Бездушный (СИ) - Тимофеев Владимир

— Щитоносцы — вперёд! — гаркнул я пока остающимся сзади бойцам и, активировав руну «защита», двинулся по мосту-перешейку.

Предположения оказались верными. Выход с моста тоже был перекрыт.

Руна «познание» говорила, что магов тут нет. С одной стороны, хорошо, с другой, если по мне начнут дружно палить из луков и арбалетов, защита может не выдержать и деактивироваться в самый неподходящий момент, а чтобы запустить её заново, нужно время. С рунными записями это стандартная фишка. Секунду-две-три, в этом случае, я буду гол как соко́л, словно мишень в тире, одна-две стрелы и всё — отпрыгался попаданец.

— Щиты вниз! — приказал я, остановившись.

Сколоченные из досок щиты грохнули о выложенную на сходе брусчатку. Буквально в то же мгновение в них вонзилось несколько стрел и болтов. Но без пробитий.

Не зря, получается, мы тащили их через весь лес.

Высота, правда, у них не ахти, приходится пригибаться, но это всё равно лучше, чем торчать, блин, как перст посреди дороги.

— Бойся!

Выскочив из-за щитов, я скинул защиту, с двух рук швырнул в баррикаду две атакующих руны («огонь» и «копьё») и, пока враг не очухался, быстро прыгнул назад. Выпущенные в ответ три болта просвистели мимо.

В баррикаде возникла брешь, в проёме между мешками валялся труп одного из защитников.

Для начала неплохо, но мало.

Десяток Хруста весь, целиком, включая меня и пленного, сгрудился за четырьмя щитами.

Стоять на месте в ожидании подкрепления мы могли долго, но подобный расклад мне совершенно не нравился. Ведь точно такое же подкрепление могло прибыть и к противнику, и тогда весь наш план по захвату ключевых точек посёлка и порта наверняка полетел бы в тартарары.

— Делаем так... — тихо объяснил я бойцам, как надо действовать.

Двое в десятке имели луки. Свой арбалет я передал Хрусту. После чего, выждав пару секунд, снова включил защитную руну и выметнулся из-под щитов.

В магическую преграду, видимую только владеющим силой, ударило сразу четыре болта.

— Выстрел!

Мой яростный выкрик отозвался для наших противников тремя поражёнными целями. Высунувшись, чтобы пальнуть в меня, они тут же попали под ответный огонь. Дистанция в двадцать шагов не оставила им ни единого шанса.

А следом в них прилетело ещё и магией. Пользуясь ситуацией, я снова скинул защиту и шарахнул по баррикаде рунами, а затем вновь нырнул за щиты:

— Минус четыре. Отлично!..

Спустя полминуты всё было кончено.

Мы ещё дважды повторили манёвр «на живца», а затем те, кто прятались за остатками баррикады, не выдержали и пустились в бега. Глупцы. В укрытии шанс продержаться и выжить у них ещё оставался, а в «чистом поле» — увы. Мы просто перестреляли бегущих, как куропаток. Всего возле выхода с перешейка насчиталось двадцать три трупа. Уйти, чтобы предупредить своих о случившемся, никто не сумел. В наших рядах потерь не бы...

— Господин командор! Тут этот ваш пленный... похоже, болтяру поймал.

Я обернулся.

Рушпу́н лежал на земле, согнувши колени. Между рёбер у него торчал арбалетный болт.

— Не жилец, — бросил кто-то из-за спины.

— Посмотрим, — я подошёл и склонился над умирающим.

Глаза пленного уже помутнели, кадык судорожно дёргался, из глотки толчками шла кровь.

Действительно, не жилец...

Ну, разве только...

Даже не знаю, что на меня вдруг нашло, но левая рука как будто сама собой залезла в карман и вытащила оттуда пластинку с записью «исцели себя сам».

Как только латунный прямоугольничек лёг умирающему на грудь, я одним резким движением выдернул из неё арбалетный болт. В то же мгновение Рушпу́н изогнулся дугой, и мне пришлось с силой придавить его руками к земле, чтобы удержать руну там, где она должна находиться.

Исцеление длилось примерно минуту. Складывалось ощущение, что рунная запись делала это нехотя, через силу. Когда процесс завершился, энергии в руне осталось менее четверти от первоначальной. Результат удивительный. Я не понимал, почему потратилось столько много, но разбираться с этим прямо сейчас было некогда, да и незачем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Оружие разобрали? — спросил я у Хруста, поднявшись на ноги и отряхнув штаны от песка.

