Жестокая справедливость - Николай Леонов

Изучая «несчастные случаи», он неожиданно установил для себя весьма занятный факт. Оказалось, что все трое пострадавших были не кем-нибудь, а бандитами, состоящими в группировке Абрека. Более того, удалось раздобыть и факты их вероятной причастности к бесследным исчезновениям юных жительниц города. Обнаружилось, что именно после того, как в городе появлялся черный «Лендровер», числящийся согласно документам в собственности Музыреева, в милицию вскоре поступали заявления родителей о пропаже их дочерей. Косвенно это подтвердил и тот факт, что после несчастного случая с Хасанбековым и Лисининым исчезновения девушек, до этого почти пару лет подряд происходившие не реже раза в месяц, почти сразу же прекратились.

Ну а в свободное от работы время Коповой старался найти повод, чтобы встретиться с Ниной. Он даже не заметил, как она стала в его жизни чем-то очень значимым. Владимир необычайно охотно спешил в больницу, если имелась даже не необходимость, а какая-то возможность взять именно там показания потерпевших или свидетелей. Если субъект его визита оказывался не в хирургическом отделении, он все равно находил повод зайти туда. Формально – за дополнительными уточнениями или разъяснениями к тем, с кем уже не раз беседовал, после чего обязательно, хотя бы мимоходом, старался увидеться с медсестрой Росининой. Ну а уж если удавалось найти хоть что-то стоящее по случившемуся с Аней, он, уже не таясь, искал с Ниной встречи, и они, случалось, подолгу стояли у ее двора, привлекая внимание соседей.

Если Коповой и раньше не очень часто облачался в милицейскую форму, то после того, как узнал от Нины, что ее отец с некоторых пор питает к милиции весьма негативные чувства, предпочитал везде и всюду бывать только в одной лишь гражданке. Впрочем, Нина тоже не стала раскрывать этого «маленького секрета». Когда Росинин-старший однажды заметил их на лавочке у палисадника и спросил у дочери, «что это там за ухажер завелся», девушка сказала отцу, будто этот парень работает в частном охранном агентстве. Хотя тогда она еще даже не думала, что между ними что-то может быть – слишком свежи были воспоминания о капитане спецназа Женьке. Отец, которому дочкин знакомый сразу же пришелся по душе, сказал, что не против их дружбы и если тот однажды станет его зятем, будет этому только рад.

Владимир знал от Нины об ее утрате, знал и о том, что она никак не может забыть своего спецназовца. Поэтому решил запастись терпением, чтобы однажды она все же взглянула на него не как на обычного знакомого, а как на человека, с которым хотела бы связать свою судьбу. Продолжая встречаться с девушкой, якобы только по все тому же происшествию с Аней, Коповой старательно искал любую возможность перевести их отношения в более личное русло. И когда ему однажды стало казаться, что между ними и в самом деле появились какие-то теплые флюиды, на горизонте внезапно замаячил довольно опасный соперник. На какое-то время капитан Коповой даже потерял покой и сон. Но вскоре с огромным облегчением понял, что вопреки его опасениям Нина в большей степени расположена к нему, а не к тренеру Луцкому.

Как-то осенним днем, встретившись с девушкой, Владимир рассказал ей о своем неожиданном открытии – вероятные мучители ее сестры уже кем-то жестоко наказаны, и она должна об этом знать. Выслушав Копового, Нина, несколько переменившись в лице, спросила его, насколько близок он к тому, чтобы разыскать людей, расправившихся с отморозками. Поняв это как обеспокоенность девушки судьбой тех, кто расквитался за Аню и прочих жертв уголовников, он по секрету сообщил о том, что, в общем-то, намерен лишь подтвердить первоначальные предположения о несчастных случаях. Разом посветлев, Нина, чего Владимир никак не ожидал, вдруг обняла его и, коснувшись губами щеки, быстро скрылась во дворе.

Возвращаясь домой, он не шел, а парил, ощущая головокружение от переполняющей его радости. Теперь он был вхож в дом Росининых и, случалось, как бы в шутку называл хозяйку дома тещей. Но иногда он не мог застать Нину ни на работе, ни дома. По словам ее матери, она уходила в гости к одной из своих многочисленных подруг, адреса которой та не знала. Подозревая, что Нина вовсе не у своей подруги, а у его более счастливого соперника, которому неведомым образом удалось склонить на свою сторону переменчивое женское сердце, Коповой готов был скрежетать зубами.

Но вот она появлялась, и он тут же забывал о своих душевных терзаниях. Владимир не смел расспрашивать Нину, куда она исчезала, чем занималась это время и откуда вдруг появлялась, выглядев зачастую очень усталой. Ему достаточно было увидеть ее легкую походку, встретить ее взгляд, услышать: «А, это ты? Ну, привет…» Они продолжали оставаться «своими парнями», и Коповой был рад довольствоваться хотя бы этим.

