Свободный - AllianceSpecter

действительно понимает всю суть проблемы. Так почему бы не дать эмоциям чуть больше ограниченной свободы.

Расположив перед собой нужную книгу, Ада начала повторять техники народов песков. Суровые жители пустынь вкладывали в магию свою жестокость, также в их учениях уделялось огромное внимание мотивации. В частности, речь шла о кровной мести.

Враг заходил вглубь территорий, сжигал и уничтожал города. Множество изгоев, сирот и вдов, из них жестокие народы песков создавали военные отряды. Их вела исключительная месть. Солдаты без дара к магии сражались до последней капли крови, никогда не сдавались в плен. В случае же с волшебниками с предрасположенностью к «грубым» стихиям их потенциал также увеличивался. Лучше всего это проявлялось в магии земли и огня.

Правда в изучаемых текстах больше уделялось вниманию пропаганде, с целью формирования конкретного мнения для солдат. Никакой пощады к врагу, рассказы про то, как противник ест детей на завтрак. Про такое Огненная Бестия читала в многих других книгах. Перед каждым военном конфликтом необходимо создать плацдарм из ненависти между людьми, которые и друг друга то невидели. Поэтому обе стороны активно занимались придумыванием баек, чтобы убедить собственный народ идти умирать ради «благой» цели.

Но несмотря на то, что в текстах делался акцент на ненависти к врагу, основная суть всё же заключалась в конкретной цели для мага. Так что Ада призвала огонь, который начал спиралью ходить по окружности вокруг хозяйки. Только вот языки пламени едва ли доставали до колена.

Цель, какая у рыжеволосой воительницы может быть цель? Она сражается фактически ради денег, отрабатывая вложенные в неё силы. Также Огненная Бестия собирается когда-то себя выкупить. Но этот день… он так далеко. О нём девушка не думала, никогда не мечтала о том, чем займётся после свободы. Её полностью устраивало текущее положение дел. И огонь всё это чувствовал. Жестокая стихия испытывала лишь презрение, отказываясь становится выше.

Тогда Ада попробовала вспомнить свои бои на арене. Самый первый бой, где её чуть было не убили. Затем сражение за титул признанницы, когда другие этиамарии пытались забить её толпой. В ответ на эти чувства пламя лишь дрогнуло, устремилось на десяток сантиметров выше, после чего вновь успокоилось.

В душе Огненной Бестии не осталось гнева. Воспоминания о первом бое отдавали лишь досадой, но подобное отношение к рабам является нормой. Какой смысл гневаться на организатора, который родился и прожил всю жизнь в Эдеме? Для него подобное поведение естественно, как и бешеным собакам свойственно бросаться на людей.

Второй случай тоже не заставлял испытывать ярких эмоций. После тех событий внутри остался лишь страх смерти, но ничего более. Никакого гнева или чувства несправедливости. Ведь те рабы просто хотели выжить. Единственным шансом для них урвать победу стало объединение против Огненной Бестии. Разве стоит на них гневаться лишь за то, что они хотели выжить?

И стихия чувствовала все эти сомнения. Кроме того, в процессе своих размышлений в Аде укрепилась неуверенность, понизилась концентрация, так что огонь и вовсе начал исчезать. Пришлось собраться с мыслями, вновь приложить волю и направить хар через свою тень.

Пламя вновь возгорелось и начало кружить вокруг хозяйки. Ада же думала, вспоминая уроки наставника. Главное оружие воина воображение, а сила смертных не в потворстве, а в подчинение своих эмоций. Никакой достойной цели у Огненной Бестии нет, но почему бы не создать эту цель искусственно? А что будет, если немного взглянуть на ситуацию под другим углом? Сконцентрировать своё внимание не на том, что те этиамарии хотели выжить, а на том, что эта трусливая погань ничего не стоит по одиночке, что они жалкие шакалы, которых нужно превратить в пепел…

Они посчитали, что их жизнь ценнее, чем жизнь Ады. Дружно решили принести в жертву одного из кандидата на титул признанного. Кто они такие, чтобы решать её жизнь?

