Матиас Шандор - Жюль Верн

Доктор Антекирт с любопытством слушал этого маленького человечка, которому выпала такая тяжёлая судьба, хоть он и не жаловался на неё. Доктор чувствовал, что это умное и благородное существо, и думал о том, что могло бы из него получиться, если бы нищета не надломила его в самом начале жизни.

– А куда вы теперь направитесь? – спросил он.

– Куда глаза глядят, наудачу, – ответил Пескад. – Случай – не всегда плохой вожатый; можно даже сказать, что дороги он знает хорошо. Боюсь только, не завёл ли он нас теперь уж слишком далеко от родины. Впрочем, мы сами виноваты. Надо было у него справиться, куда он держит путь.

Доктор Антекирт внимательно присматривался к приятелям. Помолчав, он спросил:

– Чем же я могу быть вам полезен?

– Да ничем, господин доктор; уверяю вас – ничем…

– Может быть, вам хочется поскорее вернуться в родной Прованс?

У акробатов сразу же загорелись глаза.

– Я мог бы отвезти вас туда, – продолжал доктор.

– Вот это здорово! – воскликнул Пескад.

Потом он обратился к товарищу:

– Хочется тебе в Прованс, Матифу?

– Ещё бы… но, ясное дело, вместе с тобой.

– А что мы там будем делать? Чем будем жить?

Матифу почесал затылок, – это он делал во всех затруднительных случаях.

– Мы будем… будем… – замялся он.

– Вот и не знаешь… и я тоже не знаю. Да что ж, ведь это родина! Ну разве не чудно, господин доктор, что у таких голодранцев, как мы, есть родина, что бедняки, не имеющие даже родителей, всё-таки где-то родились? Это мне всегда казалось прямо-таки необъяснимым.

– А не согласитесь ли вы оба остаться со мной? – спросил доктор Антекирт.

От такого неожиданного предложения Пескад вскочил с места, а Геркулес смотрел на него, недоумевая, следует ли и ему встать.

– Остаться с вами, господин доктор? – ответил, наконец, Пескад. – Но какой вам от нас толк? Ведь мы всю жизнь только и делаем, что жонглируем да показываем свою силу. Если только вам угодно, чтобы мы вас развлекали во время путешествия или у вас на родине…

– Послушайте, – сказал доктор. – Мне нужны смелые, преданные, ловкие и смышлёные люди, которые помогли бы мне осуществить кое-какие мои замыслы. Ведь вас здесь ничто не удерживает и на родине никто по вас не скучает. Хотите помочь мне?

– А когда вы осуществите свои замыслы – тогда что? – спросил Пескад.

– Вы так и останетесь у меня, если вам понравится, – ответил доктор, улыбнувшись. – Останетесь на яхте. Можете давать матросам уроки вольтижировки. Если же вам вздумается вернуться на родину – вы получите возможность уехать туда, тем более что вы уже будете обеспечены на всю жизнь.

– Господин доктор! – воскликнул Пескад. – Но ведь не хотите же вы, чтобы мы бездельничали. Признаться, это нам не по нутру!

– Я обещаю предоставить вам работу, которая вполне удовлетворит вас.

– Что и говорить, предложение очень даже заманчивое, – сказал Пескад.

– Какие же у вас возражения?

– Да, пожалуй, только одно. Вот нас двое – Матифу и я. Мы земляки, и, будь у нас семьи, мы, вероятно, были бы родственники. Мы – как братья. Матифу не может жить без Пескада, Пескад – без Матифу. Всё равно как сиамские близнецы! Тех нельзя было разъединить, потому что это стоило бы им жизни. Так вот – мы такие же сиамские близнецы. Господин доктор, мы любим друг друга!

И Пескад протянул Матифу руку, а тот прижал приятеля к своей груди, как ребёнка.

– Дети мои, никто не собирается вас разлучать, – отвечал доктор Антекирт, – вы ни при каких условиях не должны расставаться.

– В таком случае дело пойдёт, господин доктор. Если только…

– Что "если"?

– Если Матифу согласен.

– Соглашайся, Пескад, – ответил Геркулес, – это будет значить, что ты даёшь согласие за нас двоих.

– Итак, по рукам, – сказал доктор. – Вы об этом не пожалеете. Начиная с сегодняшнего дня можете уже ни о чём не заботиться.

– Смотрите, не просчитайтесь, господин доктор! – воскликнул Пескад. – Вы и не подозреваете, как много берете на себя!

– А что?

– Ведь мы вам обойдёмся недёшево, особенно Матифу. У моего друга аппетит аховый, а ведь вы не захотите, чтобы он у вас исхудал!

– Наоборот, пусть ещё наберётся сил!

– В таком случае он вас пустит по миру!

– Меня, Пескад, не так-то легко разорить.

– Но ведь кормить два… три раза в день…

– Пять, шесть, десять, если будет аппетит! – улыбнулся доктор. – Для него всегда будет накрыт стол!

– Смотри-ка, дружище! – радостно воскликнул Пескад. – Ты сможешь наедаться досыта!

– И вы тоже, Пескад.

– Я – что! Я – птичка! Но позвольте узнать, доктор, будем мы плавать по морям?

– Очень часто, друг мой. У меня сейчас намечаются дела во всём бассейне Средиземного моря. Клиентура моя рассеяна по всему побережью. Моя врачебная практика принимает международный размах. Если, скажем, больной вызовет меня в Танжер или на Балеарские острова, когда я буду находиться в Суэце, я все равно отправлюсь к нему. То, что врач делает в большом городе, переезжая из квартала в квартал, я буду делать на пространстве от Гибралтара до Архипелага, от Адриатики до Лионского залива, от Ионического моря до бухты залива Габес. Я располагаю судами, гораздо более быстроходными, чем эта яхта, и в большинстве случаев вы будете сопровождать меня.

– Дело подходящее, господин доктор! – ответил Пескад, потирая руки.

– Вы не боитесь моря?

– Мы-то? Мы, сыны Прованса? Боимся моря? – воскликнул Пескад. – Да мы ещё мальчишками не вылезали из лодок. Нет, мы не боимся моря, и нам не страшна морская болезнь. Мы привыкли ходить на голове вверх тормашками. Если бы господа и дамы, что отправляются в плаванье, месяца два поупражнялись вроде нас, им не пришлось бы тыкаться носом в тазик. "Входите, почтеннейшие, входите! Не отставайте, берите пример с других!"

И Пескад начал сыпать шуточками, словно находился на подмостках у входа в балаган.

– Отлично, Пескад! – ответил доктор. – Я вижу, мы с вами прекрасно уживёмся. Прошу вас об одном: не теряйте своей жизнерадостности. Смейтесь, друг мой, смейтесь и пойте сколько душе угодно. Быть может, нас ожидают большие огорчения, и очень хорошо, если вы будете веселить нас в пути!

Лицо доктора омрачилось. Пескаду, внимательно наблюдавшему за ним, подумалось, что в прошлом доктор Антекирт, вероятно, пережил сильные потрясения, о которых они, быть может, со временем узнают. И акробат сказал:

– Господин доктор, о нынешнего дня мы ваши телом и душой.

– И сегодня же, – отвечал доктор, – вы можете перебраться на судно и обосноваться у себя в каюте. Я думаю ещё несколько дней пробыть в Гравозе и Рагузе; и хорошо, если вы сразу же начнёте привыкать к жизни на борту "Саварены".