Цикл - Джереми Роберт Джонсон

Убили моего друга. Думаю, убили бы и меня. Какая-то девчонка со спортивной сумкой набросилась на меня, пока твои приятели запинывали вышибалу до смерти.

– Они мне не приятели.

Люси услышала боль в его голосе.

Он что, всерьез злится, что его приятели из Брауэр Бьютт не приняли его в стадо? Неужели он впервые чувствует себя отвергнутым?

– Да ну? Больше с ними не дружишь?

– Они странными стали после… после инцидента. Сказали, что я слишком много кричал, когда на меня напали. Сказали, я маленькая сучка.

– Кому-то из них глаз выкалывали?

– Нет.

– Так откуда они знают, как ты должен был себя вести?

– Сам не понимаю. Они сказали, что надо было дать Крису отпор. Брумке сказал, что Крис слабак, потому что… потому что ел по талонам. Но они-то не чувствовали его безмерную силу на себе.

Джейк надолго затих, предаваясь воспоминаниям, а затем сказал:

– Можно еще один вопрос?

Тон его голоса изменился. Он смущен. Чувствует себя слабым. Пытается это скрыть.

Тони ответила:

– Конечно.

И Джейк спросил:

– Это правда, что ты сосешь члены на парковке за деньги?

Тони щелкнула языком – Люси услышала в этом мимолетном звуке разочарование, а также невысказанное «вот ведь ублюдок», – а затем сказала:

– Я что, похожа на твою мамку?

– Нет.

– Ты уверен? Потому что ты, похоже, принял меня за шлюху.

Раздался цокот – Тони ушла, а потом Джейк тихо и печально сказал:

– Черт… Мне жаль.

Тони обернулась:

– Жаль, что я ушла? Или жаль, что сказал глупую, неуважительную херню?

– И то и другое, наверное.

– Наверное?

– Просто не называй мою маму шлюхой. Так мой отец делает.

– Серьезно?

– Ага.

– Ну… Это отстой. Сочувствую. Не будь таким, как твой отец, хорошо?

– Ладно… Хорошо.

А потом Люси услышала, как Джейк шмыгнул носом в ответ, и поняла, что он, скорее всего, плачет. К еще большему удивлению, она почувствовала теплое дыхание Брюэра на щеке, когда тот сказал:

– Обалдеть. Может, сотрясение пошло Джейку на пользу.

Люси поняла, что он давно сидит на полу рядом с ней.

Близость Брюэра убаюкала ее, погрузив в легкий сон, и она попыталась продлить спокойствие, но почувствовала его руки на своих плечах, и он сказал: «Ты должна проснуться, Люси. Просыпайся». – И от его слов все тело словно пробило электрическим разрядом.

Что-то не так.

Они нас нашли.

Она мгновенно вскочила, давление упало, и затылок налился тяжестью, грозясь ее опрокинуть, и она шарила руками по холодному бетонному полу в поисках гаечного ключа, потому что они наступают, надо бороться, надо…

Руки Брюэра заключили ее в объятия, и сначала она вырывалась, но потом ей удалось приоткрыть правый глаз, и на его лице не было ни намека на панику.

А кое-что похуже.

– Бакету плохо, Лу. Они считают, ему осталось недолго.

Брюэр снял с Люси шаль Тони, взял ее под левую руку и помог встать.

Она сразу осознала слова Брюэра, сказала себе, что поверит им лишь тогда, когда лично увидит Бакета. Вместе они сделали несколько осторожных шагов, прошли мимо Джейка, который завернул толстовку с капюшоном под голову и заснул на полу, а затем миновали угол виниловых пластинок с джазом и блюграссом; наконец она увидела смятую фигуру на бежевом диване у магнитофона и поняла, что это правда.

Брюэр сказал:

– Ему больше всего досталось, поэтому мы положили его на диван. Стив думает, что у него внутреннее кровотечение после аварии.

– Авария. Мы отвлеклись. Я попросила его снять футболку. Это был мой план. Он должен был держаться за эту ручку. Может…

– Нет. Чушь собачья. За нами гнались. Это их вина, Люси.

Она посмотрела на Бакета: казалось, он стал совсем маленьким. Худые руки ему сложили на груди, и Люси вспомнила, как птенец врезался в большое эркерное окно в доме Билла и Кэрол и как они похоронили его в коробке из-под обуви на заднем дворе.

Мужчина – вероятно, Стив – стоял нахмурившись у изголовья дивана; его наполовину расстегнутая и заляпанная кровью рубашка измялась, после того как он спас их из пикапа Брюэра.

– У нас нет необходимого оборудования… Мне очень жаль. Давление быстро падает. У него начинается гиповолемический шок, но, возможно, он еще нас слышит. Я решил, ты захочешь с ним…

– Да. – Она кивнула головой, когда голос ее подвел. – Да, хочу.

Люси подошла к краю дивана и осторожно опустилась на колени.

Часть крови ему вытерли бумажными полотенцами, но и без этого было ясно, что его лицо просто разорвало в разные стороны после удара о лобовое стекло. Люси хотела поцеловать его в лоб, но боялась, что если коснется лица, то оно соскользнет с черепа, поэтому вместо этого она положила правую ладонь на его левую и едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть – рука была холодной.

Как так получилось?

Я все еще сплю.

Но все кажется реальным.

Это реально.

Черт возьми.

Нет.

Она посмотрела на Бакета, наклонилась к его уху, чтобы он точно ее услышал, и только выдавила «привет», как на глаза навернулись слезы. Еще два дня назад ей было бы неловко стоять вот так перед людьми и некрасиво плакать из-за глубоко личного горя, но, когда она посмотрела на Бакета и поняла, что его жизнь подходит к концу, стыд испарился. Пусть смотрят – этот момент принадлежал ей и Бакету, и больше никому.

– Надеюсь, ты все еще слышишь меня, Бак, потому что хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя. Правда. Я благодарна и счастлива, что встретила тебя. Да ты и сам это знаешь. Ты все знаешь. С тобой мне не было одиноко. Даже если ты и вел себя как придурок, то… Господи… мы видели друг друга. Понимали друг друга. А теперь не знаю. Это полная задница. Сраный отстой! Мы должны были выбраться вместе, да? А теперь ты уходишь, чтоб тебя, валишь отсюда подальше, а я застряла тут без тебя. Не знаю, смогу ли без тебя вообще. Не думала, что мне придется с тобой прощаться. Но надеюсь, ты меня слышишь, Бакет. Очень надеюсь. Потому что я люблю тебя, и я хочу, чтобы ты знал, что ты был хорошим человеком, хорошо? Ты был хорош.

А потом она совершенно внезапно почувствовала, что ей больше нечего сказать, и она сидела, касаясь его руки, и плакала, чувствуя, как горячие слезы текут по разбитому и опухшему лицу. Нежная рука коснулась ее спины, и Тони сказала:

– Я хочу его успокоить. Поможешь мне?

И Люси каким-то образом поняла, поэтому с Тони они осторожно подняли