Концентрация мыслей лишь на этом моменте, отсечение других граней вопроса. Тогда восприятия меняется, вслед меняются и эмоции. Понимание превращается в чувство несправедливости. А если подключить воображение, пофантазировать о том, чтобы эти этиамарии сделали с телом Ады потом… или что они уже сделали в прошлой жизни. Воин с копьём обладал явно трусливой натурой, ведь атаковал только со спины. Уродец с молотом так сильно желал убить Огненною Бестию, что без долгих размышлений размозжил голову своему временному союзнику. Кем они были в прошлой жизни? Героями? Очень маловероятно. Так может они и вовсе заслуживали куда более жесткой смерти?

Искусственно создаваемые эмоции оказались куда слабее искренних, кроме того, и Ада не слишком хорошо контролировала своё сознание, чтобы по щелчку пальцев менять собственную палитру эмоций. Но эффект от этого был, огонь становился выше. Хар тёк из тени быстрее, сама стихия будто начала ему подсказывать, куда направляться и какую форму принять. Спиральные огни превратились уже в полноценный круг огня.

Но на этом Ада останавливаться не собиралась, ведь куда легче ей давалось создание другой эмоции. Не требовалось настраивать себя, лишь немного дать волю страсти, которая так и рвалась наружу. Приоткрыть дверь для воображения или даже воспоминаний…

Температура собственного тела начала расти, дыхание становилось чаще. Увлёкшись Ада даже не заметила, как уже прикусила нижнюю губу, отдаваясь во власть фантазий. Огонь же продолжал расти, становясь выше и плотнее.

Глава 25

— О, как я рад видеть моего лучшего друга! — радостно мотнул своими лосиными рогами этириданос зверолюд, после чего оскалился и добавил: — Хотя, пожалуй, стоит также уточнить, что это ещё и единственный друг. Правда тогда «лучший» звучит уже не так громко и красиво. Но что ж поделать. Эдем без лести невозможен.

— А вы, господин Крурот, смотрю сегодня трезвый, — в свою очередь Ланс тоже не собирался сдерживать ухмылки.

— Ещё не вечер!

Время шло, близился день последнего боя в Саросе. Ада постоянно тренировалась, пусть и желаемого результата занятия не приносили. Нет, прогресс в магическом ремесле рабыни вполне можно назвать существенным, однако это не совсем то, чего ожидал Бальмуар. Слишком сильно его ученица полагалась именно на эмоции, за счёт которых и достигалось быстрое, но ненадёжное и опасное развитие. Но сейчас альтернативы не имелось, сроки поджимают, придётся идти на компромиссы. Как и всегда.

Вместе с тем Лансемалион уже принялся ещё активнее закладывать фундамент для уже личного становления. Связи и деньги, деньги и связи, чего-то достичь без них просто невозможно. Так что сейчас аристократ вместе со своим этиамарием находился во владениях Контара Круророта.

Два свободных гражданина находились на террасе особняка. Ниже расположился небольшой плац для тренировки рабов. Сейчас там сражались только двое. Непосредственно сама Ада и ещё один раб, принадлежавший зверолюду. Огненная магия сталкивались со слабыми волнами тьмы, пока высекала искры сталь.

Сражение не было серьёзным. Два раба лишь привыкали друг к другу для будущего выступления. Да, риск получить мечом в глаз всегда есть, но всё же оба этиамария понимали, что от них ожидают, поэтому не пытались убить своего оппонента. От них требуется создать исключительно шоу, в котором, к слову, будет заранее известен победитель.

— Да, мой боец вашей рабыне и в подмётки не годится, — с лёгкой досадой произнёс Крурот. — Она и в магии сильнее, и оружием владеет лучше. В честной дуэли шансов, конечно, не будет никаких.

— Но шоу создать получится. Правда вашему рабу стоит поднапрячься.

— Да, не переживайте. Сделаю всё в лучшем виде, — уже куда серьёзнее произнёс зверолюд. — Будет невероятно стыдно после всей вашей услуги позорно облажаться.

Дела у Контара шли в последнее время, мягко говоря, не очень. Поэтому на аренах его желали видеть куда реже. Немного ситуацию спасал тот факт, что в своё распоряжении этираданос с лосиными рогами получил чемпиона арены. Да и непросто чемпиона, ведь Гнаргу так-то после его победы и титул героя выдали вместе со свободой. Хотя с новым званием орк