Волчье правило - Олекса Белобров

Панаму офицер потерял в окопе, разбитый автомат остался возле кяриза, ПБС утопился где-то в холодных волнах (Хантер только сейчас вспомнил, как в горячке упрямо пытался вернуться в речку, найти оружие…).

Ничтоже сумняшеся, левой рукой Петренко крепко стискивал рукоятку АПС, и даже Бугай не смог расцепить ему пальцы. На маленькой площадке посреди СТО, не обращая внимания на близкую опасность, поскольку перестрелка подкрепления с мятежным кишлаком гремела и далее (хотя и без фанатизма), собралось множество военного люду.

С брони снесли раненых и погибших, Аврамов сосчитал своих, полуглухой Петренко – своих. Кроме погибших спецназовских радистов, оставшихся на горном хребте, весь личный состав (в том числе погибшие и раненые) объединенной группы прибыл в расположение советских войск. Общие потери составили пять погибших и десять тяжелораненых, из них на ногах более-менее держались Аврамов, Болгарин с Мурьетой и Наваль.

Относительно целыми остались два земляка-полтавца: старший лейтенант Петренко и старший сержант сверхсрочной службы Кихтенко. На СТО ночью и утром также от души поработала «косая» – девять «двухсотых», двадцать военнослужащих получили ранения и контузии различной степени тяжести.

Четвертая рота вновь понесла потери – от разрыва противотанковой гранаты мгновенно погиб рядовой Мацуков (по прозвищу Земеля) из Курска, получили ранение еще трое. Вертолеты для эвакуации погибших и раненых находились в воздухе…

Хантеру становилось все хуже и хуже – перед глазами вертелась земля, его тошнило, ноги подгибались, бешеным усилием воли он заставлял себя держаться. Увидев ротного и обоих взводных, Петренко вдруг решил отрапортовать командиру по уставу. В его забитом мозгу неожиданно промелькнула картинка из киноэпопеи «Освобождение», когда командир разбитого батальона докладывал комдиву: «Я привел батальон! Посмотрите в окно!».

Не выпуская АПС из левой руки, он содрал с какого-то бойца панаму, нацепил на себя, приблизился к командиру роты, приложил непослушную правую руку к черепу и начал городить какую-то околесицу.

– Товар. щ ка. ан, гру…п-па… под кома-н…, – замолк замполит, не в силах выговорить ни слова – его заклинило…

– Хорошо, Хантер, хорошо! – очень тихо, как бы сквозь вату (именно так казалось Сашке) сказал ротный, шагнул вперед, и… прижал заместителя к себе. – Главное – живой! – похлопал он по мокрой спине.

Замполит почувствовал, как непрошеные слезы встали в глазах – калейдоскопом промелькнули «веселые картинки» прошедших суток, отстранившись от капитана, он утерся грязной рукой, стыдясь своих чувств.

Ротный выглядел неважно – изможденный и утомленный, глазные яблоки приобрели выраженный желтый цвет. Вихрем налетели командиры взводов, они что-то громко кричали, радуясь, плескали по плечам, всем своим видом демонстрируя искреннюю радость по поводу возвращения Хантера «в семью».

Сашке не передалась их радость, на его лице так и застыла маска, напоминавшая скорее оскал хищника, нежели улыбку. К группе офицеров валкой походкой подошел капитан Аврамов и, отведя Лесового в сторону, начал что-то живо обсуждать, время от времени, поглядывая на Александра.

Вдруг Хантеру начало со страшной силой давить на уши, и, чтобы хоть как-то утихомирить боль, он ударил себя в левое ухо, ощутив, как из правого выскочила какая-то пробка… Что-то теплое и липкое полилось по шее. Проведя рукой, понял, ничего страшного – вода с кровью. Было больно, но правое ухо понемногу начинало что-то слышать.

– Ничего, буду жить! – казалось, про себя, но оказалось – вслух проговорил Хантер.

Получилось слишком громко – к нему обернулись все, кто стоял рядом.

– Будешь жить, Хантер-туран! – прокричал Бугай весело.

Старший лейтенант услышал голос амбала и… немедленно повторил ту же самую процедуру, на этот раз с правым ухом. Ударил и… едва не вырубился – электрический разряд боли пробил череп, померкло в глазах. Оклемался быстро – из левого что-то текло, но слух не вернулся. Наоборот, нудно зазвенел последний звонок средней школы, законченной восемь лет назад.

– Ничего, я еще молодой, восстановится слух! Обязан, должен восстановиться! – снова как будто про себя, но, как оказалось, весьма громко сообщил старлей о своих планах на ближайшее будущее.

Окружающие с удивлением и нездоровым подозрением присматривались к нему.

