Народные заблуждения и научная правда об алкоголе - Николай Тяпугин

Властно и грозно зазвенел звонок. Хозяйка отперла. Слышно было, как Андрей Иванович вошел к себе в комнату и запер за собою дверь на задвижку.

— Давай деньги! — хрипло произнес он.

В комоде поспешно щелкнул замок. Александра Михайловна послушно достала деньги и отдала Андрею Ивановичу.

— Еще! — отрывисто сказал он. — Все деньги давай! Четыре рубля!

Александра Михайловна робко возразила:

— Андрюша, я два рубля уже истра…

Раздался звук пощечины и вслед за ним короткий, всхлипывающий вздох Александры Михайловны. Зина сидела на постели Елизаветы Алексеевны и чутко прислушивалась; она рванулась и заплакала. Елизавета Алексеевна, бледная, с дрожащими губами, удержала ее.

За стеной слышалась молчаливая возня и сдержанное всхлипыванье. Зина, дрожа, смотрела блестящими глазами в окно и бессознательно стонала.

Вдруг Александра Михайловна крикнула:

— Андрей, пусти!.. Я сейчас… посмотрю…

За стеной стало тихо.

— Нашла! — иронически протянул Андрей Иванович. Он стал пересчитывать деньги. Зина дрожала еще сильнее, упорно глядела в окно, охала и растирала рукой колени.

— Как ноги больно! — тоскливо сказала она. Елизавета Алексеевна спросила.

— Отчего у тебя ноги болят? У меня всегда ноги болят, когда папа маму бьет, — ответила Зина с блуждающей улыбкой, дрожа и прислушиваясь.

— Ну, а теперь я покажу тебе, как меня перед людьми позорить! — сказал Андрей Иванович.

Александра Михайловна пронзительно вскрикнула. За стеной началось что‑то дикое. Глухо звучали удары, разбитая посуда звенела, падали стулья, и из шума неслись отрывистые, стонущие рыдания Александры Михайловны, похожие на безумный смех. Несколько раз она пыталась выбежать, но дверь была заперта»…

В деревнях пьяные мужья еще бесчеловечнее обращались с женами. Жестокими побоями они нередко преждевременно «загоняли в гроб» своих жен.

Вот еще отрывок из повести Чехова «Мужики», в которой описывается быт темной, тупой, злобной от нужды и бесправия дореволюционной русской деревни.

В деревню, в дом отца, приехал из Москвы больной сын Николай с женой Ольгой и дочкой Сашей. С отцом живет Кирьяк— брат Николая.

«По случаю гостей поставили самовар. От чая пахло рыбой, сахар был огрызанный и серый, по хлебу и посуде сновали тараканы, было противно пить, и разговор был противный — все о нужде да о болезнях. Но не успели выпить и по чашке, как со двора донесся громкий, протяжный пьяный крик:

— Ма — арья!

— Кирьяк идет, — сказал старик, — легок на помине.

Все притихли. И, немного погодя, опять тот же крик, грубый и протяжный, точно из‑под земли.

— Ма — арья!

Марья, старшая невестка, побледнела, прижалась к печи, и как‑то странно было видеть на лице у этой широкоплечей, сильной, некрасивой женщины выражение испуга. Ее дочь, та самая девочка, которая сидела на печи и казалась равнодушною, вдруг громко заплакала.

— А ты чего, холера? — крикнула на нее Фекла, красивая баба, тоже сильная и широкая в плечах. — Небось, не убьет!

— Ма — арья! — раздался крик у самой двери.

— Вступитесь, христа ради, родименькие, — залепетала Марья, дыша так, точно ее опускали в очень холодную воду, — вступитесь, родименькие…

Заплакали все дети, сколько их было в избе, и, глядя на них, Саша тоже заплакала. Послышался пьяный кашель, и в избу вошел высокий чернобородый мужик в зимней шапке и оттого, что при тусклом свете лампочки не было видно его лица, — страшный. Это был Кирьяк. Подойдя к жене, он размахнулся и ударил её кулаком по лицу, она же не издала ни звука, ошеломленная ударом, и только присела, и тотчас же у нее из носа пошла кровь.

— Экой срам‑то, срам, — бормотал старик, полезая на печь, при гостях‑то! Грех какой!

А старуха сидела, молча, сгорбившись, и о чем‑то думала. Фекла качала люльку… Видимо, сознавая себя страшным и довольный этим, Кирьяк схватил Марью за руку, потащил ее к двери и зарычал зверем, чтобы казаться еще страшнее, по в это время вдруг увидел гостей и остановился.