В предпоследний день минувшего года поздним вечером его вызвали в травматологию. В очередной раз не найдя Нину, он брел домой по слегка припорошенной пушистым снегом дорожке. Неожиданно зазвонил его сотовый. Начальник угрозыска приказал срочно отправляться в райбольницу, чтобы там выяснить обстоятельства взрыва, только что случившегося между гаражным кооперативом и крайними домами второго микрорайона, в результате чего серьезно пострадал человек.

Прибыв в ЦРБ, Владимир узнал в «терпиле» некоего Алямова, члена медяковской группировки, пару месяцев назад проходившего по делу о жестоком избиении парня, за неделю до этого вернувшегося из армии.

…Пригласив свою невесту в кафе, вчерашний танкист даже не подозревал, что нежданно-негаданно станет пациентом реанимации и кандидатом в инвалиды. Когда он со своей девушкой и несколькими друзьями предавался воспоминаниям о службе, подошедший к их столику смуглолицый увалень уведомил его о том, что, пока тот служил в армии, он с корешами как хотел «имел» его невесту.

Заплакав, девушка швырнула в наглеца тарелку и заявила, что «этого козла» видит впервые и никогда ни с кем своему парню не изменяла. Оскорбленный танкист, несмотря на свои не самые внушительные габариты, выскочил из-за стола и одним ударом заставил негодяя растянуться на полу. Обе компании – и друзья танкиста, и приятели наглеца – разом вскочили на ноги. Но до драки дело не дошло. Сообразив, что счет может быть не в их пользу, отморозки выбежали из кафе, и вечер, хотя и основательно подпорченный, продолжился.

Когда же танкист со своей невестой возвращался домой уже за полночь, на них внезапно напали трое неизвестных в масках с арматурными прутьями в руках. Парень был нещадно избит и остался лежать на земле без сознания. Досталось и девушке – ей в кровь разбили лицо. Это дело расследовал один из оперов, который установил, что рядом с местом избиения, покуривая и давая «руководящие» указания, стоял тот самый Алямов. Его видел и опознал случайный поздний прохожий. Однако очень скоро свидетель от своих показаний неожиданно отказался, и дело даже не дошло до суда…

…Весь в бинтах, стеная и охая, «терпила» рассказал, что, когда он шел от своего гаража, неожиданно, с криком «Помогите!» его обогнала девушка в костюме Снегурочки. Мгновенно сообразив, что это какая-нибудь училка или детсадовская воспиталка, нарядившаяся для участия в новогодней елке, а за ней погнались хулиганы, – он заметил, как из-за гаражей выскочила какая-то темная фигура, – Алямов схватил девушку за руку и притянул ее к себе. Предложив «Снегурочке» свою защиту, он дал понять, что и сам не прочь с ней «поближе познакомиться». Однако та, неожиданно ударив его коленом в пах, отчего непрошеный «защитник» с воплем схватился за низ живота, тут же убежала. Кое-как придя в себя, Алямов поднял брошенный на землю пакет с покупками и, яростно бранясь, продолжил путь. И тут… Совсем рядом с ним произошел непонятный взрыв, отчего он, обливаясь кровью, повалился на снег.

Предположив, что «Снегурочка» и могла незаметно подложить в пакет взрывное устройство, опер проверил алиби Снегурочек всех городских елок, но нужной найти так и не удалось. Железное алиби оказалось и у родственников танкиста, все еще лежавшего в областной больнице, и у его невесты…

Коповой, которому было поручено курировать ход расследования, вдруг вспомнил, что и в те дни, когда сгорел Хасанбеков, утонул Лисинин, получил кирпичом по голове Музыреев, Нины тоже не было дома. Сопоставив факты, он начал догадываться, что это едва ли может быть простым совпадением. Впрочем, не питая в душе к пострадавшим бандитам и грана сочувствия, он решил свои подозрения оставить при себе. Тем более что и сам иной раз готов был выйти на «тропу войны».

Года четыре назад он потерял хорошего друга – предводителя судаковских байкеров. Тот погиб, попав под колеса лимузина, которым управлял пьяный Хапарь. Следствие вел сам начальник угро, который убедительно «доказал», что байкер сам виноват в случившемся, выехав на трассу пьяным, тогда как Захарухин был совершенно трезв. Впрочем, позже «установили», что за рулем лимузина был вовсе даже не глава района, а его шофер. Но и того судить вроде бы не за что – на встречную полосу, что подтвердили «свидетели», вылетел не лимузин, а мотоцикл байкера…