— Да, господин командор, — ответил тот, указав на ведущие к морю дорожки. — Посты и засады выставили. Арбалеты теперь у каждого, болтов навалом. Ни одна мышь не проскочит.

— Отлично. Отправь одного к Аршафу, пусть скажет, что перешеек наш, пускай поторопятся.

— Будет сделано, господин командор...

Десятник побежал отдавать указания. Я вновь повернулся к Рушпу́ну.

Исцелившийся стражник сидел на земле и раскачивался, словно «китайский болванчик».

Поймав устремлённый на него взгляд, он на мгновение замер, а потом неожиданно пал передо мной ниц, как отец Фёдор перед инженером Брунсом в «Двенадцати стульях».

— Э-э, парень! Ты случаем не больной? — отступил я на всякий случай на пару шагов назад. — А ну, давай поднимайся. Хорош уже пыль глотать.

Спасённый поднялся. Но тут же упал на колени. В его глазах плескался религиозный экстаз.

— Ни один маг... никогда бы... не снизошёл до обычного стражника... чужака... из вражьего стана. Ни один маг не стал бы... лечить меня... тратить на меня свою силу... Они же ведь так дорожат ей. Но вы, господин... вы сделали то, о чём я не смел и мечтать... Вы вернули мне жизнь, и теперь я, Рушпу́н из Латарии... отныне и во веки веков... ваш должник, господин...

— Командор, — уточнил я. — Командор Краум из Пустограда.

— Господин командор... Великий Святой... Краум из Пустограда, — продолжил «воскресший». — И я готов... Нет! Я клянусь... быть вашим слугой... вашей тенью... вашим адептом... вашим преданным псом... пока не умру или пока вы сами меня не прогоните... Вот!..

Я молча смотрел на него и чесал в затылке (мысленно, а не в реале).

Включённая руна «познание» да и мои собственные ощущения давали однозначный ответ: придурок не врёт. На двести процентов не врёт. И действительно верит в то, что бормочет. Прямо какой-то «Праздник Святого Йо́ргена» получается со своим собственным мучеником, чудесно исцелённым наложением рук, и тем самым Йоргеном, лично явившимся на авансцену вне всяких планов и режиссёра, и сценариста, и заказчика представления...

Да уж! Наколдовал проблему.

Но делать нечего. Придётся как-то выкручиваться.

— Я принимаю твоё служение, Рушпу́н из Латарии, — произнёс я с пафосом в голосе. — Но только с одним условием. Ты больше не прольёшь в своей жизни ни капли крови. Чужой крови. Отныне твоё оружие — слово. А чтобы его подкрепить... — я наклонился, поднял с земли какую-то сучковатую палку и торжественно вручил её своему «адепту». — Держи! Пусть это станет заменой стали.

— Я вас не подведу, о, великий! — благоговейно проговорил Рушпу́н, принимая от меня «символ веры»...

Глава 18

Наши главные силы подошли минут через десять. За это время мы успели уконтропупить пару имперских разведчиков, пытавшихся, по всей видимости, выяснить обстановку на перешейке.

— Ну что, старшой, начали? — весело подмигнул мне Аршаф.

— Ты мне десяток мореходов нашёл? — бросил я вместо ответа.

— А полтора десятка не хочешь? — усмехнулся напарник.

— Хочу.

— Тогда забирай. Все твои, — указал он на группу каторжников в сине-зелёных куртках, чёрных портках и грубоватых, но по виду достаточно крепких ботинках.

Остальные наши бойцы выглядели теперь тоже весьма презентабельно. Здешний арсенал оказался настоящим кладезем не только оружия, но и обмундирования. Так что вместо тюремных роб и деревянных сандалий все сейчас щеголяли в форме и сапогах. Единственное, что внёс Аршаф в их новенький «look» — это по белой повязке на каждую руку (чтобы отличать в бою, кто свой, кто чужой).

К причалам и набережной двинулись пятью отрядами, по числу ведущих к мору дорожек. Жилые строения в этой части посёлка отсутствовали. Зато кустов и деревьев — хоть отбавляй. Для засады лучше и не придумаешь. Но только если народу для обороны хватает, а среди атакующих нет ни одного мага.