Туманность Андромеды - Иван Ефремов

Скупая летопись жизни экспедиции быстро промелькнула. Усилители света в проекционном аппарате начали жужжать — так яростно горело фиолетовое светило, что даже здесь, в его бледном отражении, оно заставило людей надеть защитные очки. Звезда почти в три раза больше Солнца по диаметру и по массе — колоссальная, сильно сплюснутая, бешено вращающаяся с экваториальной скоростью триста километров в секунду. Шар неописуемо яркого газа с поверхностной температурой в одиннадцать тысяч градусов, распростерший на миллионы километров крылья жемчужно-розового огня. Казалось, что лучи Веги ощутимо били и давили все попадавшееся на их пути, летели в пространство могучими копьями в миллионы километров длины. В глубине их сияния скрывалась ближайшая к синей звезде планета. Но туда, в этот океан огня, не мог окунуться никакой корабль Земли или ее соседей по Кольцу. Зрительная проекция сменилась голосовым докладом о сделанных наблюдениях, и на экране возникли полупризрачные линии стереометрических чертежей, показывавших расположение первой и второй планет Веги. «Парус» не смог приблизиться даже ко второй планете, удаленной от звезды на сто миллионов километров.

Чудовищные протуберанцы[47] вылетали из глубин океана прозрачного фиолетового пламени — звездной атмосферы, протягивались в пространство всесжигающими руками. Так велика была энергия Веги, что звезда излучала свет наиболее сильных квант[48] — фиолетовой и невидимой части спектра. Даже в защищенных тройным фильтром человеческих глазах она вызывала страшное ощущение призрачности, почти невидимого, но смертельно опасного фантома… Пролетали световые бури, преодолевая тяготение звезды. Их дальние отголоски опасно толкали и раскачивали «Парус». Счетчики космических лучей и других видов жестких излучений отказались работать. Внутри надежно защищенного корабля стала нарастать опасная ионизация. Можно было только догадываться о неистовстве лучистой энергии, чудовищным потоком устремлявшейся в пустоту пространства, там, за стенами корабля, о квинтиллионах киловатт бесполезно расточаемой мощности.

Начальник «Паруса» осторожно подвел звездолет к третьей планете — большой, но одетой лишь тонкой прозрачной атмосферой. Видимо, огненное дыхание синей звезды согнало прочь покров легких газов, длинным слабо сиявшим хвостом тянувшийся за планетой по ее теневой стороне. Разрушительные испарения фтора, яд окиси углерода, мертвая плотность инертных газов — в этой атмосфере ничто земное не просуществовало бы и секунды.

Из недр планеты выпирали острые пики, ребра, отвесные иззубренные стены красных, как свежие раны, черных, как бездны, каменных масс. На обдутых бешеными вихрями плоскогорьях из вулканических лав виднелись трещины и провалы, источавшие раскаленную магму и казавшиеся жилами кровавого огня.

Высоко взвивались густые облака пепла, ослепительно голубые на освещенной стороне, непроницаемо черные на теневой. Исполинские молнии в тысячи километров длины били по всем направлениям, свидетельствуя об электрической насыщенности мертвой атмосферы.

Грозный фиолетовый призрак огромного солнца, черное небо, наполовину скрытое сверкающей короной жемчужного сияния, а внизу, на планете, — алые контрастные тени на диком хаосе скал, пламенные борозды, извилины и круги, непрерывное сверкание зеленых молний…

Стереотелескопы передали, а электронные фильмы записали это с бесстрастной, нечеловеческой точностью.

Но за приборами стояло живое чувство путешественников — протест разума против бессмысленных сил разрушения и нагромождения косной материи, сознание враждебности этого мира неистовствующего космического огня. И, загипнотизированные зрелищем, четверо людей обменялись одобрительными взглядами, когда голос сообщил, что «Парус» идет на четвертую планету.

Через несколько секунд под килевыми телескопами корабля уже росла последняя краевая планета Веги, размерами близкая к Земле. «Парус» круто снижался. Очевидно, путешественники решили во что бы то ни стало исследовать последнюю планету, последнюю надежду на открытие мира, пусть не прекрасного, но хотя бы годного для жизни.

Эрг Hoop поймал себя на том, что он мысленно произнес это уступительное слово: «хотя бы». Вероятно, так же шли и мысли тех, кто управлял «Парусом» и осматривал поверхность планеты в мощные телескопы.

«Хотя бы!..» В этих трех слогах заключалось прощание с мечтой о прекрасных мирах Веги, о находке жемчугов-планет на дне просторов вселенной, во имя чего люди Земли пошли на добровольное сорокапятилетнее заключение в звездолете и больше чем на шестьдесят лет покинули родную планету.

Но, увлеченный зрелищем, Эрг Hoop не сразу подумал об этом. В глубине полусферического экрана он мчался над поверхностью безмерно далекой планеты. К настоящему горю путешественников, тех — погибших — и этих — живых, планета оказалась похожей на знакомого с детства ближайшего соседа в солнечной системе — Марса. Та же тонкая прозрачная газовая оболочка с черновато-зеленым, всегда безоблачным небом, та же ровная поверхность пустынных материков с грядами развалившихся гор. Только на Марсе царствовал обжигающий холод ночи и резкая смена дневных температур. Там были мелкие, похожие на гигантские лужи болота, испарявшиеся до почти полной сухости, был скудный, редкостный дождь или иней, ничтожная жизнь омертвелых растений и странных, вялых, зарывавшихся в землю животных.

Здесь ликующий пламень голубого солнца нагревал планету так, что она вся дышала жаром самых знойных пустынь Земли. Водяные пары в ничтожном количестве поднимались в верхние слои воздушной оболочки, а огромные равнины затенялись лишь вихрями тепловых токов, непрерывно возмущавших атмосферу. Планета вращалась быстро, как и все остальные. Ночное охлаждение рассыпало горные породы в море песка. Песок, оранжевый, фиолетовый, зеленый, голубоватый или слепяще белый, затоплял планету огромными пятнами, издалека казавшимися морями или зарослями выдуманных растений. Цепи разрушенных гор, более высоких, чем на Марсе, но столь же мертвых, были покрыты блестящей черной или коричневой корой. Синее солнце, с его могучим ультрафиолетовым излучением, разрушало минералы, испаряло легкие элементы.

Светлые песчаные равнины, казалось, излучали само пламя. Эрг Hoop припомнил, что в старину, когда учеными было не большинство населения Земли, а лишь ничтожная по численности группа людей, среди писателей и художников распространились мечты о людях иных планет, приспособившихся к жизни в повышенной температуре. Это было поэтично и красиво, подымало веру в могущество человеческой природы. Люди в огненном дыхании планет голубых солнц, встречающие своих земных собратьев!.. Большое впечатление на многих, в том числе и на Эрга Ноора, произвела картина в музее восточного центра южного жилого пояса: туманящаяся на горизонте равнина пламенного алого песка, серое горящее небо и под ним — безликие человеческие фигуры в тепловых скафандрах, отбрасывающие невероятно резкие черно-синие тени. Они застыли в очень динамичных, полных изумления позах перед углом какого-то металлического сооружения, раскаленного чуть не добела. Рядом — обнаженная женщина с распущенными красными волосами. Светлая кожа сияет в слепящем свете еще сильнее песков, лиловые и малиновые тени подчеркивают каждую линию высокой и стройной фигуры, стоящей, как знамя победы жизни над силами космоса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});