках у него портфель и чемодан. Он предъявил вахтенному документы. Рядом с вахтенным стоял молодой человек с усиками.

- Синьор Эспозито? - обратились к Паскуале "усики". - Прошу пройти со мной в таможню.

- Но "Патриа" сейчас отплывает, - заволновался Паскуале.

- Успеете.

- Только оставлю вещи в каюте.

- Они вам понадобятся в таможне. Если тяжело нести, я помогу.

Паскуале и "усики" пересекли железнодорожные пути, идущие вдоль причала, и товарный состав скрыл от них корпус "Патрии", видна была только труба и султан черного дыма над ней, а также палубные надстройки.

Прощальный гудок. Товарный состав остался позади, и Паскуале увидел с кнехтов сбросили канаты, трап отделился от набережной и стал медленно подыматься вверх.

- "Патриа" уходит! - рванулся через рельсы Паскуале.

- Вам некуда торопиться, - сказал человек с усиками и быстро надел наручник на руку, которой Паскуале держал чемодан.

28

Время от времени Анка получала из Милана открытку с каким-нибудь видом города. Открытка не содержала ничего, кроме привета, нескольких слов по-польски, заготовленных впрок самой Анкой и подписанных именем несуществующей Терезы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});