— А, приехали… — проговорил он, выпуская жену. — Родной братец с семейством…

Он помолился на образ, пошатываясь, широко раскрывая свои пьяные, красные глаза, и продолжал:

— Братец с семейством приехали в родительский дом… из Москвы значит. Извините…

Он опустился на скамью около самовара и стал пить чай, громко хлебая из блюдечка, при общем молчании… Выпил чашек десять, потом склонился на скамью и захрапел».

Женщина издавна знает на своей спине «последствия алкоголизма», издавна она является страдалицей от побоев пьяного мужа. Женщина всегда героически охраняла свою семью от распада; свой дом, откуда пьяный муж и отец тащил последние крохи имущества, она охраняла от гибели. Она работала одна, изворачивалась, растила детей, спасала их от голода и холода… Поэтому женщина в течение веков накопила в себе все силы возмущения против алкоголя, и весь огонь их она может и должна теперь, когда она раскрепощена, направить на борьбу с ним.

Женотделы и женские организации должны влить свою энергию в общее дело борьбы за трезвость.

з) Молодежь в борьбе за трезвость

Выпивка и, пьянство в комсомольских рядах строго осуждаются. «Не пить, не курить» — вот прекрасные правила пионеров и комсомольцев. Пьянство служит поводом к исключению пьющего из рядов комсомола, если пьющий неисправим. Организованная молодежь в некоторых местах уже активно выступает на борьбу с алкоголем. Например, препятствует продаже пива в клубах, устраивает показательные общественные суды над провинившимся в отношении выпивки членом своего союза, содействует делу противоалкогольной пропаганды, организуется в специальные противоалкогольные дружины при наркодиспансерах и ведет работу по заданиям диспансера (обследование быта алкоголиков, противоалкогольное просвещение и т. д.). Надо с удовлетворением сказать, что наша, особенно городская, молодежь в лучших и передовых своих отрядах прочно выработала и усвоила правильный взгляд на алкоголь, который она умело проводит в остальной массе молодежи и населения.

В деревне молодежь, выпуская стенгазету со статьями против алкоголя, тоже содействует делу противоалкогольного просвещения; устраивая спектакли, она дает там здоровое развлечение своим односельчанам и отвлекает их от пьяного времяпровождения. Участвуя в культурной и общественной работе деревни, молодежь ломает крепкий, старый, пьяный уклад жизни и вырабатывает новые, трезвые и здоровые обычаи. Противоалкогольное общественное мнение организует в деревне молодежь.

Каждый юноша не только сам должен быть трезв и почитать алкоголь своим заклятым врагом, — врагом своего юного тела и врагом своего зреющего гражданского самосознания, — но он, как часовой, должен стоять на страже народного достояния, расхищаемого и уничтожаемого алкоголем. Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи должен вписать борьбу с алкоголем, как один из главных пунктов, в свою программу, и лозунг борьбы за полную народную трезвость должен украшать его красное знамя!

Заключение

Итак, алкоголь — жестокий, коварный яд, получаемый из драгоценных продуктов питания. Человек в продолжение веков уничтожает их питающую силу и превращает ее в силу яда. Пьяным возбуждением, призрачной радостью, обманчивой бодростью этот яд соблазнял и соблазняет человека, внушая ему, что алкоголь нужен, полезен и украшает жизнь.

Из глубины веков дошел он до наших дней, как желанный друг и спутник человеческой жизни. Но наука сняла с него маску преданного друга и веселого спутника и открыла его истинное — гнусное и предательское — лицо. Наука показала и доказала, что алкоголь, — даже и в малых дозах, обессиливает тело человека, вызывает и размножает болезни, сокращает жизнь, губит потомство… Алкоголь особенно беспощаден к юному, развивающемуся организму. Подростки, юноши и девушки, чьи мозг и мускулы будут строить новую жизнь, должны считать его своим смертельным врагом.

Потребление спиртных напитков несет в народную жизнь разорение хозяйства, вымирание и преступления, а с ними страдание и горе людское. Пьянство у нас давно стало величайшим народным бедствием. Являясь порождением гнета нужды, эксплуатации, бесправия и тьмы народной, пьянство со всей силой своего яда особенно губительно обрушивалось у нас на трудовые массы, обрекая их на еще большую нужду и на еще большее порабощение. Народ не мог отказаться от опьянения, которое давало ему угарное, тяжелое забвение от своей «проклятой» жизни.

Но теперь, когда владычествует труд, мы можем и должны найти в себе силы, чтобы сбросить с себя вековое иго алкоголя. Советский Союз, который еще не освободился от пьяного наследства старой России, в своем революционном строительстве, открыв пути знания, открывает и пути к народной трезвости. Конечно, долгие годы потребуются для того, чтобы можно было отпраздновать полную победу над алкоголем, но к этой победе мы идем.