– Да его ж, блин, чересчур сильно контузило! – указал на Петренко командир спецназа. – Отлетел с брони метров на пять и нырнул в воду, бомбочкой! – детализировал он, размахивая руками, имитируя события. – Если б не ребята, утонул бы нахер!

– Тогда понятно! – с пониманием согласились офицеры парашютно-десантной роты.

– Товарищ старший лейтенант! – услышал Петренко сквозь звон в ушах, чей громкий голос позади себя, оборачиваясь – к нему стремительно приближался майор Волк.

Был он гладко выбрит, чистенький и весь какой-то «уставной»: свежий подворотничок украшал практически ненадёванную «эксперименталку», шлем под горной масксеткой повторял абрис головы, поверх формы туго сидел новенький тяжелый бронежилет, едва сходившийся липучками, удерживая защитное сооружение на крепком теле. Ботинки с высокими берцами сияли лучезарным блеском, свой новенький, словно «девственный», автомат майор держал на плече, согласно уставу.

– Товарищ старший лейтенант! – благородный гнев переполнял майора. – Докладывайте! Почему вы покинули месторасположение подразделения без разрешения старшего начальника? – От крика Пол-Пот аж вытягивался. – Где вы были все это время? Где ваше личное оружие и оружие ваших подчиненных? Кто ответит за гибель и ранения военнослужащих? – визжал майор, вплотную приближаясь к старшему лейтенанту.

– Я, товарищ майор… – попытался что-то ответить замполит роты, однако ему не предоставили возможности что-либо ответить.

– Вы испугались и бросили своих людей! Вы – не замполит! Вы – дезертир! Я привлеку вас к уголовной, служебной и партийной ответственности! Я выведу вас на чистую воду! – сатанел зампотех батальона, проецируя собственные недостатки на молодого офицера.

Лучше бы он этого не делал…

– Ах ты, сука пол-потовская! – вне себя от ярости и ненависти, дико заорал замполит парашютно-десантной роты и, вспомнив о Стечкине в руке, поднял оружие на майора, нажав на спуск.

Бахнул выстрел и щелкнул затвор, отъехав в заднее положение – это был «крайний» патрон. Палача кампучийского народа спас Лесник: предчувствуя опасность, он подбежал сзади к Хантеру и, поняв, что трагедия неминуема, подлез под руку, ударив по пистолетной рукоятке.

Выбить не выбил, все же старлей по-кошачьему держался за оружие, однако кровопролития удалось избежать – пуля ушла вверх, немного клюнув край шлема стального…

– Ты, б…, замполит! – забрызгал слюной ротный. – Ты что, на зону захотел?!

– Я его, козла вонючего, в клочья порву! – рычал Хантер, отталкивая капитана, направляя пистолет на Волчару, снова и снова нажимая на спуск молчаливого оружия. – Трус! Дезертир! Я тебе, б…, устрою, дезертир!!!

Вдруг сильный приступ тошноты заставил его присесть на колени.

– Я его… Он у меня!.. – скороговоркой залопотал перепуганный насмерть Пол-Пот, как вдруг все участники спектакля заметили, как на его штанах расплывается темное пятно влаги – Волчара позорный получил «боевую психологическую травму»!

Ради такого зрелища Хантер пересилил головокружение и тошноту, давясь истерическим смехом, показывая пальцем на волчьи штаны. Ротный, взводные командиры и капитан Аврамов, очевидцы позора, громко захохотали.

Этого экс-чемпион Вооруженных Сил СССР по вольной борьбе (в тяжелой весовой категории) 1980 года вытерпеть не мог. Легко оттолкнув Лесового, он быстро приблизился к сидящему на земле Хантеру и ударом ноги в плечо отфутболил на землю.

Дальнейшие события происходили по законам приключенческого жанра, как оказалось, такое бывает не только в кино. Порывистым движением к майору подскочил капитан Аврамов, чьи размеры заслоняли даже неслабую фигуру Пол-Пота.

Капитан ударил два раза: ногой по яйцам и, когда «чемпион» свалился на колени, добавил прямой в голову. Прозвучал звук падающего шкафа – это рухнул режим ненавистного ПолПота. Капитан Аврамов повернулся и спокойно зашагал прочь от повергнутого негодяя. От внезапной нагрузки поверх его грязной «песочки» потекли свежие яркие ручейки крови, на что капитан не обратил внимания.

Как настоящий спортсмен-профи, майор Волк не собирался сдаваться: со свирепым ревом он подскочил, сорвав с плеча автомат, и попробовал применить оружие, но успел лишь снять предохранитель – через несколько мгновений афганской весны три автоматных ствола одновременно выросли перед его мордой… Лесник, Дыня и Грач были единодушными и убедительными.

Хантер беспомощно сидел на земле, кивая головой: от предательского удара он едва не потерял сознание, боль стучала в виски, его тошнило, хотя блевать (кроме речной воды) все одно было нечем.