Пороки моего мужа - Айрин Лакс

— Лгун! Ненавижу. Ненавижу тебя. Чтоб у тебя сердце лопнуло. Ах да, у тебя его просто нет, этого сердца!

— Все, что угодно, Ясь.

Перед глазами все плыло. Я, что, слезу пустил?! Думал, моя красавица немного остыла и готова к диалогу. Выходит, что нет!

Потушить вулкан невозможно в момент, когда он уже начал извержение.

— Только будь моей.

Она рассмеялась и разрыдалась одновременно.

— Кажется, ты меня плохо расслышал. Я НЕ ХО-ЧУ БЫТЬ С ТО-БОЙ!

— Я завоюю тебя. Просто дай шанс показать? Один шанс, больше не прошу. Как будто мы только знакомимся, и я… Привет, меня зовут Леонид. У меня довольно скучная, но высокооплачиваемая работа. Я воспитывался в семье, где проявление чувств считалось за слабость. Я педант и раб привычек. Можно даже сказать, что я ужасный зануда, но рядом с тобой начинаю гореть и отступать от своих же правил.

Она всхлипнула тише.

Готов поспорить, прислушалась заинтересованно.

— Я был за городом. На одной из встреч. Закрыл очень важный вопрос. Скоро появятся скандальные новости, и они тебя порадуют. Давай встретимся? Когда скажешь. Я буду ждать. В любое время. На твоих условиях. Ясь, Ясмин.

— Подожди, звонит в дверь кто-то.

— Сначала посмотри, кто.

— Боже, Лео! Ты реально зануда! Мне не пять лет, знаешь ли!

Она бросила телефон и отошла. Но звонок не отключился.

Я ждал.

Стрелка спидометра ползла вверх.

Кусал губы и ждал.

Наконец ее шаги, звуки какие-то, потом резкий крик и слезы, от звука которых сердце заледенело груди.

— ЯСМИН! Ясмин, ответь! Ответь мне…

— Алло… — прорыдала.

— Ты меня напугала. Что там у тебя? Ну же… Не молчи. Не молчи, моя хорошая. Пожалуйста.

— Тут бумаги. Ксерокопии. Письмо… Написано, что набирали под диктовку твоего отца. Он говорит… Он говорит… Что он и мой отец — тоже. Мой родной настоящий отец. Здесь копии тестов… Значит, мы брат и сестра… — прорыдала. — Очень приятно познакомиться, брат!

— Боже, нет. Нет. Нет. Это брехня. Это старые липы. Яся, мы не…

Сбоку что-то чиркнуло.

Другая машина?

Не знаю…

Просто удар и резкая боль.

Темнота вспыхнула и сожрала меня целиком.

Глава 41

Ясмин

Сумка оттягивала плечо.

Автобус задерживался.

Наконец, объявили посадку, я поплелась к двери автобуса. Ноги едва передвигались. С трудом.

Поднялась на одну ступеньку, на вторую, на третью…

Как будто меня убивали.

Медленно и тупо перерезали глотку.

Уууу…

Какое гадкое письмо от отца Леонида. Зачем он так? Почему они так со мной, с ним… А Леонид… Знал ли сам?

И мое чудовищное воображение подкидывало зерна в благодатную почву. Вот факт и вот еще один… И еще один… И еще одно доказательство того, почему Леонид меня сторонился.

ВОТ ПОЧЕМУ!

На тебе правду…

Но его последние слова.

“Это брехня. Это старые липы. Яся, мы не…”

И больше ничего.

Такой скрежет ужасный…

Брехня?

Сам ты брехун!

Лгун ужасный.

Я хотела бы тебе верить. Я так хотела бы тебе верить…

Но ты мне врал, скрывал и обманывал.

Зачем?

— Занимайте места, отправка через пять минут. Занимайте свои места. Отправка через пять минут.

Я перезвонила, но Леонид не отвечал.

Телефон отключен.

Я тоже свой отключила из вредности.

Но сейчас включила…

Куча пропущенных звонков от мамы Леонида.

Сообщение от нее:

“Ясмин, знаю, у вас с Леонидом не ладится. Но он попал в аварию, а ты мне как дочь. Не отворачивайся от меня и от него в этот сложный момент! Ты нам нужна. Ты нужна ему… ”

Меня будто торкнуло изнутри. Я не могла выкинуть его ни из головы, ни из сердца.

Как он сказал мне в последний разговор: “В моей груди пусто, но болит”.

Я чувствовала то же самое: пустоту и боль, которая только разрасталась, как раковая опухоль.

Я подскочила и побежала по узкому проходу.

Автобус тронулся, меня качнуло с ним. Я влетела, практически в водителя

— Стойте! Остановите! Остановите! — заорала как бешеная. — Я не уезжаю. Я не уезжаю, стой.

— Пошла вон, больная! Из психушки сбежала, что ли?!

Я перезвонила маме Леонида:

— Где он?

Она назвала адрес.

Я поймала такси.

Боже, дай мне сил. Прости за все.

И если эти ужасные бумаги, которые прислал отец Леонида, правдивы, то забери все чувства, что до сих пор будоражат мою кровь.

Забери, вырви с корнем…

Лучше вообще никогда не любить.

Чем любить так и узнать, что ЕГО любить нельзя…

***

— Ясмин, доченька, ты приехала! Какое облегчение! Ты приехала! — повисла на мне мама Леонида.

Я думала, что сил во мне ни капли. Но оказалось, что это в ней нет ни капельки сил, а я — опора.

Долго она плакала, сбивчиво рассказывала, как провела эти ужасные сутки, пока врачи делали сложную операцию Леониду.

Я же…

Как трусливая сука, рыдала на кровати отеля, еще и телефоны все отключила.

“Малодушная и эгоистичная дрянь!” — мрачно подумала я.

— Как он?

— Еще не пришел в себя! — вытерла слезинки, высморкалась. — Но теперь, уверена, что придет. Я сейчас поговорю с врачом, и тебя к нему запустят. Он без сознания, но уверена, будет тебе рад в душе. Он тебя услышит, у вас такие сильные чувства. Он постоянно говорил о тебе.

Она подталкивала меня в сторону палаты. Я же застыла у двери, не в силах переступить порог.

— Я не могу.

— Знаю, вы поссорились. С кем не бывает! Не бывает ссор только там, где нет чувств, где есть только равнодушие. Разбежались, это тоже случается! — погладила меня по руке. — Ясмин, прости его. По какой бы причине вы не поругались, прости. Не время для обид. Он за жизнь боролся, и сейчас хватается. Просто посиди с ним рядом.

— А если мне нельзя? Нельзя с ним рядом?

— Да что ты такое говоришь! Кто сказал, что нельзя? Это Леня тебя прогнал, что ли? Не знаю, что на него нашло, но в последние сутки я только о тебе от него и слышала…

— Нельзя. Это не Леня сказал и не я. Это сказал ваш муж…

Я порылась в сумке и достала бумаги, они жгли мне руки.

— Нельзя. Я хочу, я очень хочу, но нельзя…

— Где мои очки?

— У вас на шее. Хотите, я вам по памяти прочитаю? — засмеялась,