Донская рана - Александр Александрович Тамоников

хмыкнул, затем подумал и произнес:

– Что ж, возможно, вы правы… э… простите, я не запомнил, как вас зовут…

– Фогель, господин капитан, Зигфрид Фогель, – напомнил Шубин. – Знаете, если принять мою версию как рабочую, отсюда следует еще один вывод.

– Какой же? – с интересом спросил Таудлиц.

– Я подумал: куда могли уйти русские из такого удобного места? Они могли скрываться в этом лесу сколько угодно. Но если им поставлена задача что-то взорвать в поселке, то им нужно в поселок. А что, если они ушли туда? Что, если они скрываются в одном из опорных пунктов нашей обороны? Они могли уничтожить целый взвод, как они этой ночью уничтожили двух часовых, и занять опустевшее место…

Глаза контрразведчика от азарта загорелись.

– Черт побери, а ведь вы, наверное, правы, Фогель! – воскликнул он. – Русские действуют дерзко, и они вполне могли пойти на такой безумный шаг – расположиться прямо там, в поселке, среди наших войск. И оттуда они передадут координаты наших опорных пунктов, и их ужасные «катюши» нанесут удар прямо по той точке, откуда шел сигнал… Да, они на такое способны! Но мы этого не допустим! Мы немедленно отправимся в поселок и осмотрим все опорные пункты нашей обороны, один за другим.

– Мудрое решение, господин капитан! – согласился «лейтенант Фогель». – Я с вами!

И две группы контрразведчиков, окончательно соединившись, вместе отправились в поселок. И в течение следующего часа немецкие солдаты, создававшие систему обороны в поселке Целина, наблюдали, как группа офицеров и рядовых, не обращая ни на кого внимания, ходит по поселку и осматривает каждый дом, каждый ДЗОТ, каждую траншею.

Капитан Таудлиц просто осматривал все эти точки, искал русских шпионов. А его спутник, энергичный лейтенант Фогель, старался запомнить все, что он видел, а затем, отойдя в сторону, заносил все данные на схему, которую для него составил другой лейтенант – Герхард Шуберт.

Через полтора часа схема расположения немецких опорных пунктов в поселке была полностью готова, ее можно было передавать в штаб. Для этого Глебу надо было покинуть доверчивого капитана Таудлица и вернуться в снежную январскую степь, туда, где нашли свое убежище его люди во главе с сержантом Султановым, и где была рация.

В общем, спустя полтора часа лейтенант Фогель как-то стал тяготиться обществом контрразведчика. Да и Таудлиц уже стал испытывать досаду и злость на своего спутника, которому он так легко поверил. Ведь осмотр домов поселка ничего не дал! Русских здесь не было, теперь это стало очевидно!

Поэтому, когда лейтенант Фогель обратился к капитану с предложением разделиться, Таудлиц не стал возражать.

– Я бы хотел еще раз обыскать тот лес, – сказал «лейтенант Фогель» контрразведчику. – Что, если русские спрятались в каком-нибудь подземном убежище.

– Ступайте, лейтенант, ищите, – согласился Таудлиц. – А я еще раз проверю поселок. Возможно, мы что-то упустили…

Посмеиваясь, Шубин вернулся к «Опелю», в котором его ждали Соловьев и Маркелов, и велел ехать на окраину поселка. Здесь разведчики покинули машину и пешком продолжили путь к лесу. Искать группу Султанова им не было нужды – ведь вся группа уже давно вернулась на прежнее место, на ту самую поляну. Они просто ушли оттуда на время, пока поляну осматривали люди Таудлица, а потом вернулись. Такие действия предусматривал план, который Шубин придумал еще утром, а затем сообщил сержанту.

Все и произошло так, как он планировал. Они втроем вернулись на поляну, радист Женя Погорелов настроил рацию, Глеб составил радиограмму, и спустя несколько минут она ушла в эфир. А затем эта радиограмма, уже расшифрованная, легла на стол перед генералом Еременко.

– Ага, вот и схема немецкой обороны в Целине! – воскликнул командующий Южным фронтом и, обратившись к своему начальнику штаба полковнику Семенову, сказал: – Передайте эти данные нашим артиллеристам. Пусть разнесут все эти ДЗОТы и опорные пункты к чертовой матери! И передайте приказ по войскам: пусть готовятся к наступлению. Как только «катюши» отработают, пойдем гнать немчуру из Целины. А Шубину за такую работу нужно орден дать. Ну, это я Уколову еще скажу…

Капитан Таудлиц по второму разу проверял отдельные пункты обороны в поселке Целина, когда заметил, что к нему подбежал радист из машины радиоперехвата.

– Разрешите доложить, господин капитан! – запыхавшись, сказал он. – Только что мы перехватили сигнал той самой рации. Она выходила в эфир откуда-то из данного района.

– Из этого района, вы говорите?

– Да, господин капитан. Кажется, сигнал шел из того леса, который мы недавно осматривали, – ответил радист.

«Значит, здесь находятся не какие-то диверсанты, а тот самый русский резидент, – заключил капитан Таудлиц. – Но… когда он успел собрать нужные данные? Ведь он не был в поселке! Тут что-то не так! Надо поговорить с генералом Рупрехтом».

И капитан направился к командующему дивизией. Здесь он представился генералу и доложил, что прибыл для организации облавы на русского резидента. А также сообщил, что этот резидент, очевидно, находится где-то рядом с поселком и только что передал в эфир новую радиограмму.

– Вот как? – удивленно спросил генерал Рупрехт. – Я тут кое-что не понимаю… Дело в том, что мне еще утром звонил ваш начальник, майор Зиммель, и предупредил о вашем приезде. Рассказал о цели вашего визита и просил оказать всемерное содействие. Почему же вы являетесь ко мне только в середине дня? Что вы делали все утро?

Таудлиц, чувствуя себя все более неловко, вынужден был рассказать о встрече с энергичным лейтенантом Фогелем, посланцем фельдмаршала Манштейна, о том, что Фогель специально ждал его в своем «Опеле», и они вместе ходили по поселку, искали в нем спрятавшихся русских диверсантов.

– Энергичный лейтенант, вы говорите? – отреагировал на рассказ капитана Рупрехт. – На старом, потрепанном «Опеле»? Все это очень странно. Насколько мне известно, при штабе фельдмаршала Манштейна нет никакой особой службы контрразведки – вся контрразведка сосредоточена в Ростове и находится под руководством вашего начальника майора Зиммеля. А кроме того, должен сообщить вам, что ночью у нас имело место вражеское проникновение. Кто-то, видимо, русские лазутчики, убил двух солдат и снял с них форму. Кроме того, бесследно исчез лейтенант Шуберт. Мы полагаем, что его похитили те же русские лазутчики. А еще у нас пропала машина. Потрепанный «Опель»… Что вы об этом думаете, капитан?

Капитан Таудлиц почувствовал, что краснеет, а затем бледнеет. Все сходилось! Двое молчаливых солдат и говорливый лейтенант, сидевшие в старом «Опеле»… И они откуда-то точно знали расположение русского лагеря. Правда, русские почему-то успели этот лагерь вовремя покинуть… Да, и этот так называемый «лейтенант Фогель» во время осмотра все время чертил какую-то схему… Получалось,