Башня над пропастью - Ян Ирвин

Слова застряли у нее в горле. Поднявшись, чтобы долить вина в его и без того довольно полный бокал, Магрета отодвинула свой стул.

Иггур прикрыл бокал рукой.

— Хватит! — резко произнес он. — Чего ты от меня хочешь?

Слова вырвались у нее так же, как прорвались чувства.

— Я хочу тебя! — воскликнула она, и лицо ее стало красным, как вино в бокале. — Не пойдешь ли ты со мной в постель?

У Иггура челюсть отвисла от изумления.

— В постель? — повторил он.

Магрета была ужасно смущена. Неужели она совершила самую большую ошибку в своей жизни? Но отступать было поздно.

— Ты не… можешь? — осторожно спросила она.

Он нахмурился, казалось пытаясь вспомнить значение этого слова.

— Я мужчина, — сказал он. — Я могу. По крайней мере, мог. — Он взглянул на нее. — Мне не хотелось долго, очень долго.

— О! — произнесла она, не вполне понимая его.

— Это то, чего ты хочешь? — осведомился он.

— У меня есть желания, — ответила она неопределенно. — Я думала… Если бы мы обняли друг друга… интимно… это соединяет тело и душу. Это было бы хорошо для нас обоих.

Иггур раздумывал над ее идеей.

— Но мы даже не целовались.

— Не целовались, — согласилась она, глядя на его рот. — Но мне бы этого хотелось.

— Иди сюда.

Внезапно их роли переменились. Магрета не умела целоваться. Она очень осторожно приблизилась к нему. Поцелуй ей понравился, хотя губы Иггура были твердые, а борода колючая.

— Поднимайся наверх, — сказал он. — Я приду вслед за тобой.

Магрета разделась, приняла ванну и нырнула в постель Иггура. От грубых простыней ее нагое тело воспламенилось. Что произойдет с ней сейчас? Она отдалась во власть Иггура. Что он потребует от нее? И как он поступит, если она не оправдает его ожиданий?

Появился Иггур. От него пахло свежестью после ванны. Он погасил лампы, одну за другой.

— Пожалуйста, оставь свет, — прошептала она.

По ее просьбе он оставил гореть лампу возле кровати. Постояв немного со склоненной головой, он скинул одежду и залез под одеяло.

Он лежал не шевелясь так долго, что она испугалась: уж не уснул ли он? Но когда она дотронулась до него, Иггур перевернулся и неуклюже обнял ее, едва касаясь Магреты.

Проволочная оправа ее очков врезалась ему в ухо. Магрета сняла очки, и свет отразился в ее ярко-красных глазах. На лице Иггура отразился испуг.

Иггур знал о происхождении Магреты больше, чем она сама, поскольку когда она была у него в плену в Фиц Горго прошлой осенью, то не могла принимать снадобье, которое дала ей Феламора, чтобы скрывать цвет глаз. Они начали медленно приобретать тот странный цвет, меняющийся в зависимости от освещения с темно-синего на ярко-красный, по которому Иггур сразу же определил ее расу. Только у каронов или у тех, в чьих жилах текла их кровь, был такой цвет глаз.

Это не имело значения в Фиц Горго, но сейчас, когда исчезло Зеркало и вернулись гаршарды, а в его владениях царила неразбериха, происхождение Магреты было важнее, чем когда-либо. При виде ее глаз Иггуру припомнился его заклятый враг, самый великий карон из всех. Однако Иггуру было хорошо известно, что те, в чьих жилах текла кровь каронов, беспощадно преследовались после падения Рулька. «Кто она такая?»

Магрета лежала в его объятиях, не понимая, почему он так неестественно неподвижен. Наконец она прошептала ему в самое ухо:

— Иггур. — Ее дыхание заставило его очнуться.

Магрете показалось, что они как-то странно занимаются любовью: Иггур старался, чтобы она все время была спиной к свету. Все произошло очень быстро, и ни один из них не получил удовлетворения. Впрочем, она и не ожидала многого. Но ощущение, что она в его объятиях и составляет с ним единое целое, было чудесным и новым для нее. Повернувшись на бок, она заглянула Иггуру в глаза, мечтательно улыбнулась и уснула.

Но при этом свет лампы снова отразился в ее глазах, и они загорелись алым цветом. Иггура охватил ужас. Глаза каронов! Ему хотелось выпрыгнуть из кровати и пуститься бегом в свою крепость, стоявшую среди болот, позабыв и про Зеркало, и про свою империю, и про планы мести, которые он так долго лелеял. Но он не мог.

Он пристально всматривался в лицо Магреты. Она была действительно красива, сейчас ее лицо было спокойно, с него исчез удрученный взгляд, так портивший ее черты. Он погладил ее стройную шею, затем снова вспомнил цвет ее глаз, и его охватило непреодолимое желание сдавить ей горло и избавиться от опасности, которую она собой представляла. Но этого он также не мог сделать.

Опустив голову на подушку, он застонал. Магрета во сне притянула его к себе. Иггур не спал всю ночь.

Часть 2

11

Случай амнезии

Она пролежала там долго, слишком слабая, чтобы тревожиться. Ощущение вялости и тепла было непривычное, но приятное. Исчезли все сны, все опасения и ужасы, все воспоминания. Ничего не осталось — лишь призраки далекого прошлого. Она шла по снегу при лунном свете, глядя на мерцающие звезды и кровавую луну, взволнованно вскрикивая, когда искра метеора прорезала небо. Ветер донес крик горной кошки. Она еще крепче вцепилась в огромную руку и почувствовала себя в полной безопасности, под надежной защитой.

Позже, в знакомой комнате, в очаге потрескивало пламя, и ее обнимала за плечи большая рука. Снаружи рыдал ветер, завывая в трубе. Она прижималась к груди отца, прикрыв глаза, и его голос рассказывал ей предания старины, перед ее взором возникали столь яркие картины прошлого, словно их нарисовали на ее веках изнутри.

Рыжеволосая девочка шла по снегу. Это она сама или еще одна героиня из сказок зимней ночи? Она вздохнула, и у нее снова заболела голова. Ужасная боль, словно в лоб вонзаются стальные колючки. Боль, которая была эхом ушедшей боли. Забвение. Слабый скрип проник в ее полузабытье. Она не пошевелилась, да у нее и не было сил. И опять воцарилась тишина. Она снова грезила. Или переживала прошлое. Или жила!

Скрип-скрип — вот оно! «Дерево по дереву», — поняла она. Ее удивило, что она перешла от сна к мысли, могла думать. Скрип-скрип. Ей стало любопытно, и она наконец-то проснулась. Осторожно открыла глаза, чтобы себя не выдать, хотя сама не знала, было ли что-то, чего следовало остерегаться.

Она стала разглядывать маленькую и темную комнату. Стена, у которой стояла ее кровать, была каменная, она блестела от сырости. В очаге горел огонь, очаг дымил. На каминной доске был зажжен толстый огарок желтой свечи. Рядом со свечой стоял большой кувшин из зеленого фаянса. У огня сидел старик с короткой седой бородой и жидкими волосами. Она видела его лицо в профиль. Он раскачивался на стуле, который при каждом движении скрипел под ним. На старике была темная поношенная одежда и коричневые сапоги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});